Норштейн в сиреневом тумане
Судя по всему Норштейн, который не то 20, не то 30 лет делает "Шинель" Гоголя, да никак не сделает, просто не понимает ни Гоголя, ни Акакия Акакиевича, ни Петербурга, ни России. В тех отрывках, что уже можно посмотреть, АА представлен как несчастный, маленький, духовно богатый аутист, которого безжалостно и беспричинно травит внешний мир. То бишь "еврей в гетто", одна из двух еврейских творческих тем вообще. Вторая - "мы подошли из-за угла". Часто они переплетаются в одно, в зависимости от того, кто к кому в данный момент из-за угла подходит.
А "Шинель" вообще не о том. Это же Гоголь, а не Салтыков-Щедрин, не Чехов, не Чернышевский, не Короленко и не Горький, прости господи. АА не с шарманкой по ярмаркам ходил, не творчески самовыражался, не рога и копыта принимал - человек работал. Этот крохотный Титан держал на плечах целый мир. Мир, как он его понимал. Он не жалости просил, он сражался. За что и с чем сражался этот маленький солдат, чей вызов он принял? Стоит подумать, и Давид с Голиафом быстро исчезнут из поля зрения, перепрыгивая друг через друга, как в салках. А выиграл он, или проиграл? Да, он погиб, но проиграл ли? Можно ведь победить и ценой своей жизни. А как к нему относится сам Гоголь? И опять нельзя спешить. Гоголь любит своих героев. Даже самого никчемного и подлого человечишку, плюнуть и растереть, и то будет любить. Ну, как непутевого родственника какого-нибудь.
И вот берется такой, в шинели Дзержинского, понимать русскую душу. В арсенале два выражения лица, старый дедушкин маузер, картонка "поможите чем можите" и мелодия для скрипки в исполнении шарманки. И так и сяк перекладывает, а ничего не выходит. Не то, всё не то, не так, никак. И 30 лет, и 100 лет, а все не выходит. Взялся бы человек за каких-нибудь премудрых пескарей в футляре на дне подземелья, прилепил бы свой "pogrom" с перинами тети Розы и невидимым номером расчетного счета в каждом 25-ом кадре, и уж 25 лет как сделал бы. Поморщились бы, но бог с ним.
А он взялся за Гоголя, и пропал. Может, это и хорошо о нем говорит, что вообще взялся. Наверное, теребит душу что-то непонятое, он хотел. Но не смог.
А "Шинель" вообще не о том. Это же Гоголь, а не Салтыков-Щедрин, не Чехов, не Чернышевский, не Короленко и не Горький, прости господи. АА не с шарманкой по ярмаркам ходил, не творчески самовыражался, не рога и копыта принимал - человек работал. Этот крохотный Титан держал на плечах целый мир. Мир, как он его понимал. Он не жалости просил, он сражался. За что и с чем сражался этот маленький солдат, чей вызов он принял? Стоит подумать, и Давид с Голиафом быстро исчезнут из поля зрения, перепрыгивая друг через друга, как в салках. А выиграл он, или проиграл? Да, он погиб, но проиграл ли? Можно ведь победить и ценой своей жизни. А как к нему относится сам Гоголь? И опять нельзя спешить. Гоголь любит своих героев. Даже самого никчемного и подлого человечишку, плюнуть и растереть, и то будет любить. Ну, как непутевого родственника какого-нибудь.
И вот берется такой, в шинели Дзержинского, понимать русскую душу. В арсенале два выражения лица, старый дедушкин маузер, картонка "поможите чем можите" и мелодия для скрипки в исполнении шарманки. И так и сяк перекладывает, а ничего не выходит. Не то, всё не то, не так, никак. И 30 лет, и 100 лет, а все не выходит. Взялся бы человек за каких-нибудь премудрых пескарей в футляре на дне подземелья, прилепил бы свой "pogrom" с перинами тети Розы и невидимым номером расчетного счета в каждом 25-ом кадре, и уж 25 лет как сделал бы. Поморщились бы, но бог с ним.
А он взялся за Гоголя, и пропал. Может, это и хорошо о нем говорит, что вообще взялся. Наверное, теребит душу что-то непонятое, он хотел. Но не смог.