Пост 22. Мы решили быть уволенными
мы решили быть уволенными
Когда Евтушенко принес в "Литературную газету" эти стихи, главный редактор Валерий Косолапов, прочитав стихотворение, сказал, что для окончательного решения он должен посоветоваться с женой, так как если стихотворение будет опубликовано, его уволят с работы.
Евтушенко пишет: «Пришла его жена, и они закрылись у него в кабинете. Я сидел на краешке стула и нервно ждал. Работники типографии, чтобы меня подбодрить, принесли чекушку водки и соленых огурцов.
Супруга Косолапова вышла, пристально на меня посмотрела, обняла и сказала: «Не волнуйтесь, Женя, мы решили быть уволенными».
Валерий Алексеевич Косолапов
был непохож на тех,
кого не счесть, -
редакторов цинично кисловатых,
боящихся за кресло -
не за честь.
Тогда казалось мне, что был он стар,
когда, задумав сотрясти земшар,
наивнячок,
подобный полудурку,
принёс я бесприютный «Бабий Яр»
в многострадальную
«Литературку».
Один знакомец -
милое трепло -
сказал,
в глазах изобразив печальность:
«Ну, в общем-то, старик,
совсем непло…»
но вдруг споткнулся,
как об НЛО:
«Постой, и это хочешь ты
печатать?!»
А Косолапов улыбнулся мне.
Искрилось в нём
крестьянское лукавство,
а это самолучшее лекарство
от страха
в так запуганной стране:
«Да,
не соскучится с тобою
государство…
Ты обожди.
Я позвоню жене».
«Зачем жене?» -
был мой вопрос невольный
от робко предвкушаемого «ЗА».
«Да потому что буду я уволен».
«За что?» -
«Да за красивые глаза».
Жена -
ну впрямь со станции Зимы! -
явилась,
как одетая в пимы,
большущая,
с плечищами Поддубного,
и так сказала:
«Женя, мы подумали
и ничего другого не придумали -
решили быть уволенными мы…»
Малюсенькое «за»
большого роста,
Когда потом придется и непросто
За это головою отвечать.
Стихи писать -
не главное геройство.
Был высший подвиг -
Подписать в печать.
Подписывали, ручки изгрызя
Рисковые редакторы России.
Ну что же,
быть уволенным - красиво.
«За» - за.
И за красивые глаза.
Гранки «Бабьего Яра» несколько раз возили из редакции «Литературной газеты» в ЦК и обратно: партийное руководство колебалось, а вместе с ним колебалась и судьба «Бабьего Яра», да и судьба его автора тоже. Евтушенко просидел в редакции до середины ночи, пока номер с завизированным стихотворением не был окончательно сдан в печать.
Теперь была надежда, что «Литературка» появится наутро в газетных киосках. Но в ЦК все еще могли и завернуть тираж и пустить его под нож.
Газета вышла. В одночасье Евгений Евтушенко стал героем в глазах большинства своих соотечественников, а для антисемитов и мракобесов - «продавшимся жидам» отщепенцем.
травля Евгения Евтушенко
Вокруг поэмы завязалась политическая полемика. Началась кампания травли и автора, и редактора. Они подверглись и официальным гонениям. Руководителей газеты обвинили в сионизме, и вскоре сняли, а для Евтушенко началась полоса запретов.
Его заставили внести изменения в текст второй и двенадцатой строф, заменив «евреев» на «украинцев». В прессе против Евтушенко появились заказные статьи и даже стихи.
В статье Дмитрия Старикова, которая появилась через несколько дней в «Литературной газете», Стариков сравнивал стихи Евтушенко со стихами Эренбурга, обвиняя Евтушенко в отсутствии интернационализма. Илья Эренбург прислал в редакцию протест против некорректных сравнений, Но ЦК КПСС запретил публиковать его письмо. Бенедикт Сарнов впоследствии назвал статью антисемитской, а Старикова охарактеризовал как «литературного проходимца».
Поэт Алексей Марков выступил с резким поэтическим памфлетом против Евтушенко, как автора стихотворения «Бабий Яр». Вот последние строки этого стихотворения:
Какой ты настоящий русский,
Когда забыл про свой народ?
Душа, что брючки, стала узкой,
Пустой, что лестничный пролёт.
<...>
О, сколько пало миллионов
Российских стриженых ребят!...
<..>
…Пока топтать погосты будет,
Хотя б один космополит,
Я говорю: я русский, люди!
И пепел в сердце мне стучит.
в защиту Евгения Евтушенко
Стихотворение «Бабий Яр» разделило общество, как теперь пишут, на два лагеря: русских антисемитов и настоящих русских, среди которых был весь цвет русской науки и культуры. С пламенными стихами в защиту Евтушенко выступили Константин Симонов, Маргарита Алигер, Илья Эренбург, Самуил Маршак, Cергей Кирсанов и другие поэты. И на меня оно повлияло очень сильно, потому что я понял, что я или любой из моих близких тоже мог оказаться там в Бабьем Яру, а нам наш советский строй даже памятника не хочет поставить. И я был вместе с Евтушенко и против тех, кто его критикует.
Вот стих Самуила Маршака «Мой ответ Маркову»:
Жил в царское время известный герой.
По имени Марков, по кличке «второй».
Он в Думе скандалил, в газете писал.
Всю жизнь от евреев Россию спасал.
Народ стал хозяином русской земли,
От Марковых прежних Россию спасли.
И вдруг выступает сегодня в газете
Ещё один Марков по имени «третий».
Не мог он сдержаться - поэт не еврей,
Погибших евреев жалеет - «пигмей».
Поэта «врага» добьёт он ответом,
Обёрнутым в стих хулиганским кастетом.
Нет, это не вдруг! Знать жива в подворотне,
Слинявшая в серую «чёрная сотня».
Хотела бы снова подгнившая гнусь
Спасать от евреев несчастную Русь.
Знакомый подход! Символично и ярко
Подчёркнуто это фамилией Марков.
И Маркову «третьему» Марков «второй»
Кричит из могилы: «Спасибо, герой!»
Леонид Утесов написал стихи поэту:
…Ты прав, поэт, ты трижды прав,
С каких бы ни взглянуть позиций.
Да, за ударом был удар,
Погромы, Гитлер, Бабий Яр
И муки разных инквизиций.
Вот ты взглянул на Бабий Яр,
И не сдержавши возмущенья,
Ты, русский, всех людей любя,
В еврея превратил себя,
Призвав свое воображенье…
…Твердит тупой антисемит:
«Во всем виновен только жид».
«Нет хлеба - жид». «Нет счастья - жид».
И что он глуп, виновен жид,
Так тупость голову кружит…
Отбросив совесть, стыд и честь,
Не знает в мыслях поворотов.
Ему давно пора учесть,
Что антисемитизм - есть
Социализм идиотов…
…Любя страну, людей любя,
Ты стал нам всем родной и близкий.
За это славлю я тебя,
И возношу тебя, любя, -
Поэт и Гражданин Российский.
(написано в 20-х числах сентября 1961 года)
Не могу не привести полностью стихотворения Константина Симонова, потому что я готов подписаться под каждой его строчкой:
Две разных вырезки из двух газет.
Нельзя смолчать и не ответить. Нет!
Над Бабьим яром, страшною могилой,
Стоял поэт. Он головой поник.
Затем в стихах со страстностью и силой
Сказал о том, что пережил в тот миг.
И вот другой берётся за чернила.
Над пылкой фразой желчный взгляд разлит.
В стихах есть тоже пафос, страстность, сила.
Летят слова: "пигмей","космополит".
Что вас взбесило? То, что Евтушенко
Так ужаснул кровавый Бабий яр?
А разве в вас фашистские застенки
Не вызывали ярости пожар?
Или погромщик с водкою и луком
Дороже вам страданий Анны Франк?
Иль неприязнь к невинным узким брюкам
Затмила память страшных жгучих ран?
Прикрывшись скорбью о парнях убитых,
О миллионах жертв былой войны,
Вы замолчали роль антисемитов,
Чудовищную долю их вины.
Да, парни русские герои были,
И правда, что им метрики - листок.
Но вы бы, Марков, метрики спросили -
Так и читаю это между строк.
И потому убитых вы не троньте -
Им не стерпеть фальшивых громких слов.
Среди голов, положенных на фронте,
Немало и еврейских есть голов.
Над Бабьим яром памятников нету,
И людям непонятно - почему.
Иль мало жертв зарыто в месте этом?
Кто объяснит и сердцу, и уму?
А с Евтушенко - каждый честный скажет:
Интернационал пусть прогремит,
Когда костьми поглубже в землю ляжет
Последний на земле антисемит.
Мне кажется, что в результате «критики» и сам Евтушенко понял суть нашей системы, лживой и грязной. Системы, в которой мы жили: Системой, где восхвалялась братская дружба народов СССР, в которой не оказалось места евреям.
Вот что впоследствии написал Евтушенко:
Как я веровал глупо и чисто,
Но безжалостно, наповал
Коммуниста-идеалиста
Коммунизм во мне убивал.
Я устал от лакейской породы
И махания кулаков
"А з-за ск-колько ты Р-родину продал?"
Так и дёргался Михалков.
Забавно, что на протяжении 20 лет после публикации «Бабьего яра» «обиженные» украинские партийно-советские руководители Украины не разрешали Евтушенко приезжать в Киев.
Никита Хрущев о Евгении Евтушенко
Поэма Евтушенко «Бабий Яр» стала событием не столько поэтическим, сколько общественно-политическим. Об этом свидетельствует пристальное внимание к этому произведению со стороны властей. Прежде всего, интерес представляет выступление Евтушенко на встрече с руководителями партии и правительства во главе с Н. Хрущевым в декабре 1962 года, сохраненный в хрониках самиздата (сост. Марк Барбакадзе). Тут необходимо напомнить, что мало кто осмеливался возражать этим руководителям, так как тогда это воспринималось, как «контрреволюция» и «антисоветизм». Поэтому для поэта, да еще такого молодого, этот разговор можно считать гражданским подвигом, донкихотством. Приведем фрагмент стенограммы этого заседания-встречи:
Евтушенко: Прежде всего, я хочу поблагодарить руководителей партии и правительства за любезно предоставленную возможность выступить здесь. Позвольте мне начать с одного, написанного мною не так давно стихотворения, которое я считаю очень актуальным (Читает две последние строфы из Бабьего Яра).
Хрущев: Тов. Евтушенко, это стихотворение здесь не к месту.
Евтушенко: Уважаемый Никита Сергеевич, я специально остановился на этом стихотворении, и вот с какой целью: мы все знаем, что никто не сделал больше Вас по ликвидации отрицательных последствий культа личности Сталина, и мы все очень благодарны Вам за это. Но остался один вопрос, который тоже является отрицательным последствием тех времен, до сих пор еще не решен, это вопрос об антисемитизме.
Хрущев: Это не вопрос.
Евтушенко: Это вопрос, Никита Сергеевич, этого нельзя отрицать, с этим приходится сталкиваться неоднократно. Это имеет место. Я сам был свидетелем таких вещей, причем это исходило от людей, занимающих официальные посты, и таким образом принимало официальный характер. Мы не можем идти к коммунизму с таким тяжелым грузом, как юдофобство. И здесь не поможет ни молчание, ни отрицание, вопрос должен быть решен, и мы надеемся, что он будет решен. На нас смотрит весь прогрессивный мир, и решение этого вопроса еще больше поднимет авторитет нашей страны. Под решением вопроса я имею в виду прекращение антисемитизма по всем линиям, с привлечением антисемитов к уголовной ответственности. Эта действенная мера даст возможность многим лицам еврейской национальности воспрянуть духом и приведет к еще большим успехам во всех областях коммунистического строительства…
А вот еще одно выступление Хрущева.
8 марта 1963 года Хрущев выступил с речью на встрече руководителей партии и правительства с деятелями искусства и литературы. Вот его слова:
В ЦК поступают письма, в которых высказывается беспокойство по поводу того, что в иных произведениях в извращенном виде изображается положение евреев в нашей стране…
В декабре на нашей встрече мы уже касались этого вопроса в связи со стихотворением «Бабий Яр»… За что критикуется это стихотворение? За то, что его автор не сумел правдиво показать и осудить фашистских преступников за совершенные ими массовые убийства в Бабьем Яру. В стихотворении дело изображено так, что жертвами фашистских злодеяний было только еврейское население, в то время как от гитлеровских палачей там погибло немало русских, украинцев и советских людей других национальностей…
У нас не существует «еврейского вопроса», а те, кто выдумывает его, поют с чужого голоса.
Продолжение следует