Ленинград. Дом-коммуна на Фонтанке.
В свое время я уже писал о таких питерских домах-коммунах как Дом-коммуна инженеров и писателей и Дом-коммуна политкаторжан. А сегодняшний пост будет посвящен одному из самых первых домов-коммун города. Расположен он по адресу наб. реки Фонтанки, 113, однако найти его не просто, поскольку корпус, построенный после войны скрывает здание от глаз пешехода. Поэтому, чтобы увидеть здание, надо войти во двор. Вот оно:
На этом фото 1926-го года здание еще достраивается. Учитывая размеры здания (три корпуса буквой "П" - один шестиэтажный и два пятиэтажных) и дату, можно предположить, что тут имелся дореволюционный задел.
А это - 1932-й год, здание уже заселено:
Единственный декоративный элемент над воротами дома:
В книге Ю. Кружнова "История квартирного вопроса в России, или коммуналки навсегда" приводятся воспоминания Т. Е. Мерсадыковой, семья которой жила в этом доме с 1928 по 1949 год.
"По соседству с дворцом Юсуповых во дворе Железнодорожного института, что на углу Московского и Фонтанки, построили "коммунистический дом". Дело было в 1926 году, когда быт унижал женщину, семья становилась пережитком прошлого, а интересы нового человека - общими и возвышенными. На каждом этаже был длинный коридор буквой П. Направо и налево - двери в комнаты, где проживали чуждые мещанству строители нового общества.
В ножках буквы П располагались массовые коммунальные удобства: 2 умывалки (мужская и женская), о шести кранах каждая, и 4 одноместных туалета. В этих же ножках, а также в углах изгибов огромные помещения были отведены под "рекреации". Предполагалось, что избавленные от унизительного быта коммунальщики будут проводить там культурный досуг, беседуя, читая вслух и слушая музыку.
Кухни не предусматривалось. Для удовлетворения такой вымирающей потребности, как желание поесть, предназначалась домовая кухня, куда коммунальщики, не прерывая мирных бесед о светлом будущем, должны были стройными рядами спускаться трижды в день. К чести экспериментаторов надо сказать, что при доме имелась своя прачечная и кочегарка. Они даже работали - в отличии от домовой кухни. Дом постепенно заселялся, а домовая кухня все не появлялась. Одни бессознательные новоселы ставили керосинки и примусы прямо в комнатах. Другие - желающие вести возвышенные беседы во время приготовления обеда - выносили их в рекреации, от чего там пахло жареной рыбой и щами, а не мечтами о светлом будущем.
Пожарники возмутились. Рекреации, отныне объявленные кухнями, стали на законных основаниях пахнуть подгорелой кашей и превратились в своеобразные женские клубы. Там поставили плиты - в расчете по 2 конфорки на каждую семью, и столики - из расчета по одному. Когда кто-нибудь покупал себе новое пальто, он (вернее, она) должна была выйти на середину кухни и повертеться, чтобы всем показать обнову. Действие жто было не таким уж и бесполезным, поскольку Елена Алексеевна (модельер) отмечала, что рукава чуть длинноваты, а вытачки - недостаточно глубокие. Анна Ивановна (портниха) тут же предлагала свои услуги, чтобы исправить это дело, от чего качество пальто улучшалось, а дружба между соседями крепла. <...> Другим знаком добрососедства была традиция: каждая хозяйка пекла по случаю какого-нибудь праздника не один пирог, а два. Один - гостям, а второй - соседям. За то, что нюхали..."
Существование дома-коммуны закончилось в 1949-м году, когда дом начали расселять.
Теперь здесь общежитие и некоторые кафедры института путей сообщений.
На этом фото 1926-го года здание еще достраивается. Учитывая размеры здания (три корпуса буквой "П" - один шестиэтажный и два пятиэтажных) и дату, можно предположить, что тут имелся дореволюционный задел.
А это - 1932-й год, здание уже заселено:
Единственный декоративный элемент над воротами дома:
В книге Ю. Кружнова "История квартирного вопроса в России, или коммуналки навсегда" приводятся воспоминания Т. Е. Мерсадыковой, семья которой жила в этом доме с 1928 по 1949 год.
"По соседству с дворцом Юсуповых во дворе Железнодорожного института, что на углу Московского и Фонтанки, построили "коммунистический дом". Дело было в 1926 году, когда быт унижал женщину, семья становилась пережитком прошлого, а интересы нового человека - общими и возвышенными. На каждом этаже был длинный коридор буквой П. Направо и налево - двери в комнаты, где проживали чуждые мещанству строители нового общества.
В ножках буквы П располагались массовые коммунальные удобства: 2 умывалки (мужская и женская), о шести кранах каждая, и 4 одноместных туалета. В этих же ножках, а также в углах изгибов огромные помещения были отведены под "рекреации". Предполагалось, что избавленные от унизительного быта коммунальщики будут проводить там культурный досуг, беседуя, читая вслух и слушая музыку.
Кухни не предусматривалось. Для удовлетворения такой вымирающей потребности, как желание поесть, предназначалась домовая кухня, куда коммунальщики, не прерывая мирных бесед о светлом будущем, должны были стройными рядами спускаться трижды в день. К чести экспериментаторов надо сказать, что при доме имелась своя прачечная и кочегарка. Они даже работали - в отличии от домовой кухни. Дом постепенно заселялся, а домовая кухня все не появлялась. Одни бессознательные новоселы ставили керосинки и примусы прямо в комнатах. Другие - желающие вести возвышенные беседы во время приготовления обеда - выносили их в рекреации, от чего там пахло жареной рыбой и щами, а не мечтами о светлом будущем.
Пожарники возмутились. Рекреации, отныне объявленные кухнями, стали на законных основаниях пахнуть подгорелой кашей и превратились в своеобразные женские клубы. Там поставили плиты - в расчете по 2 конфорки на каждую семью, и столики - из расчета по одному. Когда кто-нибудь покупал себе новое пальто, он (вернее, она) должна была выйти на середину кухни и повертеться, чтобы всем показать обнову. Действие жто было не таким уж и бесполезным, поскольку Елена Алексеевна (модельер) отмечала, что рукава чуть длинноваты, а вытачки - недостаточно глубокие. Анна Ивановна (портниха) тут же предлагала свои услуги, чтобы исправить это дело, от чего качество пальто улучшалось, а дружба между соседями крепла. <...> Другим знаком добрососедства была традиция: каждая хозяйка пекла по случаю какого-нибудь праздника не один пирог, а два. Один - гостям, а второй - соседям. За то, что нюхали..."
Существование дома-коммуны закончилось в 1949-м году, когда дом начали расселять.
Теперь здесь общежитие и некоторые кафедры института путей сообщений.