СМЕРТЕЛЬНАЯ ЯСНОСТЬ
Трагический и геополитически опасный эпизод с уничтожением российского самолета в небе над Сирией турецким истребителем стал внезапным, но одновременно и ожидаемым итогом ухудшения российско-турецких отношений. В тактической перспективе оно началось в апреле 2015 г. с участия Владимира Путина в траурных мероприятиях к 100-летию геноцида армян, что вызвало почти истерическую реакцию Анкары. С долгосрочной точки зрения, последовательное ухудшение двусторонних отношений шло последние 4 года, с того момента, как позиция России по Сирии стала преградой для реализации планов Реджепа Тайипа Эрдогана по формированию турецкого мира. Дежурные улыбки лидеров двух государств и раздуваемое всеми PR-средствами обсуждение перспектив экономического взаимодействия не должны были вводить в заблуждение специалистов: дело шло к полноценному кризису в двусторонних отношениях, который и случился 24 ноября 2015 г.
Соответственно и утверждать, что произошедшее - случайность или, как говорится, эксцесс исполнителя было бы верхом наивности. Кризис имеет в своей основе стратегическое расхождение видения и целей двух государств. Конечно, личность откровенно зарвавшегося, заигравшегося в глобальную политику Р. Т. Эрдогана вносит определенный вклад в дестабилизацию обстановки, но не сильно. Хотя то, что турецкий лидер в последнее время действует вне карт-бланша от своих американских партнеров (в этом, думаю, сомневаются только самые верные поклонники разговоров о мировой закулисе) говорит о многом. В том числе, вероятно, о принципиальной невозможности разговаривать с сегодняшней Анкарой языком рациональных аргументов.
В конечном счете, мы же понимаем последствия действий Эрдогана - а то, что организация провокации было именно его решением тоже, думаю, бесспорно - в контексте ситуации в Сирии? Предстоит неизбежная зачистка с применением наиболее жестких, а иногда и эксплицитно жестоких средств всех организаций и структур, которые хотя бы косвенно ассоциируются с Турцией, не говоря уже об окончательном и показательном разгроме нефтяного бизнеса ИГИЛ - по слухам, совместного с семьей Эрдоганов.
Ухудшение и последующий острый кризис российско-турецких отношений - явление системное, неизбежное и долгосрочное.
Разрыв российско-турецких отношений в контексте сирийского конфликта является исключительно показательным примером устаревания традиционных международных стереотипов. В конечном счете, даже в заявлениях президента России Владимира Путина проскальзывает определенное непонимание: как ради демонстрации силы, провокации, даже мести за уничтоженные бензовозы с игиловской нефтью, которой, если верить злым языкам, уже несколько лет приторговывает сын турецкого Президента, можно было пожертвовать столь масштабными перспективами экономического сотрудничества, которые могли принести Турции десятки миллиардов долларов и евро. Но такова, вероятно, структура современного мира, который в том числе рождается и в Сирии, что экономические факторы уже не играют столь сдерживающего фактора при принятии решений, как это было еще 5-7 лет назад. А силовые инструменты стали чем-то существенно большим, нежели просто атрибутом государственности.
Мир меняется, и нам про это в очередной раз напомнили.
Могла бы Турция быть полноценным союзником для России? Вряд ли. Даже не нужно углубляться в историю времен очаковских и покоренья Крыма, хотя звучит вполне актуально, а вспомнить события последних двух десятилетий, чтобы понять, что стратегически Россия и Турция были обречены на соперничество и противоборство, причем в ключевых для России регионах. Достаточно вспомнить деятельность пантюркистских организаций на Кавказе и в Поволжье.
Превращение Р. Т. Эрдогана в классического восточного деспота с геополитическими амбициями и устойчивыми связями с радикальными исламистами автоматом превращало Турцию из конкурента в противника. Собственно, чем Турция и была для России на протяжении большей части новейшей истории. В этом смысле перспективы какого-то улучшения российско-турецких отношений даже в долгосрочной перспективе можно расценивать как минимальные. Да, тактическое, имиджевое улучшение может случиться, хотя и оно пока выглядит маловероятным. Но стратегически изменение характера взаимоотношений между Россией и Турцией вряд ли возможно, даже если по той или иной причине Р. Т. Эрдоган в рамках классической турецкой внутренней политики уйдет в политическое или даже биологическое небытие, а на его место выдвинется классический для Турции набор политиков в мундирах с американскими военными академиями в биографиях. В конечном счете, длинное правление Эрдогана задало весьма своеобразный и, надо отдавать себе в этом отчет, мощный вектор развития с претензией на региональную и трансрегиональную гегемонию. Который явно был востребован турецкой элитой, ибо в противном случае, Эрдогана с его диктаторскими замашками уже давно отстранили бы от власти. И это вектор никуда не денется, даже если турецкий авторитарий-исламист куда-то исчезнет.
А главное, надо признаться, что Эрдоган, а значит, и его последователи, имели для такого рода вектора все возможности и ресурсы, включая неплохую армию. Причем средства для развития этих ресурсов и возможностей Россия в стремлении любой ценой сохранять с Турцией хорошие экономические отношения во многом сама же Турции и предоставила. Ведь турецкие политические и военные амбиции во многом взращены российскими нефтедолларами, потраченными на турецких курортах и вложенных в турецкую недвижимость. Не говоря уже об огромных сегментах российской экономики, прямо отданных в аренду турецкому бизнесу, который не просто уживался с Эрдоганом, но вполне его поддерживал. Так, что рассчитывать, что Россия сможет чего-то быстро добиться, прижимая интересы турецких бизнесменов в России, также недальновидно.
Невеселый итог: России нужно переосмысливать многое в отношениях с Турцией, в том числе с точки зрения обеспечения безопасности. Ибо надо быть исключительно наивным, чтобы предположить, что новый долгосрочный вектор развития Турции будет проявлять себя только в Сирии. Из условно положительного - рассматриваемый эпизод привнес в российско-турецкие отношения ту ясность, которой им так не хватало последние годы.
И на том спасибо.
Дмитрий Евстафьев
ПИР-ЦЕНТР