СТАНЦИЯ КОНЕЧНАЯ ИЛИ ВРЕМЯ ПЕРЕМЕН
Тусовочке сказали на выход, а те уже далече…
Я часто вспоминаю «лихие 90-е». Не потому, что они возвращаются, хотя об убийствах, рейдерских захватах, бандитских «отжимах» стали говорить все чаще, а благодаря соцсетям - гораздо громче. Не потому, что люди мечутся между обменниками, пытаясь выиграть на курсе.
Я вспоминаю эти годы, как время перемен, время необычайных, подчас «лихих» возможностей. Можно было из бедняка стать богачом в одночасье, продав припаркованный на Курском вокзале вагон с алюминиевыми чушками. (Чужой, заметьте, вагон, просто его владельца уже не было). И идти пешком по ночной Москве, размахивая кейсом с миллионом долларов.
Можно было провернуть операцию с серыми «персоналками» и считать мятые зеленые купюры в подвале. Можно было попасть на выборы в каком-то дальнем регионе, и после очередной победы делить гонорар, упакованный в полиэтиленовый пакет. Были и коробки из-под ксерокса… Но это не главное.
Деньги откуда-то появлялись, и их было много, а тратить их было не на что, да мы и не умели тратить - ну купишь какой-нибудь десятилетний опель редкого цвета «брызги шампанского», а потом стуканет коробка передач и потом всю зиму в нем ночуют бомжи с района. Стоит «недвижимость», но душу греет - «иномарка»…
И все это было мелочи по сравнению с тем, что казалось, что все двери открыты и можно работать, крутиться, с кем-то договариваться, начинать бизнес, печатать визитки, делать карьеру «с нуля», учить языки, рвануть в политику, бросить институт с этой уже ненужной «плановой экономикой», стать дизайнером или журналистом, ходить на фуршеты, слушать Гребенщикова.
И даже это не было главным - мы вдруг стали рожать детей, а родителей отправлять на пенсию - «сидите с внуками, вы все равно получаете в месяц столько, сколько я за пару дней». Наши дети росли красивыми, пухленькими, у них впервые за несколько поколений были новые игрушки и ненадеванные сандалии. И мы хотели сделать для них все то, что не могли сделать для своих детей наши родители. И сделали, потому что были молоды и полны сил.
А потом наши дети выросли, и мы потерялись, не зная что сказать: что такое хорошо, кто прав, кто виноват, что делать и где тут дно? Дальше - бетонная стена. Образование - лучшее, но некуда идти. Три иностранных языка, но не с кем говорить. Все замерло, застыло, как в вечной мерзлоте. Станция конечная, поезд отправляется в депо.
И тут раздался тревожный звонок. Точнее появились два поста. И оба наделали шума. Первый - пост Владимира Яковлева, основателя «Коммерсанта» и первого главреда газеты. Предрекая два сценария: либо смена власти, либо тяжелейший социальный кризис, который повлечет за собой уличную преступность, нехватку самого необходимого, он призывал всех россиян уезжать из страны и увозить с собой детей.
По его мнению, «очень скоро очень плохо, очень страшно и очень опасно будет абсолютно всем. Поэтому, безо всяких шуток: если есть возможность, уезжайте и, главное, увозите детей».
На призыв сразу откликнулась журналист, писатель и блогер(ша) Марина Юденич. «Думаю, и сам г-н Яковлев, и те, кто разнёс его призыв в медийном и сетевом пространстве, понимают - по крайней мере, должны понимать - это обращение адресовано далеко не всем, живущим в России, - пишет блогер(ша). - Не народу. И даже не элитам».
По мнению Юденич, этот призыв адресован «тусовочке». Тем, кто называют себя креативным классом или (для более старшего поколения) «русской интеллигенцией». К слову сказаться, не являющим миру «ни креатива, ни интеллигентности».
И обращаясь к этой «тусовочке», Марина Юденич пишет: «Уезжайте! Вам уже никогда не будет так уютно и спокойно в России, как было в годы вашего - или ваших родителей - становления. В бизнесе, в творчестве, в обществе. В социальной иерархии. Вам вряд ли удастся получить в полную и безраздельную собственность нефтеносные недра, целые отрасли того, что когда-то именовалось народным хозяйством, гиганты индустрии, газеты, телеканалы, города и отдельные городские кварталы… Вам никогда не повторить гигантской афёры под названием "ваучерная приватизация". Не уничтожить несколько миллионов сограждан, обратив в прах их смешные деньги, которые эти доверчивые лохи называли трудовыми накоплениями...»
И тут Адская Белка поняла, что в пылу сетевой истерии идет смешение очень важных понятий: тот самый «Пиздец» или «пес о пяти лапах», о котором говорит Пелевин, то есть теперь уже Яковлев. И та обида на креативный класс, который в ответе за «ваучерную приватизацию» и «финансовые пирамиды» своих отцов.
Не знаю, в каком социальном подвале я зависла - между креативным классом или интеллигенцией, или где-то еще. Но я ничего не «прихватизировала», как и мои родители. А тот, кто «прихватизировал» - уже давно «там». С детьми, тещами, племянниками и породистыми котами.
Несколько дней назад мой сын спросил меня: «Все говорят… Так значит это конец?» «Теперь точно не конец, - ответила я. - Конец - это то болото, в котором мы жили последние годы. А теперь все только начинается. И будет интересно - как нам в 90-е».