Nov 10, 2010 19:19
Город казался Захару чужим и хмурым, и люди были всё невеселые, странные, скупые. Все покупали поштучно. Отстоит тётка два часа в очереди, купит два огурца - огромных, никчемных, полуметровых, или три зеленых помидора. После весёлых и пёстрых винницких рынков всё это диким казалось, убогим. И говорили питерцы на каком-то высушенном чопорном языке, многие нормальные русские слова заменяли своими местыми: буханку называли "булкой", предлагая "булку" к борщу, бордюр звали "поребриком", прихожую - "прередней"; подъезд именовали "парадным" и это парадное бывало всегда заколоченным, а жильцы пользовались чёрным ходом... И что совсем уже бесило в разговоре - все выражались безлично: "мне не взять"... "мне не съесть"... "мне не снять"... вместо внятного "я не возьму", "я не съем".
Питерцы настолько консервативны, как-то заметил при тётке Захар, что не меняют трусов. На что та моментально отозвалась: нет, меняют, когда истреплются, - будто сама себя ленинградкой не считала.