История Желтого Домино
В кои-то веки Баньши написала позитивную статью, в которой дети не замерзают в лесу, и ничью голову не отрезают тупым ножом :) Хотя она и основана на реальных событиях, считайте что это маленькая новогодняя сказка про императрицу Элизабет.
Pierre Ribera, A Lady a Masked Ball
Итак, вот рассказ...
История Желтого Домино
Masquerade!
Paper faces on parade . . .
Masquerade!
Hide your face,
so the world will
never find you! (c)
Балы при дворе Франца Иосифа и Элизабет подчинялись строгому церемониалу и, скорее всего, были довольно скучны. Среди напыщенных аристократов особенно не разгуляешься, не повеселишься и не подурачишься. А хотелось. Другое дело - так называемые «элитные балы», которые на самом деле не были такими уж элитными. Скорее наоборот, потому что их организовывали самые различные группы - работники железной дороги, художники, водители фиакров, военные, расквартированные поблизости. На таких балах-маскарадах молодой человек мог подойти к понравившейся девушке без всякого формального представления, обратиться к ней на «ты», и протанцевать с ней всю ночь, так и не узнав ее настоящего имени. Иными словами, это была возможность для легкого, ни к чему не обязывающего флирта.
Однажды самой императрице тоже захотелось испытать это неведомое ощущение. В 1874 году Элизабет инкогнито посетила карнавал. Вообще-то, она любила путешествовать инкогнито, хотя довольно часто ее разоблачали. Чего стоит хотя бы тот случай, когда во Франции она решила прокатиться на трамвае и протянула кондуктору пригоршню монет, чтобы он сам выбрал сколько нужно. Тем не менее, в своих конспираторских способностях Элизабет не сомневалась. Мужа, она в свои планы не посвятила - Франц Иосиф пришел бы в ужас, узнав что супруга решила пуститься во все тяжкие - зато взяла в конфидентки фрейлину Иду Ференци. Та была только за.
Поздно ночью, когда весь дворец спал, Элизабет приступила к выполнению плана. Великая мастерица перевоплощений, она надела роскошное домино из желтой парчи, волосы скрыла под рыжим париком, а лицо - под маской с черной вуалью. Как же далека она была от народа! Дорогое одеяние не давало императрице слиться с толпой - еще бы, ведь простая модистка или домохозяйка из среднего класса никогда бы не позволила себе ТАК потратиться на маскарадный костюм. Для пущей загадочности, Элизабет назвалась «Габриэллой.»
Ида и новоокрещенная Габриэлла вошли в бальную залу, проследовали на балкон и оттуда следили за танцующими. Чувствую себя wallflower, Элизабет вскоре заскучала, а компаньонка предложила ей указать на любого мужчину в зале, пообещав что она его тут же притащит на аркане приведет. Императрица указала на довольно симпатичного молодого человека. Ида спустилась в зал, заговорила с ним а-ля Азазелло с Маргаритой и поняла из его ответов, что юноша не принадлежал к высшему обществу. Иными словами, при виде Элизабет он не мог сказать - «Лизхен, а ты что здесь делаешь? И маску зачем-то надела.» Значит молодой человек был подходящей добычей.
- Вы не сделаете мне одолжение?
- Да, конечно.
- Моя подруга стоит на балконе, одна-одинешенька, и скучает до смерти. Вы не откажетесь развлечь ее хотя бы несколько минут?
- Почему бы нет?
Подойдя к Элизабет, молодой человек представился Фрицем Пакером, клерком в одном из министерств. Фриц был не дурак и с первой же секунды разгадал, что женщина в желтом домино - важная птица. Поэтому сначала разговор не клеился, тем более что Элизабет задавала ему самые некарнавальные вопросы - А что люди думают про правительство? А про императора? А императрицу Фриц видел? Ну и как она ему? Наверняка бедняга решил, что нарвался на шпионку, ведь и доносители должны же где-то проводить досуг. Потом он подумал, что, возможно, разговаривает с самой императрицей, но эта имея была еще более фантастичной. Он ответил «Габриэлле» что да, он видел как Элизабет скакала по Пратеру, что она была ослепительно красивой, но горожане критиковали ее, потому что она редко появляется на публике и вообще предпочитает общество лошадей и собак. Ну да что возьмешь с бедняжки, если у нее такая наследственность - ее отец, кажется сказал, что не будь он принцем, он хотел бы стать цирковым наездником. Ни с того ни с сего таинственная незнакомка спросила - «Как вы думаете, сколько мне лет?» Вопросик еще тот, но за ответ Фрица можно было убить без особой жалости. Молодой человек сказал «Вам-то? Ну где-то 36.» Элизабет, которой на тот момент было 37, тем не менее не сбросила нахала с балкона, лишь ответила «Не слишком-то вы вежливы. Можете идти.» Но Фриц уходить не собирался, потому что несправедливо его таскать из зала на балкон, чтобы потом задать парочку вопросов и прогнать. Элизабет согласилась с его негодованием и чуть успокоилась. С этого момента беседа текла более оживленно. Оказалось, что у них были общие интересы, оба любили Гейне. Следующие два часа они прогуливались по залу и танцевали. Молодой человек заметил, что его спутница явно не привыкла к толпам - она вздрагивала, стоило кому-нибудь ненароком ее задеть.
- А вы, должно быть, дама из высшего света, наверное, принцесса. Это заметно по вашему поведению.
- Однажды я расскажу вам, кто я такая, но не сегодня. Мы еще увидимся. Вы сможете приехать в Мюних или Штутгарт на рандеву? Видите ли, у меня нет дома и я всегда в пути.
- Я приеду когда вы пожелаете.
Элизабет записала его адрес и сказала,
- Пообещайте, что когда проводите меня до кареты, вы уже не вернетесь в бальный зал. Только не этой ночью.
Ее спутник пообещал но, провожая Элизабет, вскричал - «Я хочу знать, кто вы!» Он попытался сорвать с нее маску, но в этот момент верная Ида бросилась между ним и Элизабет, крича «Damn you, you little prying Pandora!» Императрица убежала в карету, не оставив на лестнице даже хрустального башмачка. Впрочем, в случае с Элизабет это, скорее всего, были бы хрустальные шпильки.
Здесь бы и поставить точку, но жизнь иногда бывает такой графоманкой!
Неделю спустя Фриц получил письмо из Мюниха (дата на письме поставлена рукой Элизабет, но текст написан измененным почерком). В письме говорилось, что Габриэлла обещала дать ему знать о себе и вот, она сдержала обещание, ведь наверняка Фриц так ждал этого письма и скучал по ней. Юноша отправил ответ на указанный почтовый ящик. Элизабет всегда писала ему измененным почерком и устраивала так, чтобы письма уходили из тех городов, где ее в тот момент не было.
Через месяц она написала ему из Англии:
«Милый друг: Как мне вас жаль! Ведь вы так долго не получали от меня ни словечка. Должно быть, ваша жизнь была пустой, а время тянулось медленно. Но я не могла написать вам. Я смертельно устала. В голове нет никаких мыслей, день за днем я сижу у окна и часы напролет смотрю на этот безнадежный туман. Потом внезапно я становлюсь легкомысленной как дебютантка и мечусь с одного бала на другой. Думаю ли я о вас? Это мой секрет. (...) Часы показывают, что уже полночь. Быть может, сейчас вы мечтаете обо мне или мычите печальные песни в ночной тиши? Ради ваших соседей, я надеюсь что все же первое.»
Опять же не будучи идиотом, Фриц заподозрил неладное. Но «Габриэлла» уверила его, что ее зовут именно так, что сейчас она действительно в Англии. Она так же попросила его выслать фотографию, а в обмен рассказала про свою жизнь в Англии. Разумеется, в этом описании не было ни слова правда. С другой стороны, ну не могла же Элизабет написать «...а потом королева Виктория пригласила меня на файф-о-клок, мы мило пошушукались...»
Поскольку Фриц упоминал, что собирается провести отпуск с матерью и сестрой в Италии, Элизабет пожелала ему приятных каникул:
«Я знаю что вы будете думать обо мне, не смотря на присутствие вашей матери и сестры. Я вплелась в вашу жизнь, бессознательно и беспрепятственно. Скажите, вы хотите распутать эту нитку? У вас еще есть время. А потом - кто знает?»
В своих посланиях Элизабет-Габриэлла плела фантазии, быть может, чувствуя себя королевой эльфов, превращая в сказку жизнь, в которой так мало сказочного. Но со временем ее друг по переписке начал догадываться о том, кем же была таинственная незнакомках. В одном письме он вскользь упомянул австрийскую императрицу.
И поток писем внезапно остановился.
На целых 11 лет.
Теперь Элизабет исполнилось 48, у нее было уже несколько внуков. Она писала стихи, сравнивая себя с чайкой. Пребывая в поэтическом настроении, она однажды вспомнила карнавальную ночь, и вальсы, и желтое домино, в котором он порхала по бальному залу, рука об руку с молодым человеком, чьи манеры оставляли желать лучшего. Она написала Фрицу на его прежний адрес и попросила фотографию. Можно себе представить его удивление:
"Дорогая «Желтое Домино»,
Ничто не могло удивить меня так, как то, что вы наконец подали признаки жизни. Даже если скажу «я с луны свалился», все равно моих чувств не опишешь полностью. Что произошло с вами за эти одиннадцать лет?! Наверняка вы по-прежнему прекрасны и горды. Я же стал женатым человеком, лысым, уважаемым, но счастливым. Моя жена похожа на вас ростом и фигурой. А еще у меня есть очаровательная дочка.
Если вы сочтете нужным, то теперь, 11 лет спустя, вы можете без страха снять ваше домино и внести ясность в то загадочное приключение, которое очаровало меня более, чем какое либо другое событие в моей жизни."
Он не послал ей фотографию, а она ответил лишь через 4 месяца, повторив свою просьбу. Но Фриц ответил не без раздражения, что спустя столько лет анонимность теряет всю прелесть.
И лишь когда прошло еще два года, Фриц сумел разгадать эту загадку. На его имя вновь пришло послание от таинственной незнакомки, судя по марке, отправленное из Бразилии. В конверте был один единственный листок бумаги, а на нем - стихотворение «Песня о Желтом Домино.» Нельзя не признать - со своими мечтами Элизабет умела прощаться красиво.
Denkst du der Nacht noch im leuchtenden Saal?
Lang, lang ist's her, lang ist's her,
wo sich zwei Seelen getroffen einmal,
lang, lang ist's her, lang ist's her,
wo uns're seltsame Freundschaft begann.
Denkst du, mein Freund, wohl noch manchmal daran?
Denkst du der Worte, so innig vertraut,
die wir getauscht bei der Tanzweisen Laut?
Ach! Nur zu schnell schwand die Zeit uns dahin,
ein Druck der Hand noch, und ich musste flieh'n.
Mein Antlitz enthüllen durft' ich dir nicht,
doch dafür gab ich der Seele ihr Licht.
Freund, das war mehr, das war mehr!
Jahre vergingen und zogen vorbei,
doch sie vereinten nie wieder uns zwei.
Forschend bei Nacht fragt die Sterne mein Blick,
Auskunft noch Antwort gibt keiner zurück.
Bald wähnt' ich nahe dich, bald wieder fern.
Weilst du vielleicht schon auf anderem Stern?
Lebst du, so gib mir ein Zeichen bei Tag,
das ich kaum hoffen, erwarten vermag.
So lang ist's her, so lang ist's her!
Lass mich warten nicht mehr,
warten nicht mehr!
Перевод стихотворения на английский можно прочесть здесь. Перевод на русский авторства rachelka можно прочесть здесь.
Источник информации - George Marek, "The Eagles Die"
Pierre Ribera, A Lady a Masked Ball
Итак, вот рассказ...
История Желтого Домино
Masquerade!
Paper faces on parade . . .
Masquerade!
Hide your face,
so the world will
never find you! (c)
Балы при дворе Франца Иосифа и Элизабет подчинялись строгому церемониалу и, скорее всего, были довольно скучны. Среди напыщенных аристократов особенно не разгуляешься, не повеселишься и не подурачишься. А хотелось. Другое дело - так называемые «элитные балы», которые на самом деле не были такими уж элитными. Скорее наоборот, потому что их организовывали самые различные группы - работники железной дороги, художники, водители фиакров, военные, расквартированные поблизости. На таких балах-маскарадах молодой человек мог подойти к понравившейся девушке без всякого формального представления, обратиться к ней на «ты», и протанцевать с ней всю ночь, так и не узнав ее настоящего имени. Иными словами, это была возможность для легкого, ни к чему не обязывающего флирта.
Однажды самой императрице тоже захотелось испытать это неведомое ощущение. В 1874 году Элизабет инкогнито посетила карнавал. Вообще-то, она любила путешествовать инкогнито, хотя довольно часто ее разоблачали. Чего стоит хотя бы тот случай, когда во Франции она решила прокатиться на трамвае и протянула кондуктору пригоршню монет, чтобы он сам выбрал сколько нужно. Тем не менее, в своих конспираторских способностях Элизабет не сомневалась. Мужа, она в свои планы не посвятила - Франц Иосиф пришел бы в ужас, узнав что супруга решила пуститься во все тяжкие - зато взяла в конфидентки фрейлину Иду Ференци. Та была только за.
Поздно ночью, когда весь дворец спал, Элизабет приступила к выполнению плана. Великая мастерица перевоплощений, она надела роскошное домино из желтой парчи, волосы скрыла под рыжим париком, а лицо - под маской с черной вуалью. Как же далека она была от народа! Дорогое одеяние не давало императрице слиться с толпой - еще бы, ведь простая модистка или домохозяйка из среднего класса никогда бы не позволила себе ТАК потратиться на маскарадный костюм. Для пущей загадочности, Элизабет назвалась «Габриэллой.»
Ида и новоокрещенная Габриэлла вошли в бальную залу, проследовали на балкон и оттуда следили за танцующими. Чувствую себя wallflower, Элизабет вскоре заскучала, а компаньонка предложила ей указать на любого мужчину в зале, пообещав что она его тут же притащит на аркане приведет. Императрица указала на довольно симпатичного молодого человека. Ида спустилась в зал, заговорила с ним а-ля Азазелло с Маргаритой и поняла из его ответов, что юноша не принадлежал к высшему обществу. Иными словами, при виде Элизабет он не мог сказать - «Лизхен, а ты что здесь делаешь? И маску зачем-то надела.» Значит молодой человек был подходящей добычей.
- Вы не сделаете мне одолжение?
- Да, конечно.
- Моя подруга стоит на балконе, одна-одинешенька, и скучает до смерти. Вы не откажетесь развлечь ее хотя бы несколько минут?
- Почему бы нет?
Подойдя к Элизабет, молодой человек представился Фрицем Пакером, клерком в одном из министерств. Фриц был не дурак и с первой же секунды разгадал, что женщина в желтом домино - важная птица. Поэтому сначала разговор не клеился, тем более что Элизабет задавала ему самые некарнавальные вопросы - А что люди думают про правительство? А про императора? А императрицу Фриц видел? Ну и как она ему? Наверняка бедняга решил, что нарвался на шпионку, ведь и доносители должны же где-то проводить досуг. Потом он подумал, что, возможно, разговаривает с самой императрицей, но эта имея была еще более фантастичной. Он ответил «Габриэлле» что да, он видел как Элизабет скакала по Пратеру, что она была ослепительно красивой, но горожане критиковали ее, потому что она редко появляется на публике и вообще предпочитает общество лошадей и собак. Ну да что возьмешь с бедняжки, если у нее такая наследственность - ее отец, кажется сказал, что не будь он принцем, он хотел бы стать цирковым наездником. Ни с того ни с сего таинственная незнакомка спросила - «Как вы думаете, сколько мне лет?» Вопросик еще тот, но за ответ Фрица можно было убить без особой жалости. Молодой человек сказал «Вам-то? Ну где-то 36.» Элизабет, которой на тот момент было 37, тем не менее не сбросила нахала с балкона, лишь ответила «Не слишком-то вы вежливы. Можете идти.» Но Фриц уходить не собирался, потому что несправедливо его таскать из зала на балкон, чтобы потом задать парочку вопросов и прогнать. Элизабет согласилась с его негодованием и чуть успокоилась. С этого момента беседа текла более оживленно. Оказалось, что у них были общие интересы, оба любили Гейне. Следующие два часа они прогуливались по залу и танцевали. Молодой человек заметил, что его спутница явно не привыкла к толпам - она вздрагивала, стоило кому-нибудь ненароком ее задеть.
- А вы, должно быть, дама из высшего света, наверное, принцесса. Это заметно по вашему поведению.
- Однажды я расскажу вам, кто я такая, но не сегодня. Мы еще увидимся. Вы сможете приехать в Мюних или Штутгарт на рандеву? Видите ли, у меня нет дома и я всегда в пути.
- Я приеду когда вы пожелаете.
Элизабет записала его адрес и сказала,
- Пообещайте, что когда проводите меня до кареты, вы уже не вернетесь в бальный зал. Только не этой ночью.
Ее спутник пообещал но, провожая Элизабет, вскричал - «Я хочу знать, кто вы!» Он попытался сорвать с нее маску, но в этот момент верная Ида бросилась между ним и Элизабет, крича «Damn you, you little prying Pandora!» Императрица убежала в карету, не оставив на лестнице даже хрустального башмачка. Впрочем, в случае с Элизабет это, скорее всего, были бы хрустальные шпильки.
Здесь бы и поставить точку, но жизнь иногда бывает такой графоманкой!
Неделю спустя Фриц получил письмо из Мюниха (дата на письме поставлена рукой Элизабет, но текст написан измененным почерком). В письме говорилось, что Габриэлла обещала дать ему знать о себе и вот, она сдержала обещание, ведь наверняка Фриц так ждал этого письма и скучал по ней. Юноша отправил ответ на указанный почтовый ящик. Элизабет всегда писала ему измененным почерком и устраивала так, чтобы письма уходили из тех городов, где ее в тот момент не было.
Через месяц она написала ему из Англии:
«Милый друг: Как мне вас жаль! Ведь вы так долго не получали от меня ни словечка. Должно быть, ваша жизнь была пустой, а время тянулось медленно. Но я не могла написать вам. Я смертельно устала. В голове нет никаких мыслей, день за днем я сижу у окна и часы напролет смотрю на этот безнадежный туман. Потом внезапно я становлюсь легкомысленной как дебютантка и мечусь с одного бала на другой. Думаю ли я о вас? Это мой секрет. (...) Часы показывают, что уже полночь. Быть может, сейчас вы мечтаете обо мне или мычите печальные песни в ночной тиши? Ради ваших соседей, я надеюсь что все же первое.»
Опять же не будучи идиотом, Фриц заподозрил неладное. Но «Габриэлла» уверила его, что ее зовут именно так, что сейчас она действительно в Англии. Она так же попросила его выслать фотографию, а в обмен рассказала про свою жизнь в Англии. Разумеется, в этом описании не было ни слова правда. С другой стороны, ну не могла же Элизабет написать «...а потом королева Виктория пригласила меня на файф-о-клок, мы мило пошушукались...»
Поскольку Фриц упоминал, что собирается провести отпуск с матерью и сестрой в Италии, Элизабет пожелала ему приятных каникул:
«Я знаю что вы будете думать обо мне, не смотря на присутствие вашей матери и сестры. Я вплелась в вашу жизнь, бессознательно и беспрепятственно. Скажите, вы хотите распутать эту нитку? У вас еще есть время. А потом - кто знает?»
В своих посланиях Элизабет-Габриэлла плела фантазии, быть может, чувствуя себя королевой эльфов, превращая в сказку жизнь, в которой так мало сказочного. Но со временем ее друг по переписке начал догадываться о том, кем же была таинственная незнакомках. В одном письме он вскользь упомянул австрийскую императрицу.
И поток писем внезапно остановился.
На целых 11 лет.
Теперь Элизабет исполнилось 48, у нее было уже несколько внуков. Она писала стихи, сравнивая себя с чайкой. Пребывая в поэтическом настроении, она однажды вспомнила карнавальную ночь, и вальсы, и желтое домино, в котором он порхала по бальному залу, рука об руку с молодым человеком, чьи манеры оставляли желать лучшего. Она написала Фрицу на его прежний адрес и попросила фотографию. Можно себе представить его удивление:
"Дорогая «Желтое Домино»,
Ничто не могло удивить меня так, как то, что вы наконец подали признаки жизни. Даже если скажу «я с луны свалился», все равно моих чувств не опишешь полностью. Что произошло с вами за эти одиннадцать лет?! Наверняка вы по-прежнему прекрасны и горды. Я же стал женатым человеком, лысым, уважаемым, но счастливым. Моя жена похожа на вас ростом и фигурой. А еще у меня есть очаровательная дочка.
Если вы сочтете нужным, то теперь, 11 лет спустя, вы можете без страха снять ваше домино и внести ясность в то загадочное приключение, которое очаровало меня более, чем какое либо другое событие в моей жизни."
Он не послал ей фотографию, а она ответил лишь через 4 месяца, повторив свою просьбу. Но Фриц ответил не без раздражения, что спустя столько лет анонимность теряет всю прелесть.
И лишь когда прошло еще два года, Фриц сумел разгадать эту загадку. На его имя вновь пришло послание от таинственной незнакомки, судя по марке, отправленное из Бразилии. В конверте был один единственный листок бумаги, а на нем - стихотворение «Песня о Желтом Домино.» Нельзя не признать - со своими мечтами Элизабет умела прощаться красиво.
Denkst du der Nacht noch im leuchtenden Saal?
Lang, lang ist's her, lang ist's her,
wo sich zwei Seelen getroffen einmal,
lang, lang ist's her, lang ist's her,
wo uns're seltsame Freundschaft begann.
Denkst du, mein Freund, wohl noch manchmal daran?
Denkst du der Worte, so innig vertraut,
die wir getauscht bei der Tanzweisen Laut?
Ach! Nur zu schnell schwand die Zeit uns dahin,
ein Druck der Hand noch, und ich musste flieh'n.
Mein Antlitz enthüllen durft' ich dir nicht,
doch dafür gab ich der Seele ihr Licht.
Freund, das war mehr, das war mehr!
Jahre vergingen und zogen vorbei,
doch sie vereinten nie wieder uns zwei.
Forschend bei Nacht fragt die Sterne mein Blick,
Auskunft noch Antwort gibt keiner zurück.
Bald wähnt' ich nahe dich, bald wieder fern.
Weilst du vielleicht schon auf anderem Stern?
Lebst du, so gib mir ein Zeichen bei Tag,
das ich kaum hoffen, erwarten vermag.
So lang ist's her, so lang ist's her!
Lass mich warten nicht mehr,
warten nicht mehr!
Перевод стихотворения на английский можно прочесть здесь. Перевод на русский авторства rachelka можно прочесть здесь.
Источник информации - George Marek, "The Eagles Die"