Ложные продолжатели
Юрий Нечипоренко в Фейсбуке поделился содержательным текстом "о детских журналах и газетах, о детском чтении в целом". Текст интересен сам по себе, кое-что я из него узнал новое.
Например, в комментариях увидел ссылку на статью Лолы Звонарёвой, литературоведа, который профессионально занимается исследованием детской литературы.
И знаете, возникло у меня ощущение, что мы имеем тут дело с подгонкой фактов под теорию.
Молодые писатели новой волны особенно не подчеркивают свою связь с традициями детско-юношеской литературы ХХ века. Но для внимательного глаза она очевидна.
Слово "очевидна" меня сразу насторожило. Мы с Женькой, когда писали ролики об информационной гигиене, раз пять повторили: если видите слова "очевидно", "безусловно", "дураку понятно" - держите ухо востро.
И действительно...
Через диалог и мировоззренческий спор с А.Лихановым, показывающим болевые точки истории России ХХ века через историю одной или нескольких семей в романе «Сломанная кукла», можно рассматривать выдержавшую уже шесть изданий повесть минских соавторов Андрея Жвалевского и Евгении Пастернак «Время всегда хорошее» (Время, 2013), подкупающую в эпоху расцвета литературной чернухи позитивной установкой.
Рассматривать, безусловно, можно, никто не запретит. Но спора и диалога между авторами нет и быть не может, потому что - каюсь! - мы с Женькой Лиханова не читали. И поэтому полемизировать со "Сломанной куклой" не можем.
Или:
У многих писателей новой волны, стремящихся в борьбе за души и внимание юных читателей писать на школьном, подростковом сленге, как это делают лауреаты всероссийских премий Пастернак и Жвалевский с общим тиражом выпущенных книг более 700 тысяч экземпляров, Ая Эн (автор прогремевшего романа «Библия в SMSках»), совсем другие эстетические ориентиры.
Это в первую очередь маргинальная богемная культура Франции и США 30-90х годов ХХ века: на молодежном сленге, призванном отделить культуру детей от поколения отцов, написаны роман о детстве «Смерть в кредит» ЛуиФрансуа Селина (1894-1961), роман «Скалапендра и Плаксич» Бориса Виана (1920-1959), первым описавшего юных стиляг в эпоху джаза в послевоенной Франции, роман «Голый завтрак» (1962) американца Уильяма Бероуза (1914-1996) и знаменитый роман «Бойцовский клуб» (1995) молодого американца Чака Паланика.
Из всех перечисленных книг я прочитал только "Бойцовский клуб". Женя и того не читала. Вопрос: как могут быть для нас "эстетическими ориентирами" тексты, которых мы в глаза не видали?
К теме наркомании первыми в советской литературе обратились Чингиз Айтматов в романе «Плаха» и Дина Рубина в своих повестях для юношества, написанных еще в 80х годах ХХ столетия в Ташкенте. Наркомании и социоадаптации подростков посвящены новая книга Евгении Пастернак и Андрея Жвалевского «Охота на василиска» (Время, 2014), новая повесть петербургского сценариста и искусствоведа Татьяны Богатыревой «Беженцы» из сборника «День матери» (РОСМЭН, 2015).
Да, "Плаху" читал, но, клянусь на книгах Дины Рубиной (которые, к стыду своему, даже не открывал), что тема наркомании в "Охоте на Василиска" появилась не после переосмысления Айтматова, а после собрания в гимназии № 13, где Женьке сообщили о появлении в Минске спайсов.
Я останавливаюсь только на тех фрагментах статьи уважаемой Лолы Уткировны, которые касаются нас, потому что тут я точно уверен - аргументы притянуты за уши. Возможно, в других случаях она совершенно права: Дина Сабитова вдохновлялась "Благими намерениями" Лиханова, Катерина Мурашова и Юля Кузнецова - его же "Солнечным затмением", Ая эН - лихановскими "Слётками" и так далее.
Но все, что написано про нас - точно мимо.
Мне кажется, исследователь путает корреляцию с причинно-следственной связью. Когда мы писали "Время всегда хорошее", вдохновлялись не лихановскими произведениями, а реалиями советской действительности (и Лиханов ими же). Когда вводим сленг в художественный текст, ориентируемся не на "маргинальную богемную культуру Франции и США", а на слова, которые слышим в реальной жизни (думаю, Селин и Палланик ориентировались на то же самое).
Я понимаю стремление литературоведа уложить все в стройную теорию о взаимопроникновении разных слоев литературы друг в друга - но это не всегда правда. Иногда писателей объединяет не литература, а реальность, в которой они живут и которую описывают.
И, в конце концов, почему бы уважаемому литературоведу не проверить свои догадки перед тем, как выдавать их за рабочую теорию? В конце концов, все упомянутые в статье госпожи Звонарёвой "молодые писатели" живы.
Можно было просто спросить, читали ли мы Лиханова с Паллаником 🙂
Вывод: дорогие литературоведы, если хотите, чтобы литературоведение считали настоящей наукой, используйте научные методы - а не заменяйте их блестящей эрудицией, легким слогом и красивой логикой.
Originally published at Сайт писателя Жвалевского. Please leave any comments there.