Вселенская тоска о жизни
Однажды, будучи ещё школьником начальных классов, катался с горочек на санках советских, что из летучего металла. И в одном из пусков нашла мои санки злая ухабина, от чего тело моё поддалось жёсткой кантовке прям об любимые саночки. Сее причудливое падение не прошло нахаляву: как только шарахнулся, потерял способность вдохнуть,а выдохнуть было уже нечего. И так я замер в нелепой позе. Не вдохнуть, не выдохнуть. В голове мелькнули мысли, что мог наверно себе, что нить сломать так нелепо и остать в таком виде на долгую или не очень жизнь. От сего это сделалось внутри печально. И от нахлынувших ощущений беспомощности перед судьбой случился приход чувств, что назвал про себя вселенская тоска о жизни.
Не могу себе представить, что можно положит на весы, если с одной стороны есть ощущение свой конечности, буквальной и осязаемой, а с другой вот она наша вся жизнь красивая. И от таких мыслей делается второй приход, он как-то нереально позволяет по-другому смотреть на друзей и не друзей... Все они годно наполняются заботами, аки фрики которые вроде знают, что билет куплен в один конец, и пляскам конец вот-вот он просматривается, но жить мы будем как и раньше...
Всё это имеет ещё одно томное последствие в лице вселенской жажды наполнять свою и тех кто оказался рядом желанием жить, как-то по-настоящему. Взяв всё что есть человека и простив ему идиотскую мелочность и любовь комфорту.
Не могу себе представить, что можно положит на весы, если с одной стороны есть ощущение свой конечности, буквальной и осязаемой, а с другой вот она наша вся жизнь красивая. И от таких мыслей делается второй приход, он как-то нереально позволяет по-другому смотреть на друзей и не друзей... Все они годно наполняются заботами, аки фрики которые вроде знают, что билет куплен в один конец, и пляскам конец вот-вот он просматривается, но жить мы будем как и раньше...
Всё это имеет ещё одно томное последствие в лице вселенской жажды наполнять свою и тех кто оказался рядом желанием жить, как-то по-настоящему. Взяв всё что есть человека и простив ему идиотскую мелочность и любовь комфорту.