Цитаты.
При обсуждении выезда артистов на гастроли сталкивались интересы Министерства финансов и Министерства культуры, с одной стороны, и КГБ - с другой. Так, в 1956 году Министерство культуры просило ЦК КПСС выпустить на гастроли балерину М. Плисецкую, а КГБ в ответ сообщал, что она «является морально разложившимся человеком» и «высказывает изменнические настроения», поэтому выпускать ее за границу нельзя. Тем не менее не только Плисецкая, но и другие знаменитые советские артисты, «высказывавшие изменнические настроения», все-таки выезжали за границу. Например, музыкант М. Ростропович ездил на зарубежные гастроли даже после того, как в 1970 году передал за рубеж письмо в защиту А. Солженицына, то есть стал открытым врагом режима: в 1971-1972 годах он посетил восемь иностранных государств и, как всегда, получил за эти поездки валютные гонорары.
Положение тех, кто напрямую передавал за рубеж свои статьи и книги из-за невозможности по идеологическим соображениям напечатать их в СССР, было в это время, как ни странно, довольно выигрышным. Такие авторы могли заключать договор с издательством, и то сразу же переводило им гонорар, который выплачивался в виде заменителей валюты. Складывалась ситуация, когда за публикацию на Западе антисоветских произведений «неблагонадежные» граждане получали в СССР сертификаты, дающие им право привилегированного потребления. Я уже приводила выше пример диссидента А. Амальрика, который получил в 1969-м сертификаты за опубликованное им в Амстердаме эссе «Просуществует ли СССР до 1984 года?».
Писатель В. Войнович в своей автобиографии вспоминает: «Пока я оставался советским запрещенным писателем, невозможность заработать деньги на жизнь меня очень угнетала, но теперь, когда меня объявили практически вне закона (конец 1960-х годов. - А. И.) и риск быть посаженным в тюрьму или психушку стал вполне осязаемым, мое материальное положение как раз просто радикально улучшилось. Поскольку я открыто передавал свои рукописи за границу, то поначалу и открыто получал заграничные переводы. Через советский Внешторгбанк [я получал] сертификаты, самые лучшие - бесполосные, из капиталистических стран».
С 1976 года обмен валютных переводов, шедших не через ВААП, был полностью прекращен. Эта мера была направлена как раз против «неблагонадежных» получателей гонораров. Постепенно соображения выгоды от получения валютных переводов отступали перед соображениями государственной безопасности: чтобы перекрыть нелояльным гражданам доступ во внешпосылторговские магазины, государство отказывалось от какой-то части валюты, которая могла бы прийти в казну.
Продолжали получать чеки через ВААП наследники Б. Пастернака за издания за границей романа «Доктор Живаго», из-за которого сам писатель был подвергнут жестокой травле в СССР. Сын писателя Е. Пастернак вспоминал, что, будучи близок к диссидентскому кругу, также часто покупал в «Березке» продукты для посылки политзаключенным в лагеря. Имели доступ к «Березке» через ВААП и братья Стругацкие, пользовавшиеся в 1960-е годы невероятной популярностью и одновременно одобрением властей, а затем впавшие в немилость. В эти годы чеки «Внешпосылторга» были для них не просто способом пропитания, но даже, как они вспоминают, позволяли жить вполне шикарно: «Был период в нашей жизни (70-е годы, почти целиком), когда нам пришлось здорово подтянуть пояса. Новые договоры с нами не заключались, а старые начальство не желало исполнять. Аркадию пришлось поступить снова на работу, а мне - продать коллекцию марок, которую я собирал 25 лет. Но при всем при том мы были гораздо более благополучны, чем большинство наших знакомых писателей: ведь нас много печатали за рубежом, и, хотя восемьдесят процентов наших гонораров забирало государство, остатков (в виде так называемых чеков “Внешпосылторга”) хватало, чтобы уверенно держаться на плаву. Я даже время от времени имел возможность обновлять себе автомашину на эти чеки»
В 1941 году в США умер богатый литовский гражданин, бежавший туда при присоединении Литвы к СССР и завещавший свое состояние костелу в своем родном городе. Сначала дело тормозилось из-за войны, затем американский адвокат стал выяснять, существует ли все еще костел и есть ли лицо, которому можно было бы передать деньги. Оказалось, что костел действует, а его настоятель готов распорядиться деньгами. Советская сторона настаивала на том, что раз деньги завещаны организации, то получение сертификатов «Внешпосылторга» невозможно, однако американцы требовали выплаты наследства настоятелю костела именно в сертификатах. Уполномоченный по делам религиозных культов при Совете министров Литовской ССР, которому Минфин послал запрос по этому делу, также считал, что лучше выдать сумму сертификатами, объясняя: «отказ в выплате сертификатами вызовет отрицательную реакцию литовской эмиграции за границей и закроет путь получению наследственных сумм по аналогичным делам». В результате, поскольку в завещании было написано, что деньги Должны пойти «на нужды костела и помощь бедным», было решено часть денег положить на счет во Внешторгбанке, с которого настоятель мог бы делать закупки через Министерство внешней торговли от имени костела как организации, а часть, предназначенную «бедным», выплатить настоятелю в сертификатах «Внешпосылторга».
Анна Иванова: "Магазины "Березка". Парадоксы потребления в позднем СССР"
Положение тех, кто напрямую передавал за рубеж свои статьи и книги из-за невозможности по идеологическим соображениям напечатать их в СССР, было в это время, как ни странно, довольно выигрышным. Такие авторы могли заключать договор с издательством, и то сразу же переводило им гонорар, который выплачивался в виде заменителей валюты. Складывалась ситуация, когда за публикацию на Западе антисоветских произведений «неблагонадежные» граждане получали в СССР сертификаты, дающие им право привилегированного потребления. Я уже приводила выше пример диссидента А. Амальрика, который получил в 1969-м сертификаты за опубликованное им в Амстердаме эссе «Просуществует ли СССР до 1984 года?».
Писатель В. Войнович в своей автобиографии вспоминает: «Пока я оставался советским запрещенным писателем, невозможность заработать деньги на жизнь меня очень угнетала, но теперь, когда меня объявили практически вне закона (конец 1960-х годов. - А. И.) и риск быть посаженным в тюрьму или психушку стал вполне осязаемым, мое материальное положение как раз просто радикально улучшилось. Поскольку я открыто передавал свои рукописи за границу, то поначалу и открыто получал заграничные переводы. Через советский Внешторгбанк [я получал] сертификаты, самые лучшие - бесполосные, из капиталистических стран».
С 1976 года обмен валютных переводов, шедших не через ВААП, был полностью прекращен. Эта мера была направлена как раз против «неблагонадежных» получателей гонораров. Постепенно соображения выгоды от получения валютных переводов отступали перед соображениями государственной безопасности: чтобы перекрыть нелояльным гражданам доступ во внешпосылторговские магазины, государство отказывалось от какой-то части валюты, которая могла бы прийти в казну.
Продолжали получать чеки через ВААП наследники Б. Пастернака за издания за границей романа «Доктор Живаго», из-за которого сам писатель был подвергнут жестокой травле в СССР. Сын писателя Е. Пастернак вспоминал, что, будучи близок к диссидентскому кругу, также часто покупал в «Березке» продукты для посылки политзаключенным в лагеря. Имели доступ к «Березке» через ВААП и братья Стругацкие, пользовавшиеся в 1960-е годы невероятной популярностью и одновременно одобрением властей, а затем впавшие в немилость. В эти годы чеки «Внешпосылторга» были для них не просто способом пропитания, но даже, как они вспоминают, позволяли жить вполне шикарно: «Был период в нашей жизни (70-е годы, почти целиком), когда нам пришлось здорово подтянуть пояса. Новые договоры с нами не заключались, а старые начальство не желало исполнять. Аркадию пришлось поступить снова на работу, а мне - продать коллекцию марок, которую я собирал 25 лет. Но при всем при том мы были гораздо более благополучны, чем большинство наших знакомых писателей: ведь нас много печатали за рубежом, и, хотя восемьдесят процентов наших гонораров забирало государство, остатков (в виде так называемых чеков “Внешпосылторга”) хватало, чтобы уверенно держаться на плаву. Я даже время от времени имел возможность обновлять себе автомашину на эти чеки»
В 1941 году в США умер богатый литовский гражданин, бежавший туда при присоединении Литвы к СССР и завещавший свое состояние костелу в своем родном городе. Сначала дело тормозилось из-за войны, затем американский адвокат стал выяснять, существует ли все еще костел и есть ли лицо, которому можно было бы передать деньги. Оказалось, что костел действует, а его настоятель готов распорядиться деньгами. Советская сторона настаивала на том, что раз деньги завещаны организации, то получение сертификатов «Внешпосылторга» невозможно, однако американцы требовали выплаты наследства настоятелю костела именно в сертификатах. Уполномоченный по делам религиозных культов при Совете министров Литовской ССР, которому Минфин послал запрос по этому делу, также считал, что лучше выдать сумму сертификатами, объясняя: «отказ в выплате сертификатами вызовет отрицательную реакцию литовской эмиграции за границей и закроет путь получению наследственных сумм по аналогичным делам». В результате, поскольку в завещании было написано, что деньги Должны пойти «на нужды костела и помощь бедным», было решено часть денег положить на счет во Внешторгбанке, с которого настоятель мог бы делать закупки через Министерство внешней торговли от имени костела как организации, а часть, предназначенную «бедным», выплатить настоятелю в сертификатах «Внешпосылторга».
Анна Иванова: "Магазины "Березка". Парадоксы потребления в позднем СССР"