"ОЛРАЙТ", - СКАЗАЛ ЕМЕЛЯ
Оригинал взят у sergsmir в "ОЛРАЙТ", - СКАЗАЛ ЕМЕЛЯ
Рассказ Крупина Владимира Николаевича.
России есть магнитная притягательность женственности, вековая мудрость,
добрый юмор и спокойное терпение. Особенно любят Россию те, кто занимается
русским языком, - филологи и переводчики. Мне везло на переводчиков, хотя
даже лучшие из них часто ставили меня в тупик своими вопросами.
- А что такое голик? А что такое рига? Разве это не столица Латвии? И
почему коса для травы - литовка? И почему у вас написано: ограда до
Петрограда ветру рада?
Я терпеливо объяснял:
- Ну, значит, нет никакой ограды. Бедность. Или мужик такой ленивый или
пьяница, что даже ограду не может сделать.
Но вообще мы всегда как-то выкарабкивались, находя похожие слова или
выражения. Но, конечно, я понимал, что читатели за рубежом так никогда и
не поймут, что подберезовик - это обабок, и что есть еще обабок, бабка -
суслон, а что суслон - это снопы, составленные особым образом, а снопы -
это связанные свяслом колосья, а свясла - это те же колосья, скрученные
для крепости жгутом. Конечно, видимо, и слово "голик" они понимали как
бывший веник. Так оно и было, бывший веник, потерявший листья на службе в
избе и выселенный на крыльцо для несения героической службы по обметанию
валенок от снега. И что еще до работы в избе веник работал в бане, выбивал
из хозяев разнообразные хвори. Где уж там было объяснять, что последний
ребенок в семье - заскребышек, что это вовсе не от того, что ближе к весне
приходится "по амбарам помести, по сусекам поскрести". И почему в амбаре
метут, а в сусеке скребут? И как объяснить, что подполье - это не только
большевистское, но и место для хранения картошки?
Это нам, русским, сразу все понятно, до иностранцев все доходит
медленнее, а чаще всего не доходит, и они ищут облегченную замену для
понимания.
- Вот у нас такая фраза, - спрашивала меня немка-переводчик. - "Этот Витя
из всех Витей Витя". Как это понять?
- Ну да, из всех Витей Витя.
- Это у нас не поймут. Надо как-то иначе.
- Ну-у, - думал я. - Давайте: этот Витя еще тот Витя. Да, пожалуй, так
даже лучше: еще тот Витя.
- Это тем более не поймут. Подумают, что этот Витя похож на того Витю. То
есть их два: этот и тот.
- Вот то-то и оно-то, - говорил я, - что он не тот, хотя он еще тот. Он
еще тот Витя.
Мы начинали искать общеупотребительное слово, синоним выражения,
перебирали слова: шаромыжник, прохиндей, мошенник... Нет, Витя под эти
мерки не подходил, это был еще тот Витя, переводу не поддавался и уходил
за границу сильно упрощенным.
- Вот я назову повесть, - сказал я переводчице, - и тебе слова не суметь
ее перевести. Вот переведи: "Как только, так сразу".
Переводчица тяжко вздыхала, а я ее доколачивал:
- И в эту повесть включу фразу: "Шлялась баба по базару
распьяным-пьяна-пьянехонька", как переведешь? Да никак. Ни по какому
базару у вас не шляются, да и базара нет. И она, заметь, не ходит, не
слоняется, не шлендает, она именно шляется. И хотя
распьяным-пьяна-пьянехонька, но какую-то цель обязательно имеет. Иначе
зачем бы шлялась.
- Может быть, - вспомнила переводчица выражение, - она погоду пинает?
- Это для нее пройденный этап. Вчера пинала, сегодня шляется. Да,
товарищи немцы, были мы для вас непонятны, такими и остаемся. Но в
утешение тебе скажу, что для англичан мы еще более непонятны. Вот сидит у
меня дочь, учит английский, обратный перевод русской сказки с английского.
Сказка называется "Приказ щуки".
- У вас есть такая сказка? - заинтересовалась переводчица. - Я очень
много занималась фольклором, такой не помню.
- Это сказка "По щучьему веленью".
- О да, есть.
- Вот. У них же, на английском, веленья, видимо, нет. Так вот, читает,
переводит: "Жены братьев говорят Емеле: "Организуй доставку воды с реки,
иначе наши мужья, твои братья, не зайдут в городе в супермаркет, не
привезут тебе презента". Каково? Нет у них, оказывается, ни гостинчика, ни
ярмарки. "Олрайт", - сказал Емеля и пошел организовывать доставку воды".
- Трудно, - вздохнула переводчица. - Я бы ближе перевела, но на
гостинчике бы запнулась. Хотя гостинец у нас есть. Подарок.
- Нет, тут именно гостинчик.
Переводчица задала интересный вопрос:
- А вот Витя, о котором мы говорили, он мог бы в свое время быть Емелей?
- Вряд ли, - протянул я, - вряд ли. Емеля бесхитростней, он, - как
Ванюшка. Кстати, слово Ванюшка тоже для вас непереводимо, у вас только
Иван да Ваня. А как же Ванек, как же такая фраза: "Сашка-то, ухорез,
ухарь, на ходу подметки рвет, а Петька ваньковатый?" Так вот Ванюшка из
сказки "Конек-горбунок" у вас, наверное, в переводе: маленький конь с
большим горбом, а?
- Я не помню, переводили ли ее у нас? - задумалась переводчица.
- Бесполезно и переводить. Так вот, этот Ванюшка говорит братьям, когда
они его обманули: "Хоть Ивана вы умнее, да Иван-то вас честнее". И по
выводу сказки именно честному Ване достается царство. Для меня в этом Ване
одна загадка: когда он достает для царя царь-девицу, то он критически
оценивает ее красоту: "А ножонка-то, ножонка, тьфу ты, словно у цыпленка,
пусть понравится кому, я и даром не возьму". Вот. А когда превращается в
добра молодца, не доброго, хотя добрый молодец, конечно, добрый, так вот
когда превращается в добра молодца, то эту царь-девицу берет в жены. Ну,
тут уж она его сама не отпустит, вкогтилась. Она же вкогтилась. Сильнее
глагол. А у вас спросят: разве у нее когти, а не ногти? Она ж с маникюром.
Переводчица засмеялась.
- Ну-у, - почесал я в затылке, - о женщинах только начни. У вас,
наверное, только "фрау" да "вайб", женщина и баба?
- Вайбляйн - маленькая баба, - добавила переводчица.
- Ростом маленькая, значением? Чем? О, у нас обилие этих баб. Можно
сообщить?
- Записываю.
- Записать можно, перевести невозможно. Вот бабенка - это веселая,
разбитная. К ней где-то близко бабешка - шальная, может быть, не очень
усердная на хозяйство, но на веселье всегда пожалуйста. Бабища - это не
обязательно габариты, не полнота, не вес, это, может быть, характер. Не
путать с бабехой - это дама бесцеремонная, громогласная. Вот бабочка - это
не мадам Баттерфляй, это может быть и аккуратная бабочка, может быть и
заводная.
- Заведенная?
- Нет, заводная. Или вот на мужском жаргоне, когда обсуждают достоинства
женщин, говорят про иную: "Отличный бабец!" Или: "Бабенция без
комплексов". Или ласково: "Веселый бабенчик". Не бубенчик под дугой, а
бабенчик. Но почему в мужском роде, не знаю. Может быть, это юношеское про
общую подругу: "Наташка - свой парень". Но бабенчик, опять же, не
бабеночка, бабеночка постарше. Да, вот, кстати, для улыбки, литературный
анекдот. Исаак Бабель написал "Конармию". К командующему Первой Конной
Буденному приходят и спрашивают: "Семен Михайлович, вам нравится Бабель?"
Он отвечает: "Смотря какая бабель".
Но серьезно хочу сказать, что богатство русского языка - это не так
просто, это богатство мышления. Чем у человека больше слов, тем он глубже
и разнообразнее мыслит. Так что сочетание "русский ум" - это не пустые
слова.
Вот оттого, что переводы русских трудны, Запад переводит не русских
писателей, а русскоязычных. Наш пен-клуб, например. Конечно, зная
русский, ты понимаешь, что в просторечии он не пен, а пень-клуб.
Всегда мы были богаты, сорили богатством. Вася на Васе, семь в запасе, то
есть полно всего, а я вот схватился за полное собрание русских загадок,
читаю, а из них три четверти умерли. Не слова умерли - выражения - явления
умерли, предметы, только словесная оболочка, идея предметов. Двор, поле,
упряжь, сельхозработы, лес, вообще образ жизни, - все изменилось. Страшное
нашествие уголовных терминов: вертухай, запретка, пали малину, шлангуешь,
замастырить, стибрить, слямзить, свистнуть, стянуть, скоммунизмить... А
связанное с пьянством: косорыловка, табуретовка, сучок, бормотуха,
гнилуха, стенолаз, вмазать, втереть, жахнуть, остограммиться... неохота
перечислять, срам. А еще срамнее всякие консенсусы, саммиты, ваучеры...
все это, конечно, проваливается в преисподнюю, но возникают всякие
менеджменты. А менеджер, кстати, по-русски это приказчик, - прекрасное
слово.
И еще нашествие идет, главное нашествие - на язык церкви,
церковнославянский. Очень простой, доступный, божественный язык.
Называется богослужебный. И на него атаки - заменить на современный. Это
же прямая измена всей русской истории: на этом языке молились наши предки.
Как менять? Вот это и будет пропасть, в которую нас влекут. Просто ближе к
престолу Небесному.
Переводчица, вздохнув, закрывала исписанный блокнот. Утешая ее, я сказал
на прощанье:
- А в чем разница между молодушкой и молодяшкой? Этот вопрос труден уже и
для русских. Молодушка - это недавно вышедшая замуж, а молодяшка - это
молодая кобылка. Уже не стригунок, но и не кобылка, еще не жеребилась. А
зеленая кобылка - это вообще кузнечик. И это не маленький кузнец, не
подручный в кузнице, а насекомое такое, на него хорошо голавль берет.
- Спасибо, - с чувством благодарила замученная мною переводчица.
Я же, войдя во вкус, отвечал:
- Спасибо не булькает. Спасибом не укроешься. Спасибо в карман не
положишь. От спасиба не откусишь. Спасибо - много, хватит и рубля. Из
спасиба шубу не сошьешь. Спасибом сыт не будешь. Так что, - гран мерси.
Рассказ Крупина Владимира Николаевича.
России есть магнитная притягательность женственности, вековая мудрость,
добрый юмор и спокойное терпение. Особенно любят Россию те, кто занимается
русским языком, - филологи и переводчики. Мне везло на переводчиков, хотя
даже лучшие из них часто ставили меня в тупик своими вопросами.
- А что такое голик? А что такое рига? Разве это не столица Латвии? И
почему коса для травы - литовка? И почему у вас написано: ограда до
Петрограда ветру рада?
Я терпеливо объяснял:
- Ну, значит, нет никакой ограды. Бедность. Или мужик такой ленивый или
пьяница, что даже ограду не может сделать.
Но вообще мы всегда как-то выкарабкивались, находя похожие слова или
выражения. Но, конечно, я понимал, что читатели за рубежом так никогда и
не поймут, что подберезовик - это обабок, и что есть еще обабок, бабка -
суслон, а что суслон - это снопы, составленные особым образом, а снопы -
это связанные свяслом колосья, а свясла - это те же колосья, скрученные
для крепости жгутом. Конечно, видимо, и слово "голик" они понимали как
бывший веник. Так оно и было, бывший веник, потерявший листья на службе в
избе и выселенный на крыльцо для несения героической службы по обметанию
валенок от снега. И что еще до работы в избе веник работал в бане, выбивал
из хозяев разнообразные хвори. Где уж там было объяснять, что последний
ребенок в семье - заскребышек, что это вовсе не от того, что ближе к весне
приходится "по амбарам помести, по сусекам поскрести". И почему в амбаре
метут, а в сусеке скребут? И как объяснить, что подполье - это не только
большевистское, но и место для хранения картошки?
Это нам, русским, сразу все понятно, до иностранцев все доходит
медленнее, а чаще всего не доходит, и они ищут облегченную замену для
понимания.
- Вот у нас такая фраза, - спрашивала меня немка-переводчик. - "Этот Витя
из всех Витей Витя". Как это понять?
- Ну да, из всех Витей Витя.
- Это у нас не поймут. Надо как-то иначе.
- Ну-у, - думал я. - Давайте: этот Витя еще тот Витя. Да, пожалуй, так
даже лучше: еще тот Витя.
- Это тем более не поймут. Подумают, что этот Витя похож на того Витю. То
есть их два: этот и тот.
- Вот то-то и оно-то, - говорил я, - что он не тот, хотя он еще тот. Он
еще тот Витя.
Мы начинали искать общеупотребительное слово, синоним выражения,
перебирали слова: шаромыжник, прохиндей, мошенник... Нет, Витя под эти
мерки не подходил, это был еще тот Витя, переводу не поддавался и уходил
за границу сильно упрощенным.
- Вот я назову повесть, - сказал я переводчице, - и тебе слова не суметь
ее перевести. Вот переведи: "Как только, так сразу".
Переводчица тяжко вздыхала, а я ее доколачивал:
- И в эту повесть включу фразу: "Шлялась баба по базару
распьяным-пьяна-пьянехонька", как переведешь? Да никак. Ни по какому
базару у вас не шляются, да и базара нет. И она, заметь, не ходит, не
слоняется, не шлендает, она именно шляется. И хотя
распьяным-пьяна-пьянехонька, но какую-то цель обязательно имеет. Иначе
зачем бы шлялась.
- Может быть, - вспомнила переводчица выражение, - она погоду пинает?
- Это для нее пройденный этап. Вчера пинала, сегодня шляется. Да,
товарищи немцы, были мы для вас непонятны, такими и остаемся. Но в
утешение тебе скажу, что для англичан мы еще более непонятны. Вот сидит у
меня дочь, учит английский, обратный перевод русской сказки с английского.
Сказка называется "Приказ щуки".
- У вас есть такая сказка? - заинтересовалась переводчица. - Я очень
много занималась фольклором, такой не помню.
- Это сказка "По щучьему веленью".
- О да, есть.
- Вот. У них же, на английском, веленья, видимо, нет. Так вот, читает,
переводит: "Жены братьев говорят Емеле: "Организуй доставку воды с реки,
иначе наши мужья, твои братья, не зайдут в городе в супермаркет, не
привезут тебе презента". Каково? Нет у них, оказывается, ни гостинчика, ни
ярмарки. "Олрайт", - сказал Емеля и пошел организовывать доставку воды".
- Трудно, - вздохнула переводчица. - Я бы ближе перевела, но на
гостинчике бы запнулась. Хотя гостинец у нас есть. Подарок.
- Нет, тут именно гостинчик.
Переводчица задала интересный вопрос:
- А вот Витя, о котором мы говорили, он мог бы в свое время быть Емелей?
- Вряд ли, - протянул я, - вряд ли. Емеля бесхитростней, он, - как
Ванюшка. Кстати, слово Ванюшка тоже для вас непереводимо, у вас только
Иван да Ваня. А как же Ванек, как же такая фраза: "Сашка-то, ухорез,
ухарь, на ходу подметки рвет, а Петька ваньковатый?" Так вот Ванюшка из
сказки "Конек-горбунок" у вас, наверное, в переводе: маленький конь с
большим горбом, а?
- Я не помню, переводили ли ее у нас? - задумалась переводчица.
- Бесполезно и переводить. Так вот, этот Ванюшка говорит братьям, когда
они его обманули: "Хоть Ивана вы умнее, да Иван-то вас честнее". И по
выводу сказки именно честному Ване достается царство. Для меня в этом Ване
одна загадка: когда он достает для царя царь-девицу, то он критически
оценивает ее красоту: "А ножонка-то, ножонка, тьфу ты, словно у цыпленка,
пусть понравится кому, я и даром не возьму". Вот. А когда превращается в
добра молодца, не доброго, хотя добрый молодец, конечно, добрый, так вот
когда превращается в добра молодца, то эту царь-девицу берет в жены. Ну,
тут уж она его сама не отпустит, вкогтилась. Она же вкогтилась. Сильнее
глагол. А у вас спросят: разве у нее когти, а не ногти? Она ж с маникюром.
Переводчица засмеялась.
- Ну-у, - почесал я в затылке, - о женщинах только начни. У вас,
наверное, только "фрау" да "вайб", женщина и баба?
- Вайбляйн - маленькая баба, - добавила переводчица.
- Ростом маленькая, значением? Чем? О, у нас обилие этих баб. Можно
сообщить?
- Записываю.
- Записать можно, перевести невозможно. Вот бабенка - это веселая,
разбитная. К ней где-то близко бабешка - шальная, может быть, не очень
усердная на хозяйство, но на веселье всегда пожалуйста. Бабища - это не
обязательно габариты, не полнота, не вес, это, может быть, характер. Не
путать с бабехой - это дама бесцеремонная, громогласная. Вот бабочка - это
не мадам Баттерфляй, это может быть и аккуратная бабочка, может быть и
заводная.
- Заведенная?
- Нет, заводная. Или вот на мужском жаргоне, когда обсуждают достоинства
женщин, говорят про иную: "Отличный бабец!" Или: "Бабенция без
комплексов". Или ласково: "Веселый бабенчик". Не бубенчик под дугой, а
бабенчик. Но почему в мужском роде, не знаю. Может быть, это юношеское про
общую подругу: "Наташка - свой парень". Но бабенчик, опять же, не
бабеночка, бабеночка постарше. Да, вот, кстати, для улыбки, литературный
анекдот. Исаак Бабель написал "Конармию". К командующему Первой Конной
Буденному приходят и спрашивают: "Семен Михайлович, вам нравится Бабель?"
Он отвечает: "Смотря какая бабель".
Но серьезно хочу сказать, что богатство русского языка - это не так
просто, это богатство мышления. Чем у человека больше слов, тем он глубже
и разнообразнее мыслит. Так что сочетание "русский ум" - это не пустые
слова.
Вот оттого, что переводы русских трудны, Запад переводит не русских
писателей, а русскоязычных. Наш пен-клуб, например. Конечно, зная
русский, ты понимаешь, что в просторечии он не пен, а пень-клуб.
Всегда мы были богаты, сорили богатством. Вася на Васе, семь в запасе, то
есть полно всего, а я вот схватился за полное собрание русских загадок,
читаю, а из них три четверти умерли. Не слова умерли - выражения - явления
умерли, предметы, только словесная оболочка, идея предметов. Двор, поле,
упряжь, сельхозработы, лес, вообще образ жизни, - все изменилось. Страшное
нашествие уголовных терминов: вертухай, запретка, пали малину, шлангуешь,
замастырить, стибрить, слямзить, свистнуть, стянуть, скоммунизмить... А
связанное с пьянством: косорыловка, табуретовка, сучок, бормотуха,
гнилуха, стенолаз, вмазать, втереть, жахнуть, остограммиться... неохота
перечислять, срам. А еще срамнее всякие консенсусы, саммиты, ваучеры...
все это, конечно, проваливается в преисподнюю, но возникают всякие
менеджменты. А менеджер, кстати, по-русски это приказчик, - прекрасное
слово.
И еще нашествие идет, главное нашествие - на язык церкви,
церковнославянский. Очень простой, доступный, божественный язык.
Называется богослужебный. И на него атаки - заменить на современный. Это
же прямая измена всей русской истории: на этом языке молились наши предки.
Как менять? Вот это и будет пропасть, в которую нас влекут. Просто ближе к
престолу Небесному.
Переводчица, вздохнув, закрывала исписанный блокнот. Утешая ее, я сказал
на прощанье:
- А в чем разница между молодушкой и молодяшкой? Этот вопрос труден уже и
для русских. Молодушка - это недавно вышедшая замуж, а молодяшка - это
молодая кобылка. Уже не стригунок, но и не кобылка, еще не жеребилась. А
зеленая кобылка - это вообще кузнечик. И это не маленький кузнец, не
подручный в кузнице, а насекомое такое, на него хорошо голавль берет.
- Спасибо, - с чувством благодарила замученная мною переводчица.
Я же, войдя во вкус, отвечал:
- Спасибо не булькает. Спасибом не укроешься. Спасибо в карман не
положишь. От спасиба не откусишь. Спасибо - много, хватит и рубля. Из
спасиба шубу не сошьешь. Спасибом сыт не будешь. Так что, - гран мерси.