(no subject)
Когда живешь один, много готовки не требуется. Но ко мне заходит моя соседка, супруг которой умер лет пятнадцать назад, а нового она себе подыскать не сумела, хоть и очень старалась. Это глупо, право. Сердце очень тесное. И наполнить его можно только любовью. Вдохнуть, придать легкости и объема. Кто же надувает лопнувшие шарики?
Я приглашаю ее, потому что так надо. Потому что только она открыто не чурается меня, не считает сумасшедшей. Она так же как и все меня не любит. Но я всю жизнь была благодарна всем. И ей я благодарна за иллюзию своей адекватности
Она рассказывает что-то о своих многочисленных любовниках, хвалясь, как и в полтинник можно сойти за молоденькую. Я вспоминаю твои многочисленные связи и то, как ты чурался богатеньких престарелых дам. Ты умудрялся сохранить достоинство даже в самом недостойном образе жизни.
Сахарница падает и разбивается. У меня в голове только «какой конфуз». Я не ругаюсь. Не потому, что всегда была правильной.
А потому что самый неправильный человек в моей жизни этого не делал.
Потому что самый развязный эгоист мне это запретил.
Я приглашаю ее, потому что так надо. Потому что только она открыто не чурается меня, не считает сумасшедшей. Она так же как и все меня не любит. Но я всю жизнь была благодарна всем. И ей я благодарна за иллюзию своей адекватности
Она рассказывает что-то о своих многочисленных любовниках, хвалясь, как и в полтинник можно сойти за молоденькую. Я вспоминаю твои многочисленные связи и то, как ты чурался богатеньких престарелых дам. Ты умудрялся сохранить достоинство даже в самом недостойном образе жизни.
Сахарница падает и разбивается. У меня в голове только «какой конфуз». Я не ругаюсь. Не потому, что всегда была правильной.
А потому что самый неправильный человек в моей жизни этого не делал.
Потому что самый развязный эгоист мне это запретил.