поле на ладони
*
Смотрю на кадмий и на охру,
Смотрю на охру и на кадмий,
И не вздохну я, и не сдохну,
Пока мелькает осень в кадре.
Пака она парит жар-птицей,
Пока пожаром полыхает.
Пока кино не прекратится,
И свет не вырубит механик.
*
Тумана полог шерстяной
Висит над речкой.
Товар заморский, привозной,
Сиречь не вечный.
Его к полудню унесет
И он растает.
А нам торчать тут круглый год
В гробы врастая.
И жизнь посконную творя
Без всяких правил.
Как бог, который говорят,
Тут нас оставил.
*
Вот река впадает в реку,
Над волной парит орел.
В берегах кисельных млеко
У околиц наших сел.
Оттого-то бродим сыты,
Нос по ветру в табаке.
Оттого не сеем жито:
Ни разбитого корыта,
Ни синицы в кулаке.
Зачерпнешь с утра рукою
Облака и провода.
Что же, господи, такое
Эта млечная вода?
*
Смотри, какой сентябрь отрадный,
И липы солнцем зажжены,
А мы с тобой, как полк засадный
Стоим у каменной стены.
Коварные готовим козни,
Врагам и пытки, и расстрел
И каждый вечер все морозней,
И стали запахи острей.
Мы бдим с усердьем глуповатым,
И в каждом видим супостата.
*
Сердца стук и стук колес
Из одной советской песни,
Если, братец, чушь понес,
До конца неси, хоть тресни,
Как вериги или крест,
Как за ратный подвиг орден.
Мы с тобой из этих мест,
А давно чужие бродим.
И входя в последний мрак,
Оплатив проезд Харону,
Буду чушь нести как флаг,
Непременно, непреклонно.
*
Вам не понятно, островным,
Куда бежать с подводной лодки,
А здесь пройди хоть полстраны,
В медвежьем скройся околотке,
Где все гуляют под хмельком
На богом брошенной равнине.
А кто пошел за языком,
В его плену сидят поныне.
Вам непонятно, островным,
Что скифы мы и азиаты,
Лежит в разрухе полстраны,
И брат доканывает брата.
А нам все божия роса.
Соврут календари и святцы.
Кого тут господи, спасать,
И чем тут господи, спасаться.
*
Язык родной, бескостный, длинный,
Проворный, точно помело,
С етицкой силою былинной,
Хоть матерись на все село,
Я с малых дней с тобою знаюсь,
Так отвечай, ядрена вошь!
Почто, водя все время за нос,
До Киева не доведешь?
*
Эту церковь, этот холмик,
Пролетели, и не вспомним,
Восхитились, и забыли,
При эпохе изобилья.
Лес густой, речушка, елка,
Сердце стукнет, сердце екнет.
Белой точкой самолет.
Сердце бедное замрет.
В это поле на ладони,
Вышло племя молодое:
Березняк янтарный, светлый.
В деревнях дымки, как петли-
Электричка, лучший путь
Дым отечества вдохнуть.
И по стыкам, как по кочкам,
И гляди, куда захочешь,
Или лучше не гляди,
С сердцем, замершим в груди.
*
Мы не можем с тобой посрамиться,
Мы спасем пионерское знамя.
Добежим до канадской границы,
И секретик умрет между нами.
Так привыкли, живем наизнанку,
Ежечасно твердим о высоком,
И строчит пулеметчица анка
В истекающих клюквенным соком.
*
А мы играли в сериал,
Танкистов и собаку.
У нас никто не умирал,
А только шли в атаку.
Я до сих пор смотрю в прицел,
Момент, и выстрел грянет!
И ты меняешься в лице,
Белоголовый Янек.
*
Что для юношей тверезых,
А тем более хмельных
Пара сломанных березок
На просторах временных.
Потому, гуляй, рванина,
Потому руби топор!
Среднерусская равнина,
Поздней осени костер.
*
А ну-ка норушка, а ну-ка зегзица,
А ну-ка нарушь-ка, а ну-ка границы
Для птичьего лета, для зимнего клева,
Зачем нам с тобой пионерское слово?
Зачем барабанщик и бой наш последний?
А рыбки листвы уплывали намедни,
И было ни облачка в небе закатном,
Тянуло дымком, и харчами по хатам.
А ну-ка зегзица, а ну-ка, норушка,
Вот-вот, что внутри, отразится снаружи:
Октябрь пролетарский на марше, на марше,
Багровые клены знаменами машут
И ветер свистит с пионерским задором:
К последнему бою готовы? Готовы!
*
На дороге пар клубится.
За кустами леший бродит
И тревожно кычет птица
На неведомом болоте.
День, короткий, как затяжка.
Дождь назойливый из лейки.
И ручей на дне овражка
Тихий-тихий черной змейкой.
*
Гладит, гладит против шерсти ветер облака.
И куда ни путешествуй, на пути Ока.
По заморским странствуй странам, там, где жизнь чудна,
Но когда поют осанну, то течет Двина.
На соседа глянешь волком, лязгнув бердышом -
Успокоишь сердце Волгой, Доном, Иртышом.
Смотрю на кадмий и на охру,
Смотрю на охру и на кадмий,
И не вздохну я, и не сдохну,
Пока мелькает осень в кадре.
Пака она парит жар-птицей,
Пока пожаром полыхает.
Пока кино не прекратится,
И свет не вырубит механик.
*
Тумана полог шерстяной
Висит над речкой.
Товар заморский, привозной,
Сиречь не вечный.
Его к полудню унесет
И он растает.
А нам торчать тут круглый год
В гробы врастая.
И жизнь посконную творя
Без всяких правил.
Как бог, который говорят,
Тут нас оставил.
*
Вот река впадает в реку,
Над волной парит орел.
В берегах кисельных млеко
У околиц наших сел.
Оттого-то бродим сыты,
Нос по ветру в табаке.
Оттого не сеем жито:
Ни разбитого корыта,
Ни синицы в кулаке.
Зачерпнешь с утра рукою
Облака и провода.
Что же, господи, такое
Эта млечная вода?
*
Смотри, какой сентябрь отрадный,
И липы солнцем зажжены,
А мы с тобой, как полк засадный
Стоим у каменной стены.
Коварные готовим козни,
Врагам и пытки, и расстрел
И каждый вечер все морозней,
И стали запахи острей.
Мы бдим с усердьем глуповатым,
И в каждом видим супостата.
*
Сердца стук и стук колес
Из одной советской песни,
Если, братец, чушь понес,
До конца неси, хоть тресни,
Как вериги или крест,
Как за ратный подвиг орден.
Мы с тобой из этих мест,
А давно чужие бродим.
И входя в последний мрак,
Оплатив проезд Харону,
Буду чушь нести как флаг,
Непременно, непреклонно.
*
Вам не понятно, островным,
Куда бежать с подводной лодки,
А здесь пройди хоть полстраны,
В медвежьем скройся околотке,
Где все гуляют под хмельком
На богом брошенной равнине.
А кто пошел за языком,
В его плену сидят поныне.
Вам непонятно, островным,
Что скифы мы и азиаты,
Лежит в разрухе полстраны,
И брат доканывает брата.
А нам все божия роса.
Соврут календари и святцы.
Кого тут господи, спасать,
И чем тут господи, спасаться.
*
Язык родной, бескостный, длинный,
Проворный, точно помело,
С етицкой силою былинной,
Хоть матерись на все село,
Я с малых дней с тобою знаюсь,
Так отвечай, ядрена вошь!
Почто, водя все время за нос,
До Киева не доведешь?
*
Эту церковь, этот холмик,
Пролетели, и не вспомним,
Восхитились, и забыли,
При эпохе изобилья.
Лес густой, речушка, елка,
Сердце стукнет, сердце екнет.
Белой точкой самолет.
Сердце бедное замрет.
В это поле на ладони,
Вышло племя молодое:
Березняк янтарный, светлый.
В деревнях дымки, как петли-
Электричка, лучший путь
Дым отечества вдохнуть.
И по стыкам, как по кочкам,
И гляди, куда захочешь,
Или лучше не гляди,
С сердцем, замершим в груди.
*
Мы не можем с тобой посрамиться,
Мы спасем пионерское знамя.
Добежим до канадской границы,
И секретик умрет между нами.
Так привыкли, живем наизнанку,
Ежечасно твердим о высоком,
И строчит пулеметчица анка
В истекающих клюквенным соком.
*
А мы играли в сериал,
Танкистов и собаку.
У нас никто не умирал,
А только шли в атаку.
Я до сих пор смотрю в прицел,
Момент, и выстрел грянет!
И ты меняешься в лице,
Белоголовый Янек.
*
Что для юношей тверезых,
А тем более хмельных
Пара сломанных березок
На просторах временных.
Потому, гуляй, рванина,
Потому руби топор!
Среднерусская равнина,
Поздней осени костер.
*
А ну-ка норушка, а ну-ка зегзица,
А ну-ка нарушь-ка, а ну-ка границы
Для птичьего лета, для зимнего клева,
Зачем нам с тобой пионерское слово?
Зачем барабанщик и бой наш последний?
А рыбки листвы уплывали намедни,
И было ни облачка в небе закатном,
Тянуло дымком, и харчами по хатам.
А ну-ка зегзица, а ну-ка, норушка,
Вот-вот, что внутри, отразится снаружи:
Октябрь пролетарский на марше, на марше,
Багровые клены знаменами машут
И ветер свистит с пионерским задором:
К последнему бою готовы? Готовы!
*
На дороге пар клубится.
За кустами леший бродит
И тревожно кычет птица
На неведомом болоте.
День, короткий, как затяжка.
Дождь назойливый из лейки.
И ручей на дне овражка
Тихий-тихий черной змейкой.
*
Гладит, гладит против шерсти ветер облака.
И куда ни путешествуй, на пути Ока.
По заморским странствуй странам, там, где жизнь чудна,
Но когда поют осанну, то течет Двина.
На соседа глянешь волком, лязгнув бердышом -
Успокоишь сердце Волгой, Доном, Иртышом.