(no subject)
Зелёным туманом хвощей земля чуть одета,
Наготу одеялом-подстилкой кое-где укрывает стыдливо.
Среди елей уснёт у неё на груди утомлённое лето,
От объятия влажного мха отмахнувшись сонливо.
Но мшистый покров настойчиво лето обнимет,
Затянет поглубже, убаюкает птичьими песнями,
И лето на год край лесной тот покинет,
И небо слезами прольётся - ливнями пресными.
В чёрной бездне пропали его золотистые кудри,
Не подарят тепла тихим вечером солнца-глаза -
Крепко спит мальчик-лето, уступив место осени мудрой,
Та на землю слетит, трепеща крыльями, как стрекоза.
Лишь на пару дней мальчик снова проснётся,
Подмигнёт хитро осени, потянувшись её приласкать.
Та же в страхе притворном от ласки его отшатнётся,
А потом, взяв под руку, уведёт его в поле гулять.
Волосами длинными, каштаново-рыжими
Оплетёт и притянет поближе за плечи,
Хохоча, понесёт над закатными крышами
И отпустит. А он упадёт в фиолетовый вечер.
Наготу одеялом-подстилкой кое-где укрывает стыдливо.
Среди елей уснёт у неё на груди утомлённое лето,
От объятия влажного мха отмахнувшись сонливо.
Но мшистый покров настойчиво лето обнимет,
Затянет поглубже, убаюкает птичьими песнями,
И лето на год край лесной тот покинет,
И небо слезами прольётся - ливнями пресными.
В чёрной бездне пропали его золотистые кудри,
Не подарят тепла тихим вечером солнца-глаза -
Крепко спит мальчик-лето, уступив место осени мудрой,
Та на землю слетит, трепеща крыльями, как стрекоза.
Лишь на пару дней мальчик снова проснётся,
Подмигнёт хитро осени, потянувшись её приласкать.
Та же в страхе притворном от ласки его отшатнётся,
А потом, взяв под руку, уведёт его в поле гулять.
Волосами длинными, каштаново-рыжими
Оплетёт и притянет поближе за плечи,
Хохоча, понесёт над закатными крышами
И отпустит. А он упадёт в фиолетовый вечер.