Стены из Хрусталя
Долгожданная (угу, пря щазз) прода :) Глава получилась длинная, но как мы с Кэрри не ломали голову, разбить на две ее не получилось. Так что что решила ее запостить двумя отдельными постами, а то не помещается в одном. И вообще, чтобы написать эту главу я долго корпела над справочниками, хотя теперь порываюсь поудалять нафиг различные исторические и этнографические экскурсы :) Может, при окончательной правке так и сделаю.
А еще здесь появляеться моя МэриСью :) Вот так низко я пала.
ГЛАВА 6 (Начало)
Уже полчаса мистер Стивенс обретался у колонны Нельсона, которая, как острил некий французский турист, напоминала крысу, насаженную на палку. С этим замечанием Уолтер был в корне не согласен и гордился национальным достоянием, но за столько времени ему приелся и Нельсон, всматривавшийся в Биг Бен, пытаясь определить, который час, и львы у постамента, и Портретная Галерея. Юноша нервно расхаживал взад-вперед, повыше подняв воротник, и отчасти напоминал пастора в публичном доме, который боится, что его вот-вот застукает здесь кто-нибудь из прихожан. Но даже коренной лондонец вряд ли бы разобрал его черты в сегодняшнем тумане - густом и грязном-желтом, как испарения с малярийных болот, от которого чесалось в носу и перехватывало горло, пока он пробирался все глубже и глубже и наконец заполнял собою все ваше существо.
Вампиры опаздывали. На то они и нечисть, чтоб не держать свое слово, так что обижаться на них глупо. Кто их знает, может и вовсе не явятся. Это не только сберегло бы Уолтеру нервы, но вдобавок избавило бы его от неприятных объяснений. Не с Эвике. Та благожелательно относилась и к своей названой сестре, и к Берте, кем бы она там Гизеле ни приходилось. Как будто они были всего-навсего эксцентричными особами, вроде сомнамбул, что посреди ночи поднимаются из постели, спускаются на кухню и выстраивают пирамиду из чайных чашек, при этом таращась на стену пустыми глазами. Как будто они не были убийцами...
Но ведь не были! Помотав головой, Уолтер стряхнул наваждение, и его внутренний голос зазвучал по-прежнему - мямлил, запинался и подбадривал его “Ну что, не дрейфь, приятель.” Исчезла уверенность, которая, впрочем никогда и не принадлежала Уолтеру. Он взял ее напрокат.
У мистера Томпсона, который сейчас гостит у него дома.
Именно с ним молодому человеку и предстояло объясниться. Будь Уолтер сообразительнее, то использовал бы эти лишние полчаса, чтобы выдумать подходящее алиби на вечер. Робко, как опоздавший школьник в класс, эта умная мысль наконец пришла к нему в голову, но увы! Со стороны Пэлл-Мэлл уже показались две фигуры, мужская и женская, которые уверенно двинулись к нему.
Лишь когда они приблизились, Уолтер разглядел Берту, в угрюмом бомбазиновом платье, которое не блестело в свете фонарей, но как будто впитывало их сияние, преобразуя его в темноту. На этот раз вампирша не забыла закутаться в каракулевую накидку, на голову нахлобучила темно-синий чепчик и теперь нервно теребила бант на шее. Хотя фроляйн Штайнберг утверждала, что ненавидит возиться с тряпками, она убивала столько же времени, отпарывая кружева с чепчиков, которые дарила ей Гизела в надежде привить хороший вкус, сколько редкая модница тратит на обратный процесс.
В двух метрах от Берты шел невысокий блондин, разряженный по последней моде и с тростью подмышкой. От него так разило самоуверенностью, что Уолтеру сразу же захотелось дать ему в зубы.
Хотя вампиры шагали в ногу, расстояние между ними не уменьшалось, как если бы они несли прозрачную стеклянную раму и каждый придерживал ее одним плечом. Всем своим видом они давали понять окружающему миру, что даже не представлены друг другу, а движутся в одном направлении по чистой случайности.
-Привет, Уолтер, - не замедляя шаг, поздоровалась с ним Берта. - Нам на Флит-стрит, оттуда в какие-то закоулки. Кстати, познакомься - это Фанни Блейк, который вообще-то должен идти позади меня, потому как он слуга...
-Ау, Берта? Если я шел позади, ты б нас к Парламенту завела и в Темзе утопила.
-...и не заговаривать, не будучи спрошенным, - подытожила она тоном экономки, объясняющей новой служанке ее обязанности. Причем служанке, взятой из тюрьмы на испытательный срок.
Фанни лишь закатил глаза и пошлепал губами, передразнивая девушку. Та прошипела какое-то слово на венгерском, которое Уолтер слышал лишь однажды от трактирщика Габора, когда пьянчуга, задолжавший ему за полгода, выклянчивал кружку пива в долг. Сначала мистер Стивенс никак не мог взять в толк, с какой стати вампиры, знакомые всего-то несколько дней, перешли на ты. Но судя по всему, произошло это не от избытка любви. Скорее наоборот.
Втроем они они поплелись по Стрэнду. Несмотря на поздний час, улицы были запружены народом. Из театров долетали обрывки арий. Магазинные витрины сверкали, как огромные фонари, старавшиеся завлечь как можно больше мошкары. Высились горы фруктов и конфет, ворохи белых перчаток и воротничков лежали сугробами, начищенные медные сковородки блеском своим соперничали со столовым серебром, лупоглазые куклы с надеждой смотрели на прохожих, ожидая, когда же их вызволят из стеклянного плена. Даже гробовщик прицепил омелу к своей шестиугольной вывеске, обмотал гирляндой образцово-показательный гроб и набросал бумажных снежинок на саваны, сложенные в аккуратные стопки.
Уроженец провинциального городка, Уолтер до сих пор не переставал удивляться тому, как близко престижные районы в Лондоне соседствуют с трущобами. Город напоминал сэндвич, собранный из белого хлеба и увядшего салата, черной икры и дешевого вонючего сыра. Стоило Стрэнду слиться с Флит-стрит, как они оказались в другом мире. Сразу же пахнуло горячей выпечкой. Вампиры, конечно, и носом не повели. Гораздо больше их заинтересовала сама краснощекая торговка, а не металлический поддон, полный пирогов с угрем или с требухой. Зато Уолтер залился слюной, наблюдая как ловко она поддевает пироги ножом и бросает прямо в руки своим неказистым покупателям. И хотя в таком пирожке можно обнаружить в лучшем случае носок, в худшем - тот же самый носок, но уже со ступней, мистер Стивенс едва удержался, чтобы не встать в очередь. Палатки, торговавшие кофе, в основном из цикория с примесью сушеной моркови, тоже его манили.
Эх, надо было поужинать перед уходом! Тем более что Эвике сварила свой фирменный гуляш, после которого вся английская еда казалась пресной, точно картофельное пюре (С другой стороны, после ее гуляша пресной показалась бы и мексиканская кухня. Если Эвике слишком долго мешала ложкой в кастрюле, то вытаскивала один черенок). Но Уолтер спешил на встречу, о которой так и не известил жену, а та не только не обиделась, но даже повязала супругу шарф и выпроводила его за дверь. С чего бы это?
-Ты что, к мостовой примерз? - раздался окрик Берты.
Пока он глазел на пироги, даже не заметил, как далеко ушли неутомимые вурдалаки. За ними увязался мальчуган, в латанной женской кофте, чересчур коротких штанах, едва прикрывавших его острые колени, и разбитых башмаках, подвязанных бечевкой.
-Пенни, сэр!
Сначала они решили его проигнорировать. Подай одному - и слетится целая стая попрошаек, которая вцепится в сердобольного дарителя, как грифы в еще живого буйвола. Но мальчишка не отставал.
-Для моей ма! Она сильно хворает!
-Прочь! - Фанни замахнулся на него тростью, но Берта перехватила ее в воздухе, выдернула из рук, сломала об фонарь, швырнула обломки на дорогу и все это не меняя невозмутимого выражения лица. Не дожидаясь мужчин, пошла вперед, глядя перед собой и заложив руки в карманы.
Мистер Стивенс был наслышан о трюках лондонских нищих. Какие только типы среди не попадались! И калеки всех мастей в лучших традициях Брейгеля, и ветераны Крымской кампании, причем настолько молодые, что в армию они записались не иначе как в три года, и моряки, потерпевшие кораблекрушение - судя по их запаху, в чане с ромом, - и попрошайки, едва ползущие от голода, но резво спешащие в паб, как только насобирают достаточно медяков. Да и дети не отставали от взрослых. Любимым трюком маленьких мошенников было уронить коробок спичек в лужу и, давясь рыданиями, рассказывать прохожим, какую трепку им теперь зададут дома. Кто-нибудь обязательно возместит горе-продавцу потерю товара, причем втрое против его стоимости. А хитрое дитя сразу же соберет спички и пойдет ловить простаков в другом переулке.
Но хотя мистер Стивенс и вознамерился проявить силу духа, мальчишку стало жалко. Слишком уж печально он моргал белесыми ресницами и тер золотушные щеки.
-Подожди, я сейчас, - и Уолтер зашарил по карманам, вспоминая, куда же сунул кошелек.
-Все таки поощряете тунеядство, - неодобрительно вздохнул вампир. - Ну ладно, посмотрим, что тут у вас.
Уолтер едва не запнулся, когда он вытащил из рукава два кошелька - из черного бархата в форме ракушки и потертый кожаный, хорошо Уолтеру знакомый. Судя по тому, как затрепетали ноздри Берты, владелица первого кошелька тоже нашлась. Невозмутимо улыбаясь, Фанни открыл его кошелек и осторожно, двумя пальцами, будто из вороха раскаленных углей, вытащил несколько бронзовых монет. Бросил их мальчишке, а кошельки запихнул обратно в рукав.
-Лови, малыш, на опиум хватит.
-Моя ма взаправду больна, сэр, - попрошайка посмотрел на него с укором.
-Угу, а я архиепископ Кентерберийский.
Уолтер и Берта переглянулись.
-Давай так - сначала ты подержишь его за руки, а я надаю ему оплеух. Потом поменяемся местами, - предложила вампирша.
-Отличная мысль!
-Не торопитесь, - наглая усмешка как пристала к лицу вампира, так до сих пор и не отклеилась. - Вон, видите того господина, который смотрит с такой неприязнью, словно вы обесчестили его сестру? Все потому, что не доискался вашего кошелька.
Упомянутый господин в непримечательном сюртуке действительно казался разочарованным донельзя. Но как только Уолтер встретился с ним глазами, он развернулся и начал изучать витрину бакалеи.
-Про бертин кошелек я вообще молчу, там сплошь золото и ассигнации. Карманники это чуют, как кошки валерьянку.
-Ну а что мне делать, если все полезные монеты сплошь из серебра?
-Да никто тебя не винит, - примирительно сказал вампир. - Такая уж у нас судьба. В 18м веке, кстати, еще хуже было. Пытаешься расплатиться с извозчиком золотой монетой, а тот цап тебя за рукав и как разорется “Фальшивомонетчика поймал!”
-Такими темпами мы никогда до этой вашей мисс Маллинз не доберемся, - буркнул Уолтер, который все еще дулся из-за кошелька. И когда только вампир успел его вытащить?
-Пустое, у мисс Маллинз допоздна открыто. Если она не возится с архивом, тогда ее точно не дозовешься.
-А я-то думал, что у нее своя аптека, - сказал мистер Стивенс. - Ну или какой там у вас эквивалент аптеки.
Ему представились круглые коробочки, полные отрезанных ушей вместо пилюль. И ступка из человеческого черепа. И три шекспировские ведьмы, которые помешивают зелье в подсобном помещении.
Фанни расхохотался.
-Неужели вы решили, будто мисс Маллинз вампир? Она ведь ирландка! Наш Мастер никогда не потерпит ирландского вампира поблизости, сразу решит, что тот шпионить приехал. У нас с этим делом строго, - великодержавная гордость засияла на его челе. - Пусть сидят на своем островке и не рыпаются. А мисс Маллинз в наши дела не лезет, так что пусть себе живет. Хотя ее попробуй выгони, - хмыкнул он. - А снадобья - это ее хобби, в придачу к основной профессии.
-Так она архивариус? - разочаровалась Берта. От одной мысли о пыльных документах у нее клыки ныли.
-В некотором роде. Она изучает родословные.
-Зачем?
Но Фанни не успел ответить, потому что скрипучий голос вдруг разрезал туман. Не вспорол, а именно разрезал, как тупые ножницы, что едва движутся по ткани, прихватывая ее и оставляя за собой рваные края. От этого пения пальцы сами собой двигались в направлении барабанных перепонок, а зевота выворачивала рот наизнанку.
Исходило оно от костлявой женщины в квакерском чепце и черной шали, несколько раз распоротой и сшитой заново. Ее отпрыск, подвывавший в унисон, тоже был облачен в столь ветхий и столь заунывный костюм, что он наверняка служил еще его прапрадеду. И мать, и сын-подросток выглядели так, будто во младенчестве их ущипнули за нос и хорошенько потянули. За длинными носами прятались бесцветные, глубоко посаженные глаза. Одним своим видом проповедники превращали дом пира в дом плача, а уж от их гимна, в красках повествующего о грядущем конце света, настроение падало стремительно, как сундук с кирпичами, и терялось где-то в районе абсолютного нуля. Прежде они развлекали своим пением обитателей публичного дома неподалеку, но после того, как девицы швырнули в них ночной горшок, переместились в другой конец улицы и потрясали обвиняющим перстом в сторону кондитерской лавки. Если даже чай и кофе суть греховные напитки, что уж говорить о какао. Наверняка его варил лично Сатана, помешивая вилами в котле.
Население квартала косилось на певцов неодобрительно. Проповедников здесь не жаловали, особенно тех, которые требовали закрыть все увеселительные заведения по воскресеньям. А когда ж еще рабочему люду отдохнуть? Но толпу люмпенов, подбиравшихся поближе к певцам, можно было назвать рабочим людом лишь с натяжкой. Если они и трудились в поте лица, то уж точно не на благо человечества.
-Ишь, развылась! Заткни глотку наконец, - возмутился их предводитель, напоминавший шкаф, на который штуки ради нацепили рваный пиджак и цилиндр без днища. - Лучше б пунша нам принесла. А того лучше - джина. Слышь, сгоняй своего мальца за джином.
-Вино - глумливо, пиво - буйно, и всякий, увлекающийся ими, неразумен, - последовал категоричный ответ.
-Это ж где такое написано? Здесь, что ль? - и со всего размаху он шарахнул кулаком по лотку, который висел у нее на шее. Религиозные брошюрки, исполосованные крестами, взвились в воздух.
Безобразная сцена перетекала в акт насилия, и Уолтер решил принять меры, для чего и достал свисток. Таким вызывают извозчика, но и полицейский услышит. Вот только водятся ли в здешних краях полицейские? Но прежде чем он успел засвистеть, Фанни шагнул вперед. От возможности сделать гадость в глазах вампира разлилось тихое умиление.
-Нет, вы только поглядите - уличные проповедники! Пришли дать людям крепкого пинка в направлении Нового Иерусалима, - но к обычному злорадству в его голосе примешивалось какое-то новое чувство. - Вы как хотите, а я присоединюсь к веселью.
-Да оставь ты их в покое, им и без тебя несладко! - в сердцах воскликнула Берта, цепляясь за его сюртук, но куда там! Проворный, как уличный кот, Фанни вывернулся из ее хватки и вприпрыжку побежал в зону конфликта.
А конфликт разгорался нешуточный. Под улюлюканье бродяг, их главарь и проповедница сражались за лоток, тягая его в разные стороны. Только угреватый мальчишка жался к стене и затравленно смотрел на происходящее. Не долго думая, Фанни подошел к верзиле и мягко, но настойчиво похлопал его по плечу.
Когда тот обернулся, то едва не ослеп от сияющей улыбки.
-Мир тебе, брат! Я принес добрые вести о радости и покое.
Лоб люмпена прорезала морщина, монументальная, как раскол тектонической плиты.
-О покое, - расшифровал незнакомый парнишка, - потому что следующие полгода ты проведешь на больничной койке, потягивая бульон из трубочки. О радости - потому что каждое утро ты будешь просыпаться с радостной мыслью о том, что могло быть и хуже.
Гогот бандитов стих в одночасье. Зато их предводитель, добившийся высокого положения не столько благодаря интеллекту, сколько умению проломить сейф кулаком, все еще сосредоточенно смотрел на хлипкого блондинчика. Главный вопрос на повестке дня был “Какого рожна ему надо?”Но таким же успехом носорог попытался бы вычислить дискретный логарифм. Извилины взмолились о пощаде. Тогда заученным движением бандит схватил мальчишку за галстук, собираясь в следующий момент вбить ему голову так глубоко в плечи, что он увидит собственный желудок. А потом...
... а потом Уолтеру показалось, что перед ним разыграли битву Давида и Голиафа, вот только режиссер решил, что от таких живописных подробностей, как разлетевшиеся веером зубы, библейская история только выиграет. Развернувшись на цыпочках, будто танцовщик на сцене, вампир ударил нападающего локтем в лицо. Как только бандит, ошеломленный стремительной атакой, отпустил галстук, Фанни схватил мужчину за руку, раскрутил в воздухе, словно грузное тело было не тяжелее мешка с ветошью , и швырнул на крыльцо кондитерской лавки. Грохот от падения слился с топотом.
Отряхнув ладони, Фанни посмотрел вслед убегающим бандитам, но счел их недостойными своей мести.
-Мэм? Вызовите этому врача, ладно?
Та лишь молча кивнула, позабыв закрыть рот.
Щедрой рукой он отсыпал на лоток всю мелочь из кошелька Уолтера и зашагал прочь, старательно обходя упавшие листки. Черные кресты уже начали расплываться на дешевой серой бумаге. За его спиной проповедница взяла с лотка брошюрку и отерла ею кровь с разбитого лба верзилы, который промычал благодарность.
-Всего-то делов, - ухмыльнулся вампир, возвращаясь к своим спутникам.
-А если бы они предложили вам брошюрку? - спросил Уолтер.
-Даже не знаю. До сих пор мне ничего не предлагали, - сказал он и развел руками.
Тогда Уолтер и Берта увидели.
Ни у кого из них не было привычки таращиться на мужскую грудь, но не увидеть такое было невозможно.
Во время драки верхние пуговицы на рубашке отлетели, а сам вампир, за столько лет потерявший чувствительность к холоду, даже не заметил, что его грудь частично обнажилась. Видна была гладкая безволосая кожа, бледно-зеленая, как и его лицо. На ней алели рубцы. Кто или что их оставило? Хотя кто, конечно. Только разумное существо оставит такие. Уж слишком методично они были нанесены. И все сразу.
Уолтер поежился, да и Берта, похоже, была смущена. Повозившись с чепчиком, она протянула вампиру шляпную булавку.
-Рубашку подколоть, - пояснила девушка в ответ на его недоумевающий взгляд, - у тебя там... ну это... бери, в общем.
В первый раз за время их знакомства она заметила в его глазах подлинный ужас. И отвернулась, поманив Уолтера за собой, пока Фанни возился с рубашкой.
А еще здесь появляеться моя МэриСью :) Вот так низко я пала.
ГЛАВА 6 (Начало)
Уже полчаса мистер Стивенс обретался у колонны Нельсона, которая, как острил некий французский турист, напоминала крысу, насаженную на палку. С этим замечанием Уолтер был в корне не согласен и гордился национальным достоянием, но за столько времени ему приелся и Нельсон, всматривавшийся в Биг Бен, пытаясь определить, который час, и львы у постамента, и Портретная Галерея. Юноша нервно расхаживал взад-вперед, повыше подняв воротник, и отчасти напоминал пастора в публичном доме, который боится, что его вот-вот застукает здесь кто-нибудь из прихожан. Но даже коренной лондонец вряд ли бы разобрал его черты в сегодняшнем тумане - густом и грязном-желтом, как испарения с малярийных болот, от которого чесалось в носу и перехватывало горло, пока он пробирался все глубже и глубже и наконец заполнял собою все ваше существо.
Вампиры опаздывали. На то они и нечисть, чтоб не держать свое слово, так что обижаться на них глупо. Кто их знает, может и вовсе не явятся. Это не только сберегло бы Уолтеру нервы, но вдобавок избавило бы его от неприятных объяснений. Не с Эвике. Та благожелательно относилась и к своей названой сестре, и к Берте, кем бы она там Гизеле ни приходилось. Как будто они были всего-навсего эксцентричными особами, вроде сомнамбул, что посреди ночи поднимаются из постели, спускаются на кухню и выстраивают пирамиду из чайных чашек, при этом таращась на стену пустыми глазами. Как будто они не были убийцами...
Но ведь не были! Помотав головой, Уолтер стряхнул наваждение, и его внутренний голос зазвучал по-прежнему - мямлил, запинался и подбадривал его “Ну что, не дрейфь, приятель.” Исчезла уверенность, которая, впрочем никогда и не принадлежала Уолтеру. Он взял ее напрокат.
У мистера Томпсона, который сейчас гостит у него дома.
Именно с ним молодому человеку и предстояло объясниться. Будь Уолтер сообразительнее, то использовал бы эти лишние полчаса, чтобы выдумать подходящее алиби на вечер. Робко, как опоздавший школьник в класс, эта умная мысль наконец пришла к нему в голову, но увы! Со стороны Пэлл-Мэлл уже показались две фигуры, мужская и женская, которые уверенно двинулись к нему.
Лишь когда они приблизились, Уолтер разглядел Берту, в угрюмом бомбазиновом платье, которое не блестело в свете фонарей, но как будто впитывало их сияние, преобразуя его в темноту. На этот раз вампирша не забыла закутаться в каракулевую накидку, на голову нахлобучила темно-синий чепчик и теперь нервно теребила бант на шее. Хотя фроляйн Штайнберг утверждала, что ненавидит возиться с тряпками, она убивала столько же времени, отпарывая кружева с чепчиков, которые дарила ей Гизела в надежде привить хороший вкус, сколько редкая модница тратит на обратный процесс.
В двух метрах от Берты шел невысокий блондин, разряженный по последней моде и с тростью подмышкой. От него так разило самоуверенностью, что Уолтеру сразу же захотелось дать ему в зубы.
Хотя вампиры шагали в ногу, расстояние между ними не уменьшалось, как если бы они несли прозрачную стеклянную раму и каждый придерживал ее одним плечом. Всем своим видом они давали понять окружающему миру, что даже не представлены друг другу, а движутся в одном направлении по чистой случайности.
-Привет, Уолтер, - не замедляя шаг, поздоровалась с ним Берта. - Нам на Флит-стрит, оттуда в какие-то закоулки. Кстати, познакомься - это Фанни Блейк, который вообще-то должен идти позади меня, потому как он слуга...
-Ау, Берта? Если я шел позади, ты б нас к Парламенту завела и в Темзе утопила.
-...и не заговаривать, не будучи спрошенным, - подытожила она тоном экономки, объясняющей новой служанке ее обязанности. Причем служанке, взятой из тюрьмы на испытательный срок.
Фанни лишь закатил глаза и пошлепал губами, передразнивая девушку. Та прошипела какое-то слово на венгерском, которое Уолтер слышал лишь однажды от трактирщика Габора, когда пьянчуга, задолжавший ему за полгода, выклянчивал кружку пива в долг. Сначала мистер Стивенс никак не мог взять в толк, с какой стати вампиры, знакомые всего-то несколько дней, перешли на ты. Но судя по всему, произошло это не от избытка любви. Скорее наоборот.
Втроем они они поплелись по Стрэнду. Несмотря на поздний час, улицы были запружены народом. Из театров долетали обрывки арий. Магазинные витрины сверкали, как огромные фонари, старавшиеся завлечь как можно больше мошкары. Высились горы фруктов и конфет, ворохи белых перчаток и воротничков лежали сугробами, начищенные медные сковородки блеском своим соперничали со столовым серебром, лупоглазые куклы с надеждой смотрели на прохожих, ожидая, когда же их вызволят из стеклянного плена. Даже гробовщик прицепил омелу к своей шестиугольной вывеске, обмотал гирляндой образцово-показательный гроб и набросал бумажных снежинок на саваны, сложенные в аккуратные стопки.
Уроженец провинциального городка, Уолтер до сих пор не переставал удивляться тому, как близко престижные районы в Лондоне соседствуют с трущобами. Город напоминал сэндвич, собранный из белого хлеба и увядшего салата, черной икры и дешевого вонючего сыра. Стоило Стрэнду слиться с Флит-стрит, как они оказались в другом мире. Сразу же пахнуло горячей выпечкой. Вампиры, конечно, и носом не повели. Гораздо больше их заинтересовала сама краснощекая торговка, а не металлический поддон, полный пирогов с угрем или с требухой. Зато Уолтер залился слюной, наблюдая как ловко она поддевает пироги ножом и бросает прямо в руки своим неказистым покупателям. И хотя в таком пирожке можно обнаружить в лучшем случае носок, в худшем - тот же самый носок, но уже со ступней, мистер Стивенс едва удержался, чтобы не встать в очередь. Палатки, торговавшие кофе, в основном из цикория с примесью сушеной моркови, тоже его манили.
Эх, надо было поужинать перед уходом! Тем более что Эвике сварила свой фирменный гуляш, после которого вся английская еда казалась пресной, точно картофельное пюре (С другой стороны, после ее гуляша пресной показалась бы и мексиканская кухня. Если Эвике слишком долго мешала ложкой в кастрюле, то вытаскивала один черенок). Но Уолтер спешил на встречу, о которой так и не известил жену, а та не только не обиделась, но даже повязала супругу шарф и выпроводила его за дверь. С чего бы это?
-Ты что, к мостовой примерз? - раздался окрик Берты.
Пока он глазел на пироги, даже не заметил, как далеко ушли неутомимые вурдалаки. За ними увязался мальчуган, в латанной женской кофте, чересчур коротких штанах, едва прикрывавших его острые колени, и разбитых башмаках, подвязанных бечевкой.
-Пенни, сэр!
Сначала они решили его проигнорировать. Подай одному - и слетится целая стая попрошаек, которая вцепится в сердобольного дарителя, как грифы в еще живого буйвола. Но мальчишка не отставал.
-Для моей ма! Она сильно хворает!
-Прочь! - Фанни замахнулся на него тростью, но Берта перехватила ее в воздухе, выдернула из рук, сломала об фонарь, швырнула обломки на дорогу и все это не меняя невозмутимого выражения лица. Не дожидаясь мужчин, пошла вперед, глядя перед собой и заложив руки в карманы.
Мистер Стивенс был наслышан о трюках лондонских нищих. Какие только типы среди не попадались! И калеки всех мастей в лучших традициях Брейгеля, и ветераны Крымской кампании, причем настолько молодые, что в армию они записались не иначе как в три года, и моряки, потерпевшие кораблекрушение - судя по их запаху, в чане с ромом, - и попрошайки, едва ползущие от голода, но резво спешащие в паб, как только насобирают достаточно медяков. Да и дети не отставали от взрослых. Любимым трюком маленьких мошенников было уронить коробок спичек в лужу и, давясь рыданиями, рассказывать прохожим, какую трепку им теперь зададут дома. Кто-нибудь обязательно возместит горе-продавцу потерю товара, причем втрое против его стоимости. А хитрое дитя сразу же соберет спички и пойдет ловить простаков в другом переулке.
Но хотя мистер Стивенс и вознамерился проявить силу духа, мальчишку стало жалко. Слишком уж печально он моргал белесыми ресницами и тер золотушные щеки.
-Подожди, я сейчас, - и Уолтер зашарил по карманам, вспоминая, куда же сунул кошелек.
-Все таки поощряете тунеядство, - неодобрительно вздохнул вампир. - Ну ладно, посмотрим, что тут у вас.
Уолтер едва не запнулся, когда он вытащил из рукава два кошелька - из черного бархата в форме ракушки и потертый кожаный, хорошо Уолтеру знакомый. Судя по тому, как затрепетали ноздри Берты, владелица первого кошелька тоже нашлась. Невозмутимо улыбаясь, Фанни открыл его кошелек и осторожно, двумя пальцами, будто из вороха раскаленных углей, вытащил несколько бронзовых монет. Бросил их мальчишке, а кошельки запихнул обратно в рукав.
-Лови, малыш, на опиум хватит.
-Моя ма взаправду больна, сэр, - попрошайка посмотрел на него с укором.
-Угу, а я архиепископ Кентерберийский.
Уолтер и Берта переглянулись.
-Давай так - сначала ты подержишь его за руки, а я надаю ему оплеух. Потом поменяемся местами, - предложила вампирша.
-Отличная мысль!
-Не торопитесь, - наглая усмешка как пристала к лицу вампира, так до сих пор и не отклеилась. - Вон, видите того господина, который смотрит с такой неприязнью, словно вы обесчестили его сестру? Все потому, что не доискался вашего кошелька.
Упомянутый господин в непримечательном сюртуке действительно казался разочарованным донельзя. Но как только Уолтер встретился с ним глазами, он развернулся и начал изучать витрину бакалеи.
-Про бертин кошелек я вообще молчу, там сплошь золото и ассигнации. Карманники это чуют, как кошки валерьянку.
-Ну а что мне делать, если все полезные монеты сплошь из серебра?
-Да никто тебя не винит, - примирительно сказал вампир. - Такая уж у нас судьба. В 18м веке, кстати, еще хуже было. Пытаешься расплатиться с извозчиком золотой монетой, а тот цап тебя за рукав и как разорется “Фальшивомонетчика поймал!”
-Такими темпами мы никогда до этой вашей мисс Маллинз не доберемся, - буркнул Уолтер, который все еще дулся из-за кошелька. И когда только вампир успел его вытащить?
-Пустое, у мисс Маллинз допоздна открыто. Если она не возится с архивом, тогда ее точно не дозовешься.
-А я-то думал, что у нее своя аптека, - сказал мистер Стивенс. - Ну или какой там у вас эквивалент аптеки.
Ему представились круглые коробочки, полные отрезанных ушей вместо пилюль. И ступка из человеческого черепа. И три шекспировские ведьмы, которые помешивают зелье в подсобном помещении.
Фанни расхохотался.
-Неужели вы решили, будто мисс Маллинз вампир? Она ведь ирландка! Наш Мастер никогда не потерпит ирландского вампира поблизости, сразу решит, что тот шпионить приехал. У нас с этим делом строго, - великодержавная гордость засияла на его челе. - Пусть сидят на своем островке и не рыпаются. А мисс Маллинз в наши дела не лезет, так что пусть себе живет. Хотя ее попробуй выгони, - хмыкнул он. - А снадобья - это ее хобби, в придачу к основной профессии.
-Так она архивариус? - разочаровалась Берта. От одной мысли о пыльных документах у нее клыки ныли.
-В некотором роде. Она изучает родословные.
-Зачем?
Но Фанни не успел ответить, потому что скрипучий голос вдруг разрезал туман. Не вспорол, а именно разрезал, как тупые ножницы, что едва движутся по ткани, прихватывая ее и оставляя за собой рваные края. От этого пения пальцы сами собой двигались в направлении барабанных перепонок, а зевота выворачивала рот наизнанку.
Исходило оно от костлявой женщины в квакерском чепце и черной шали, несколько раз распоротой и сшитой заново. Ее отпрыск, подвывавший в унисон, тоже был облачен в столь ветхий и столь заунывный костюм, что он наверняка служил еще его прапрадеду. И мать, и сын-подросток выглядели так, будто во младенчестве их ущипнули за нос и хорошенько потянули. За длинными носами прятались бесцветные, глубоко посаженные глаза. Одним своим видом проповедники превращали дом пира в дом плача, а уж от их гимна, в красках повествующего о грядущем конце света, настроение падало стремительно, как сундук с кирпичами, и терялось где-то в районе абсолютного нуля. Прежде они развлекали своим пением обитателей публичного дома неподалеку, но после того, как девицы швырнули в них ночной горшок, переместились в другой конец улицы и потрясали обвиняющим перстом в сторону кондитерской лавки. Если даже чай и кофе суть греховные напитки, что уж говорить о какао. Наверняка его варил лично Сатана, помешивая вилами в котле.
Население квартала косилось на певцов неодобрительно. Проповедников здесь не жаловали, особенно тех, которые требовали закрыть все увеселительные заведения по воскресеньям. А когда ж еще рабочему люду отдохнуть? Но толпу люмпенов, подбиравшихся поближе к певцам, можно было назвать рабочим людом лишь с натяжкой. Если они и трудились в поте лица, то уж точно не на благо человечества.
-Ишь, развылась! Заткни глотку наконец, - возмутился их предводитель, напоминавший шкаф, на который штуки ради нацепили рваный пиджак и цилиндр без днища. - Лучше б пунша нам принесла. А того лучше - джина. Слышь, сгоняй своего мальца за джином.
-Вино - глумливо, пиво - буйно, и всякий, увлекающийся ими, неразумен, - последовал категоричный ответ.
-Это ж где такое написано? Здесь, что ль? - и со всего размаху он шарахнул кулаком по лотку, который висел у нее на шее. Религиозные брошюрки, исполосованные крестами, взвились в воздух.
Безобразная сцена перетекала в акт насилия, и Уолтер решил принять меры, для чего и достал свисток. Таким вызывают извозчика, но и полицейский услышит. Вот только водятся ли в здешних краях полицейские? Но прежде чем он успел засвистеть, Фанни шагнул вперед. От возможности сделать гадость в глазах вампира разлилось тихое умиление.
-Нет, вы только поглядите - уличные проповедники! Пришли дать людям крепкого пинка в направлении Нового Иерусалима, - но к обычному злорадству в его голосе примешивалось какое-то новое чувство. - Вы как хотите, а я присоединюсь к веселью.
-Да оставь ты их в покое, им и без тебя несладко! - в сердцах воскликнула Берта, цепляясь за его сюртук, но куда там! Проворный, как уличный кот, Фанни вывернулся из ее хватки и вприпрыжку побежал в зону конфликта.
А конфликт разгорался нешуточный. Под улюлюканье бродяг, их главарь и проповедница сражались за лоток, тягая его в разные стороны. Только угреватый мальчишка жался к стене и затравленно смотрел на происходящее. Не долго думая, Фанни подошел к верзиле и мягко, но настойчиво похлопал его по плечу.
Когда тот обернулся, то едва не ослеп от сияющей улыбки.
-Мир тебе, брат! Я принес добрые вести о радости и покое.
Лоб люмпена прорезала морщина, монументальная, как раскол тектонической плиты.
-О покое, - расшифровал незнакомый парнишка, - потому что следующие полгода ты проведешь на больничной койке, потягивая бульон из трубочки. О радости - потому что каждое утро ты будешь просыпаться с радостной мыслью о том, что могло быть и хуже.
Гогот бандитов стих в одночасье. Зато их предводитель, добившийся высокого положения не столько благодаря интеллекту, сколько умению проломить сейф кулаком, все еще сосредоточенно смотрел на хлипкого блондинчика. Главный вопрос на повестке дня был “Какого рожна ему надо?”Но таким же успехом носорог попытался бы вычислить дискретный логарифм. Извилины взмолились о пощаде. Тогда заученным движением бандит схватил мальчишку за галстук, собираясь в следующий момент вбить ему голову так глубоко в плечи, что он увидит собственный желудок. А потом...
... а потом Уолтеру показалось, что перед ним разыграли битву Давида и Голиафа, вот только режиссер решил, что от таких живописных подробностей, как разлетевшиеся веером зубы, библейская история только выиграет. Развернувшись на цыпочках, будто танцовщик на сцене, вампир ударил нападающего локтем в лицо. Как только бандит, ошеломленный стремительной атакой, отпустил галстук, Фанни схватил мужчину за руку, раскрутил в воздухе, словно грузное тело было не тяжелее мешка с ветошью , и швырнул на крыльцо кондитерской лавки. Грохот от падения слился с топотом.
Отряхнув ладони, Фанни посмотрел вслед убегающим бандитам, но счел их недостойными своей мести.
-Мэм? Вызовите этому врача, ладно?
Та лишь молча кивнула, позабыв закрыть рот.
Щедрой рукой он отсыпал на лоток всю мелочь из кошелька Уолтера и зашагал прочь, старательно обходя упавшие листки. Черные кресты уже начали расплываться на дешевой серой бумаге. За его спиной проповедница взяла с лотка брошюрку и отерла ею кровь с разбитого лба верзилы, который промычал благодарность.
-Всего-то делов, - ухмыльнулся вампир, возвращаясь к своим спутникам.
-А если бы они предложили вам брошюрку? - спросил Уолтер.
-Даже не знаю. До сих пор мне ничего не предлагали, - сказал он и развел руками.
Тогда Уолтер и Берта увидели.
Ни у кого из них не было привычки таращиться на мужскую грудь, но не увидеть такое было невозможно.
Во время драки верхние пуговицы на рубашке отлетели, а сам вампир, за столько лет потерявший чувствительность к холоду, даже не заметил, что его грудь частично обнажилась. Видна была гладкая безволосая кожа, бледно-зеленая, как и его лицо. На ней алели рубцы. Кто или что их оставило? Хотя кто, конечно. Только разумное существо оставит такие. Уж слишком методично они были нанесены. И все сразу.
Уолтер поежился, да и Берта, похоже, была смущена. Повозившись с чепчиком, она протянула вампиру шляпную булавку.
-Рубашку подколоть, - пояснила девушка в ответ на его недоумевающий взгляд, - у тебя там... ну это... бери, в общем.
В первый раз за время их знакомства она заметила в его глазах подлинный ужас. И отвернулась, поманив Уолтера за собой, пока Фанни возился с рубашкой.