Поколение потерянных мальчиков и девочек.
Сходила я на концерт Глеба Самойлова и пережила катарсис. Постараюсь теперь оформить это словесно.
Глеб сумел найти свою аудиторию - это поколение потерянных мальчиков и девочек. И я сейчас совсем не о возрасте говорю.
Нам 20-30 лет, мы учимся или уже работаем, но это ничего не меняет. "Мы не герои и не убийцы, а жизнь длиннее не становится" - наше поколение действительно не застало никаких крупномасштабных изменений. Мы родились в восьмидесятые или девяностые, кто-то немного помнит Советский союз, но большинство не жило в нем. Многие наши кумиры давно мертвы (отсюда и большое количество песен о смерти), а те, что живы... Глеб часто поет о живых мертвецах, описывая жуткую вещь. То самое чувство, когда ты физически жив, а внутри все давно умерло, выносите гроб. "Жизнь была, а я не помню, сколько лет мне, сколько лет" - никто не ответит на этот вопрос. Тебе может быть сколько угодно, но ты остался подростком. Хорошо, если лет на 17-18 себя ощущаешь, и на том спасибо.
Мы не знаем, что значит быть взрослыми. Все атрибуты взрослости у нас есть - мы работаем, употребляем алкоголь, занимаемся сексом. Вот только все это вещи формальные - внутри все равно живет ребенок, который не понимает происходящего. Чудеса закончились, нужно стать взрослым, а мы этого не умеем. Нашим родителям было не до того - мы родились во времена кардинальных изменений. Никто не учил нас быть взрослыми.
Сам Глеб - 44-летний мужчина. Но я смотрю на сцену и вижу усталого мальчика. Мальчика, который наделал много глупостей ("Жизнь была полна порока, детство - это первый грех"), мальчика, который слишком много всего пережил.
Что с этим делать - я не знаю. Я пришла за ответами к Глебу - но что мне может сказать такой же потерянный мальчик? Он может выразить свою боль на сцене, он может показать ее. Но что с ней делать - этого он не знает.
Глеб сумел найти свою аудиторию - это поколение потерянных мальчиков и девочек. И я сейчас совсем не о возрасте говорю.
Нам 20-30 лет, мы учимся или уже работаем, но это ничего не меняет. "Мы не герои и не убийцы, а жизнь длиннее не становится" - наше поколение действительно не застало никаких крупномасштабных изменений. Мы родились в восьмидесятые или девяностые, кто-то немного помнит Советский союз, но большинство не жило в нем. Многие наши кумиры давно мертвы (отсюда и большое количество песен о смерти), а те, что живы... Глеб часто поет о живых мертвецах, описывая жуткую вещь. То самое чувство, когда ты физически жив, а внутри все давно умерло, выносите гроб. "Жизнь была, а я не помню, сколько лет мне, сколько лет" - никто не ответит на этот вопрос. Тебе может быть сколько угодно, но ты остался подростком. Хорошо, если лет на 17-18 себя ощущаешь, и на том спасибо.
Мы не знаем, что значит быть взрослыми. Все атрибуты взрослости у нас есть - мы работаем, употребляем алкоголь, занимаемся сексом. Вот только все это вещи формальные - внутри все равно живет ребенок, который не понимает происходящего. Чудеса закончились, нужно стать взрослым, а мы этого не умеем. Нашим родителям было не до того - мы родились во времена кардинальных изменений. Никто не учил нас быть взрослыми.
Сам Глеб - 44-летний мужчина. Но я смотрю на сцену и вижу усталого мальчика. Мальчика, который наделал много глупостей ("Жизнь была полна порока, детство - это первый грех"), мальчика, который слишком много всего пережил.
Что с этим делать - я не знаю. Я пришла за ответами к Глебу - но что мне может сказать такой же потерянный мальчик? Он может выразить свою боль на сцене, он может показать ее. Но что с ней делать - этого он не знает.