Питерский календарь. 18 мая.
Сегодняшняя дата опять связана с Матильдой Кшесинской (о предыдущей истории можно прочитать здесь).
Но на этот раз оппонентом балерины выступал не директор Императорских театров, а сам Владимир Ильич Ленин. 5 мая (18 мая по новому стилю) 1917-го года в камере 58-го участка Петроградского мирового суда слушается гражданское дело "о захвате собственности", возбужденное Кшесинской против общественных организаций, занявших особняк. Впрочем, расскажем эту историю по порядку (для чего используем замечательную брошюру А. Кулегина "Дело об особняке. Как большевики "уплотняли" Матильду Кшесинскую", которую я вчера купил в Музее политической истории России всего за 25 рублей).
27 февраля Кшесинская, вполне резонно опасаясь за свою жизнь (еще с осени 1916 года она получала многочисленные анонимки с угрозами) покидает вместе с сыном свой особняк,
в котором остается только прислуга.
На следующий день в особняк врываются группы неизвестных лиц, активно занимающиеся "реквизициями". А с 1 по 7 марта в особняке размещаются солдаты мастерских запасного автобронедивизиона.
Вскоре об этом узнают в Петербургском комитете (ПК) большевиков, который в это время сильно нуждается в помещениях для работы. Члену ПК Петру Дашкевичу выдается мандат
и он отправляется на переговоры с солдатами. Переговоры прошли успешно и 11 марта ПК РСДРП (б) и его Военная организация перебираются в особняк, а следом за ним в особняк переезжает и Секретариат ЦК РСДРП (б), редакция газеты "Солдатская правда", солдатский клуб "Правда", комитет районной организации РСДРП (б) Петроградской стороны, Центральное бюро профсоюзов, Петроградский райком партии эсеров и другие организации. Уверенность революционерам добавляют и сообщения в печати об аресте Кшесинской.
Однако, Кшесинскую никто не арестовывал и оправившись от испуга она решила вернуться домой, но обнаружила свой особняк занятым. 18 марта она посещает свой особняк и пытается договориться с новыми хозяевами о том, чтобы они освободили если уж не весь особняк, то хотя бы часть комнат второго этажа, чтобы устроить там пансион для сдачи жилья. Однако председатель ПК Лев Михайлов проигнорировал просьбы балерины. Так же поступил и представитель большевиков в Исполкоме Петросовета Александр Шляпников. Затем Кшесинская обращалась в военную комиссию Временного комитета Государственной Думы, к командующему Петроградским военным округом Лавру Корнилову, в Петроградский совет рабочих и солдатских депутатов (там она даже получила резолюцию о том, что Петросовет считает "захват кем бы то ни было частной собственности недопустимым" и предлагает комитету броневого дивизиона "ныне немедленно очистить занимаемое им в доме Кшесинской помещение, предоставив таковое владелице") и к министру юстиции Александру Керенскому (он был очень любезен, дал номер своего домашнего телефона, но при повторной встрече заявил Кшесинской, что освободить дом силой нельзя, "так как это повлечет за собой кровопролитие около него, что еще более осложнит дело"). Результат был нулевой.
Поэтому, по поручению Кшесинской ее адвокат присяжный поверенный Владимир Хесин возбудил в суде гражданский иск о выселении. В качестве ответчиков были указаны: " 1. Петроградский комитет социал-демократической рабочей партии; 2. Центральный комитет той же партии; 3. Центральное бюро профсоюзов; 4. Петроградский районный комитет партии с.-р.; 5. Клуб военных организаций; 6. Кандидат прав В. И. Ульянов (лит. псевдоним - Ленин); 7. Помошник присяжного поверенного С. Я. Багдатьев; 8. Студент Г. О. Агабабов".
Хотя газеты и поспешили озаглавить заметки с процесса "Тяжба Кшесинской и Ленина", ни Ленин ни Кшесинская на процессе не появились. Большевиков на процессе представляли помошник присяжного поверенного Мечислав Козловский (литовский социал-демократ) и один из секретарей ПК Сергей Багдатьев. В начале судебного заседания судья Чистосердов огласил справки о том, что Центральное бюро профсоюзов уже выбыло из особняка, ответчику Ленину повестка не вручена "за непроживанием" там, а районный комитет эсеров принять повестку отказался.
Адвокат Кшесинской доказывал, что принцип права собственности остается нерушимым и предъявлял копию купчей крепости на дом. Его оппонент Козловский отвечал: "Следует не забывать, что революционные организации заняли это здание 27 февраля, в день революционного выступления народа. Заняли его тогда, когда оно было пустым, когда разбушевавшиеся массы уничтожали дворец Кшесинской, считая его гнездом контрреволюции, где сходились все нити, связывавшие с царским домом Кшесинскую, которая, по разумению масс была если уж не членом царской семьи, то, по крайней мере, фавориткой свергнутого царя. И остался целым этот дворец лишь благодаря тому, что был занят революционными организациями... О каком это "законном порядке" позволительно говорить в тот момент, когда на улице идет революция со свистом пуль и артиллерийской канонадой?!...". Выступил в суде и Багдатьев, заявивший: Мы не грабители. Мы крупная политическая организация... Как только мы найдем для себя новое помещение... мы охотно выедем из дома Кшесинской".
Однако Хесин легко парировал аргументы противника, заявив, что "как гражданин и юрист он должен отстаивать ту мысль, что и в революции есть законы. И во время революции, пока нет закона нового, действует старый закон. Ведь отрицание всяких законов - это анархия". Еще более ехидно он ответил на обвинения в связи Кшесинской с царской семьей: "Напрасно здесь говорили о толпе, о царской фаворитке, б угрозах разгромов. Сюда в суд не нужно вносить слухов и разговоров улицы. Мало ли что говорит толпа? Толпа говорит и о поездке в запломбированном вагоне через Германию и о немецком золоте, привезенном в дом моей доверительницы. Я ведь всего этого не повторял перед судом. Я аппелирую к законному порядку. Поэтому я прошу очистить дом доверительницы, предоставив выселяемым кратчайший срок.
После десятиминутного перерыва мировой судья объявил решение: "По Указу Временного правительства России определено: выселить из дома № 2-1 по Б. Дворянской ул. в течение 20 дней п.к. с.-д. р.п., ЦК той же партии, клуб организаций, Петроградский районыый комитет п.с.р., С. Багдатьева со всеми проживающими лицами и очистить помещение от их имущества. Решение обратить к предварительному исполнению. ... Иск в отношении Владимира Ульянова и Центрального бюро профсоюзов оставить без рассмотрения".
После переговоров большевиков с Хесиным, тот согласился прибавить еще неделю отсрочки. 5 июня он появился в особняке в сопровождении судебного пристава и отряда милиции, чтобы произвести выселение.
Однако Яков Свердлов сумел договориться с министром юстиции Переверзевым о новой отсрочке и дал заверения Хесину, что большевики выедут из здания в недельный срок.
12 июня 1917 года ЦК и ПК РСДРП(б) формально выехали из здания. Однако Кшесинской это не помогло. Реально распоряжавшаяся в здании Военная организация при ЦК и ПК РСДРП(б) наотрез отказалась выезжать, пригрозив вооруженным сопротивлением. В результате, большевиков изгнали из здания лишь в ходе ликвидации июльского выступления большевиков, когда правительственные войска 6 июля 1917 года заняли здание.
Однако, и теперь здание не было передано Кшесинской. В нем расположился 1-й самокатный батальон 5-й армии Северного фронта, прибывший по приказу Временного правительства. Адвокат Хесин продолжал подавать новые иски (теперь уже к Временному правительству), а Кшесинская, махнув на все рукой 13 июля выехала в Кисловодск, где у нее сохранилась дача. Больше она уже никогда не возвращалась в Петербург.
Но на этот раз оппонентом балерины выступал не директор Императорских театров, а сам Владимир Ильич Ленин. 5 мая (18 мая по новому стилю) 1917-го года в камере 58-го участка Петроградского мирового суда слушается гражданское дело "о захвате собственности", возбужденное Кшесинской против общественных организаций, занявших особняк. Впрочем, расскажем эту историю по порядку (для чего используем замечательную брошюру А. Кулегина "Дело об особняке. Как большевики "уплотняли" Матильду Кшесинскую", которую я вчера купил в Музее политической истории России всего за 25 рублей).
27 февраля Кшесинская, вполне резонно опасаясь за свою жизнь (еще с осени 1916 года она получала многочисленные анонимки с угрозами) покидает вместе с сыном свой особняк,
в котором остается только прислуга.
На следующий день в особняк врываются группы неизвестных лиц, активно занимающиеся "реквизициями". А с 1 по 7 марта в особняке размещаются солдаты мастерских запасного автобронедивизиона.
Вскоре об этом узнают в Петербургском комитете (ПК) большевиков, который в это время сильно нуждается в помещениях для работы. Члену ПК Петру Дашкевичу выдается мандат
и он отправляется на переговоры с солдатами. Переговоры прошли успешно и 11 марта ПК РСДРП (б) и его Военная организация перебираются в особняк, а следом за ним в особняк переезжает и Секретариат ЦК РСДРП (б), редакция газеты "Солдатская правда", солдатский клуб "Правда", комитет районной организации РСДРП (б) Петроградской стороны, Центральное бюро профсоюзов, Петроградский райком партии эсеров и другие организации. Уверенность революционерам добавляют и сообщения в печати об аресте Кшесинской.
Однако, Кшесинскую никто не арестовывал и оправившись от испуга она решила вернуться домой, но обнаружила свой особняк занятым. 18 марта она посещает свой особняк и пытается договориться с новыми хозяевами о том, чтобы они освободили если уж не весь особняк, то хотя бы часть комнат второго этажа, чтобы устроить там пансион для сдачи жилья. Однако председатель ПК Лев Михайлов проигнорировал просьбы балерины. Так же поступил и представитель большевиков в Исполкоме Петросовета Александр Шляпников. Затем Кшесинская обращалась в военную комиссию Временного комитета Государственной Думы, к командующему Петроградским военным округом Лавру Корнилову, в Петроградский совет рабочих и солдатских депутатов (там она даже получила резолюцию о том, что Петросовет считает "захват кем бы то ни было частной собственности недопустимым" и предлагает комитету броневого дивизиона "ныне немедленно очистить занимаемое им в доме Кшесинской помещение, предоставив таковое владелице") и к министру юстиции Александру Керенскому (он был очень любезен, дал номер своего домашнего телефона, но при повторной встрече заявил Кшесинской, что освободить дом силой нельзя, "так как это повлечет за собой кровопролитие около него, что еще более осложнит дело"). Результат был нулевой.
Поэтому, по поручению Кшесинской ее адвокат присяжный поверенный Владимир Хесин возбудил в суде гражданский иск о выселении. В качестве ответчиков были указаны: " 1. Петроградский комитет социал-демократической рабочей партии; 2. Центральный комитет той же партии; 3. Центральное бюро профсоюзов; 4. Петроградский районный комитет партии с.-р.; 5. Клуб военных организаций; 6. Кандидат прав В. И. Ульянов (лит. псевдоним - Ленин); 7. Помошник присяжного поверенного С. Я. Багдатьев; 8. Студент Г. О. Агабабов".
Хотя газеты и поспешили озаглавить заметки с процесса "Тяжба Кшесинской и Ленина", ни Ленин ни Кшесинская на процессе не появились. Большевиков на процессе представляли помошник присяжного поверенного Мечислав Козловский (литовский социал-демократ) и один из секретарей ПК Сергей Багдатьев. В начале судебного заседания судья Чистосердов огласил справки о том, что Центральное бюро профсоюзов уже выбыло из особняка, ответчику Ленину повестка не вручена "за непроживанием" там, а районный комитет эсеров принять повестку отказался.
Адвокат Кшесинской доказывал, что принцип права собственности остается нерушимым и предъявлял копию купчей крепости на дом. Его оппонент Козловский отвечал: "Следует не забывать, что революционные организации заняли это здание 27 февраля, в день революционного выступления народа. Заняли его тогда, когда оно было пустым, когда разбушевавшиеся массы уничтожали дворец Кшесинской, считая его гнездом контрреволюции, где сходились все нити, связывавшие с царским домом Кшесинскую, которая, по разумению масс была если уж не членом царской семьи, то, по крайней мере, фавориткой свергнутого царя. И остался целым этот дворец лишь благодаря тому, что был занят революционными организациями... О каком это "законном порядке" позволительно говорить в тот момент, когда на улице идет революция со свистом пуль и артиллерийской канонадой?!...". Выступил в суде и Багдатьев, заявивший: Мы не грабители. Мы крупная политическая организация... Как только мы найдем для себя новое помещение... мы охотно выедем из дома Кшесинской".
Однако Хесин легко парировал аргументы противника, заявив, что "как гражданин и юрист он должен отстаивать ту мысль, что и в революции есть законы. И во время революции, пока нет закона нового, действует старый закон. Ведь отрицание всяких законов - это анархия". Еще более ехидно он ответил на обвинения в связи Кшесинской с царской семьей: "Напрасно здесь говорили о толпе, о царской фаворитке, б угрозах разгромов. Сюда в суд не нужно вносить слухов и разговоров улицы. Мало ли что говорит толпа? Толпа говорит и о поездке в запломбированном вагоне через Германию и о немецком золоте, привезенном в дом моей доверительницы. Я ведь всего этого не повторял перед судом. Я аппелирую к законному порядку. Поэтому я прошу очистить дом доверительницы, предоставив выселяемым кратчайший срок.
После десятиминутного перерыва мировой судья объявил решение: "По Указу Временного правительства России определено: выселить из дома № 2-1 по Б. Дворянской ул. в течение 20 дней п.к. с.-д. р.п., ЦК той же партии, клуб организаций, Петроградский районыый комитет п.с.р., С. Багдатьева со всеми проживающими лицами и очистить помещение от их имущества. Решение обратить к предварительному исполнению. ... Иск в отношении Владимира Ульянова и Центрального бюро профсоюзов оставить без рассмотрения".
После переговоров большевиков с Хесиным, тот согласился прибавить еще неделю отсрочки. 5 июня он появился в особняке в сопровождении судебного пристава и отряда милиции, чтобы произвести выселение.
Однако Яков Свердлов сумел договориться с министром юстиции Переверзевым о новой отсрочке и дал заверения Хесину, что большевики выедут из здания в недельный срок.
12 июня 1917 года ЦК и ПК РСДРП(б) формально выехали из здания. Однако Кшесинской это не помогло. Реально распоряжавшаяся в здании Военная организация при ЦК и ПК РСДРП(б) наотрез отказалась выезжать, пригрозив вооруженным сопротивлением. В результате, большевиков изгнали из здания лишь в ходе ликвидации июльского выступления большевиков, когда правительственные войска 6 июля 1917 года заняли здание.
Однако, и теперь здание не было передано Кшесинской. В нем расположился 1-й самокатный батальон 5-й армии Северного фронта, прибывший по приказу Временного правительства. Адвокат Хесин продолжал подавать новые иски (теперь уже к Временному правительству), а Кшесинская, махнув на все рукой 13 июля выехала в Кисловодск, где у нее сохранилась дача. Больше она уже никогда не возвращалась в Петербург.