Попиха
Детство моё прошло в маленьком засекреченном посёлке среди потрясающе красивой природы. В стороне от посёлка за болотом на опушке леса был домишко, говорили, что раньше там жили монашки. В этом домике жила моя верная подруга детства Галька Попова, по прозвищу Попиха. Её почему-то все не любили, считали глуповатой, в школе она плохо училась и даже оставалась на второй год. Галька была простодушной девчонкой, но не глупой. А теперь я думаю, что она была самая интересная, любознательная, смелая и надёжная из всех моих сверсниц. Мы с ней познавали мир, и многое я узнала именно от двоечницы Попихи. Мы любили путешествовать по окрестностям, с ней было не страшно. Галька знала все грибы и ягоды, все растения, что ядовито и что съедобно, где что растёт и как называется (в том числе и во всех огородах), где какие камни и пещерки, куда ведёт любая тропинка. Она, например, дружила с какой-то одинокой старушкой, которая повидимому раньше работала ботаником в секретной лаборатории по изучению воздействия радиации. Как-то раз подруга привела меня к этой старой ботаничке, и я была потрясена обилием диковинных растений и книг в её жилище. Так вот откуда у Гальки такие обширные познания о природе.
Галькины родители мне казались очень странными. Отец был молчаливый, я даже не знала, какой у него голос. А мать, наоборот, всё время разговаривала на повышенных тонах, Гальку била за провинности, а без провинностей детей не бывает. Попихин отец работал шофером на скорой, а до того водил машину с животными для опытов в той самой секретной лаборатории (может, поэтому и был такой молчаливый). Хозяйство у них было большое: коровы, козы, куры, огромный огород. Уходя на работу, родители оставляли Гальке поручений как Золушке. Но Галька не была послушной Золушкой, она быстренько исполняла самые важные наказы, и мы с ней отправлялись по своим делам, а дел у нас было тоже много: обойти заветные места, искупаться в озере, залезть в чужой огород, откопать там корешок пиона и посадить у себя, да мало ли чего ещё. До поздна мы гулять не могли, у подружки была святая обязанность - разносить молоко клиентам. Возвращались мы к ней домой вместе, там её ожидало битьё, она надеялась, что при мне постесняются её бить, но это не срабатывало. Я была свидетелем этой скорее ритуальной порки. Мать орала, потому что она всегда орала, Галька орала, потому что это было частью ритуала, искренности в её воплях не звучало. Я терзалась угрызениями совести, потому что считала себя виноватой в ослушании подруги. По окончании порки крики резко прекращались, а на Галькином лице не было и признаков слёз и страданий. Но я всё равно уходила домой с тяжёлым серрдцем, а иногда шла с ней за компанию разносить молоко.
Заветная тропинка, которая вела от Попихиного дома к озеру. По пути всегда можнобыло насобирать грибов, земляники или малины. Просвет впереди - это дорога, ведущая от посёлка к озеру Силач. На Силаче были мостки для полоскания белья, там же стирали крупные вещи. Ребятня ныряла в воду, а зимой по льду ходили в пределах запретной зоны, открывали недоступные летом острова. На берегу стоял добротный дом с приусадебным хозяйством. Я побаивалась обитателей этого дома,там жила старая бабка, которая правила вывихи, заговаривала какие-то немочи, одним словом, колдовка. Кстати, я несколько раз в жизни слышала это слово в свой адрес от мамы, что-то такое она во мне подозревала и была права. Но я не злоупотребляла этими способностями.
Это моя Попиха
Это я собралась в первый класс
Галькины родители мне казались очень странными. Отец был молчаливый, я даже не знала, какой у него голос. А мать, наоборот, всё время разговаривала на повышенных тонах, Гальку била за провинности, а без провинностей детей не бывает. Попихин отец работал шофером на скорой, а до того водил машину с животными для опытов в той самой секретной лаборатории (может, поэтому и был такой молчаливый). Хозяйство у них было большое: коровы, козы, куры, огромный огород. Уходя на работу, родители оставляли Гальке поручений как Золушке. Но Галька не была послушной Золушкой, она быстренько исполняла самые важные наказы, и мы с ней отправлялись по своим делам, а дел у нас было тоже много: обойти заветные места, искупаться в озере, залезть в чужой огород, откопать там корешок пиона и посадить у себя, да мало ли чего ещё. До поздна мы гулять не могли, у подружки была святая обязанность - разносить молоко клиентам. Возвращались мы к ней домой вместе, там её ожидало битьё, она надеялась, что при мне постесняются её бить, но это не срабатывало. Я была свидетелем этой скорее ритуальной порки. Мать орала, потому что она всегда орала, Галька орала, потому что это было частью ритуала, искренности в её воплях не звучало. Я терзалась угрызениями совести, потому что считала себя виноватой в ослушании подруги. По окончании порки крики резко прекращались, а на Галькином лице не было и признаков слёз и страданий. Но я всё равно уходила домой с тяжёлым серрдцем, а иногда шла с ней за компанию разносить молоко.
Заветная тропинка, которая вела от Попихиного дома к озеру. По пути всегда можнобыло насобирать грибов, земляники или малины. Просвет впереди - это дорога, ведущая от посёлка к озеру Силач. На Силаче были мостки для полоскания белья, там же стирали крупные вещи. Ребятня ныряла в воду, а зимой по льду ходили в пределах запретной зоны, открывали недоступные летом острова. На берегу стоял добротный дом с приусадебным хозяйством. Я побаивалась обитателей этого дома,там жила старая бабка, которая правила вывихи, заговаривала какие-то немочи, одним словом, колдовка. Кстати, я несколько раз в жизни слышала это слово в свой адрес от мамы, что-то такое она во мне подозревала и была права. Но я не злоупотребляла этими способностями.
Это моя Попиха
Это я собралась в первый класс