Цитаты.
Итак, главная причина голода в Казахстане - это мясозаготовки 1931-1932 гг. Для обеспечения минимума выживания кочевникам необходимо до 150 голов скота в пересчете на овец (или 25 голов крупного скота) на семью из 5-7 человек. Однако местные власти планировали оставить не более 6 голов скота на семью. Кроме того, что планы мясозаготовок и так были нереальными для выполнения, они поставили животноводство на грань исчезновения, так как скота не осталось для воспроизводства. Совершенно неразумные действия властей включали, например, заготовку шерсти у овец в зимнюю стужу, что приводило к их падежу.
Мало того, как уже говорилось, власти не смогли сохранить даже собранный (фактически конфискованный) у кочевников скот. Однако массовых потерь можно было избежать, применяя традиционные способы ведения скотоводческого хозяйства. Кочевники знали и соблюдали норму размещения скота на определенной площади (так, считалось, что стадо в более чем 600 овец держать нерационально, так как идущие сзади овцы не нагуливают жир). Кроме того, из-за бесхозяйственности пропадало, сгнивая, сданное населением государству мясо и зерно.
При строительстве «точек оседания» не брались в расчет возможности содержания огромного количества скота. Для него отсутствовали нужное количество водопоев и достаточная кормовая база. В принятом в апреле 1930 г. специальном постановлении ЦИК Казахстана «О практическом плане ведомств по оседанию трудящегося кочевого и полукочевого населения» планировалось построить не менее 35,8 тыс. скотных дворов, а фактически было построено не более 1 тыс. К тому же не хватало ветеринаров, что также внесло свой вклад в развитие эпизоотий и гибели скота (в Казахстане ветеринаров не было в 22 из 40 кочевых и полукочевых районов). Как впоследствии отмечали власти, «в результате оказалась разрушенной старая хозяйственная база, а новая не возникла».
Итогом стало, как признавали сами власти, «огромное уменьшение поголовья скота» из-за гибели от голода и болезней. В некоторых колхозах падеж скота составлял более 20-30 тыс. голов
Общая динамика падения поголовья скота была катастрофической. В 1928-1929 гг. в Казахстане было более 40 млн голов скота (есть также более конкретная цифра - 47 млн голов).
В 1930 г. в республике осталось 24,6 млн голов скота. К июню того же года количество скота уменьшилось по сравнению с весной 1929 г. на 30-35 %.
В 1931 г. осталось в два раза меньше - 10,55 млн голов, а в 1932 г. - еще в два раза меньше (5,526 млн или 5,397 млн).
В 1933 г. количество скота уменьшилось до 3,4 млн голов. Таким образом, по сравнению с 1929 г. оно сократилось на 90,8 %, а в «кочевых» районах республики - на 94-95 %. Власти констатировали, что в некоторых местностях «животноводство фактически ликвидировано».
В Киргизии поголовье скота снизилось с 7,5 млн до 2 млн голов. В 1933 г. по сравнению с 1929 г. численность лошадей сократилась в 10 раз (3700 тыс. и 370,3 тыс.), крупного рогатого скота - в 2,5 раза (825 тыс. и 326 тыс.), мелкого рогатого скота - в 6,4 раза (5633 тыс. и 877 тыс.), верблюдов - в 2,5 раза (42 тыс. и 16,5 тыс.). Так, в Наукатском районе во многих колхозах осталось по 1-2 коровы.
В Казахстане и Киргизии вместе к 1931 г. осталось 24,7 % от поголовья 1929 г., в 1933 г. - 14 %. Несмотря на улучшение ситуации в 1934 г., в значительной части кочевых и полукочевых районов сокращение поголовья скота продолжалось. При этом «совершенно недопустимые размеры сокращения», как выявили власти, пришлись на коней и верблюдов.
В Калмыкии также произошли массовые потери скота. В 1933 г. у овец они составили 20-25 %, у крупного рогатого скота - 35-40 %. Из всех потерь прирезанный скот составлял 60 %, павший - 40 %.
Одно из характерных последствий катастрофического падения поголовья скота можно проследить через косвенный факт, отраженный в советских документах: «Ввиду сокращения в Казанской и других АССР поголовья лошадей, верблюдов и ишаков… признать необходимым обеспечение медицинского и ветеринарного персонала велосипедами».
В целом по всему Советскому Союзу за четыре года массовой коллективизации (с лета 1929 г. до лета 1933 г.), как выявили Р. Дэвис и С. Уиткрофт, «животноводческая отрасль совершенно развалилась». Поголовье крупного рогатого скота сократилось вдвое, овец - втрое. Подобного масштаба потери не происходили даже во время Первой и Второй мировой войн.
Помощь часто не доходила до населения - так, из отпущенных центром в четвертом квартале 1932 г. и первом квартале 1933 г. 600 тыс. пудов и оставшихся с 1932 г. 280 тыс. пудов хлеба казахские власти разна-рядили 783 158 пудов, а попало населению лишь 11 066 пудов (и то, видимо, не полностью)789. В Калмыкии местные власти оказывали помощь голодающим, но разово и в небольшом размере.
Средства, выделенные государством на оседание, растаскивали местные партийные и советские деятели, а продовольственную помощь распродавали уполномоченные, которые должны были ее раздавать
Ф. Л. Синицын. "Советское государство и кочевники. История, политика, население. 1917-1991"
Мало того, как уже говорилось, власти не смогли сохранить даже собранный (фактически конфискованный) у кочевников скот. Однако массовых потерь можно было избежать, применяя традиционные способы ведения скотоводческого хозяйства. Кочевники знали и соблюдали норму размещения скота на определенной площади (так, считалось, что стадо в более чем 600 овец держать нерационально, так как идущие сзади овцы не нагуливают жир). Кроме того, из-за бесхозяйственности пропадало, сгнивая, сданное населением государству мясо и зерно.
При строительстве «точек оседания» не брались в расчет возможности содержания огромного количества скота. Для него отсутствовали нужное количество водопоев и достаточная кормовая база. В принятом в апреле 1930 г. специальном постановлении ЦИК Казахстана «О практическом плане ведомств по оседанию трудящегося кочевого и полукочевого населения» планировалось построить не менее 35,8 тыс. скотных дворов, а фактически было построено не более 1 тыс. К тому же не хватало ветеринаров, что также внесло свой вклад в развитие эпизоотий и гибели скота (в Казахстане ветеринаров не было в 22 из 40 кочевых и полукочевых районов). Как впоследствии отмечали власти, «в результате оказалась разрушенной старая хозяйственная база, а новая не возникла».
Итогом стало, как признавали сами власти, «огромное уменьшение поголовья скота» из-за гибели от голода и болезней. В некоторых колхозах падеж скота составлял более 20-30 тыс. голов
Общая динамика падения поголовья скота была катастрофической. В 1928-1929 гг. в Казахстане было более 40 млн голов скота (есть также более конкретная цифра - 47 млн голов).
В 1930 г. в республике осталось 24,6 млн голов скота. К июню того же года количество скота уменьшилось по сравнению с весной 1929 г. на 30-35 %.
В 1931 г. осталось в два раза меньше - 10,55 млн голов, а в 1932 г. - еще в два раза меньше (5,526 млн или 5,397 млн).
В 1933 г. количество скота уменьшилось до 3,4 млн голов. Таким образом, по сравнению с 1929 г. оно сократилось на 90,8 %, а в «кочевых» районах республики - на 94-95 %. Власти констатировали, что в некоторых местностях «животноводство фактически ликвидировано».
В Киргизии поголовье скота снизилось с 7,5 млн до 2 млн голов. В 1933 г. по сравнению с 1929 г. численность лошадей сократилась в 10 раз (3700 тыс. и 370,3 тыс.), крупного рогатого скота - в 2,5 раза (825 тыс. и 326 тыс.), мелкого рогатого скота - в 6,4 раза (5633 тыс. и 877 тыс.), верблюдов - в 2,5 раза (42 тыс. и 16,5 тыс.). Так, в Наукатском районе во многих колхозах осталось по 1-2 коровы.
В Казахстане и Киргизии вместе к 1931 г. осталось 24,7 % от поголовья 1929 г., в 1933 г. - 14 %. Несмотря на улучшение ситуации в 1934 г., в значительной части кочевых и полукочевых районов сокращение поголовья скота продолжалось. При этом «совершенно недопустимые размеры сокращения», как выявили власти, пришлись на коней и верблюдов.
В Калмыкии также произошли массовые потери скота. В 1933 г. у овец они составили 20-25 %, у крупного рогатого скота - 35-40 %. Из всех потерь прирезанный скот составлял 60 %, павший - 40 %.
Одно из характерных последствий катастрофического падения поголовья скота можно проследить через косвенный факт, отраженный в советских документах: «Ввиду сокращения в Казанской и других АССР поголовья лошадей, верблюдов и ишаков… признать необходимым обеспечение медицинского и ветеринарного персонала велосипедами».
В целом по всему Советскому Союзу за четыре года массовой коллективизации (с лета 1929 г. до лета 1933 г.), как выявили Р. Дэвис и С. Уиткрофт, «животноводческая отрасль совершенно развалилась». Поголовье крупного рогатого скота сократилось вдвое, овец - втрое. Подобного масштаба потери не происходили даже во время Первой и Второй мировой войн.
Помощь часто не доходила до населения - так, из отпущенных центром в четвертом квартале 1932 г. и первом квартале 1933 г. 600 тыс. пудов и оставшихся с 1932 г. 280 тыс. пудов хлеба казахские власти разна-рядили 783 158 пудов, а попало населению лишь 11 066 пудов (и то, видимо, не полностью)789. В Калмыкии местные власти оказывали помощь голодающим, но разово и в небольшом размере.
Средства, выделенные государством на оседание, растаскивали местные партийные и советские деятели, а продовольственную помощь распродавали уполномоченные, которые должны были ее раздавать
Ф. Л. Синицын. "Советское государство и кочевники. История, политика, население. 1917-1991"