Ноам
Мой сотрудник Ноам - тридцатилетний программист, сын крупного чиновника тель-авивского муниципалитета. Живет в самом сердце «города без перерыва», на улице Буграшова. Настоящий, коренной тель-авивец, «польская кровь»... Вихраст, не особо опрятен в одежде. Насмешливо, чуть гнусаво растягивает слова. Как и все тель-авивцы-ашкеназы, он немножко сноб. Впрочем, тель-авивский снобизм, лишен надменного лоска и даже отличается некоторой доброжелательностью. Как многие молодые тель-авивцы, Ноам категорически не приемлет религиозного засилья и является поборником прав животных(вследствие чего вегетарианствует). Ну и конечно, как многие молодые тель-авивцы, Ноам активно участвовал в летних палаточных протестах на ул. Ротшильда…
Вот, пожалуй, и все о Ноаме, что укладывается в известные стереотипы о молодых тель-авивских ашкеназах, усиленно поддерживаемые поселенческими националистами, восточными лавочниками и русскими обывателями всего социального спектра. Да, Ноам ходил бузить на ул. Ротшильда. Правда, бунтовал он там не по поводу отсутствия всеобщей халявы, а на предмет олигархического устройства израильского капитализма и неоправданных льгот религиозному сектору. Многие защитники «израильской стабильности», напуганные «палаточной революцией» и не представляют, что таких, как Ноам, там было не меньше половины(возможно, они были не самыми горластыми)…
Ноам - абсолютный либерал в своих экономических воззрениях. Любые намерения по переустройству рынка, диктуемые идейными соображениями, вызывают у него саркастическую усмешку. Он практичен, считает деньги и верит лишь в законы природы, а не в эмоции. Рассуждая, анализируя, он раскладывает все по полочкам, как будто составляет программный алгоритм. Мало того, что Ноам не озабочен восстановлением социальной справедливости, он… откровенно недолюбливает исламский мир и с огромным недоверием относится к «новому ближнему востоку». Плотно зажав нос, он даже иногда голосует… за «Ликуд»(или вы еще хотели, чтобы молодой тель-авивский ашкеназ голосовал за партию мелких лавочников вдыхая воздух своим орлиным носом ?). В довершение ко всему этот молодой, почти элитарный тель-авивец часто отпускает неполиткорректные шутки в адрес сексуальных меньшинств. Вот такой типичный житель Тель-Авива, коих, по утверждению самого Ноама, очень много.
- Почему вся эта мировая левацкая братия, защитники всяческих прав человека всегда молчат, когда сами дикари режут друг друга ? - заводит Ноам разговор, под впечатлением интернет-новостей из Сирии.
- Это же очень просто - реагирую я - Вот представь себя на их месте...
- Я - на их месте ? - искренне удивляется Ноам.
- Именно. А на месте дикарей - опекаемые тобой животные. Ты ведь любишь животных, и всегда готов встать на их защиту, когда опасность для них исходит от высшего существа, от человека. Но ты совершенно не возражаешь против естественных законов джунглей, согласно которым хищники должны питаться травоядными…
- Валла!... - Ноам откидывается на спинку кресла, закладывает руки за голову и, задумчиво улыбаясь, смотрит в потолок. Он явно под впечатлением от моего примера, но ему необходимо продолжить логическую цепочку...
- Если принять твою аллюзию за основу, то получается, что левые либералы - ужасные расисты - заключает Ноам.
- Да, вероятно так. Во всяком случае - многие из них - соглашаюсь я - Только они об этом не задумываются...
Вот, пожалуй, и все о Ноаме, что укладывается в известные стереотипы о молодых тель-авивских ашкеназах, усиленно поддерживаемые поселенческими националистами, восточными лавочниками и русскими обывателями всего социального спектра. Да, Ноам ходил бузить на ул. Ротшильда. Правда, бунтовал он там не по поводу отсутствия всеобщей халявы, а на предмет олигархического устройства израильского капитализма и неоправданных льгот религиозному сектору. Многие защитники «израильской стабильности», напуганные «палаточной революцией» и не представляют, что таких, как Ноам, там было не меньше половины(возможно, они были не самыми горластыми)…
Ноам - абсолютный либерал в своих экономических воззрениях. Любые намерения по переустройству рынка, диктуемые идейными соображениями, вызывают у него саркастическую усмешку. Он практичен, считает деньги и верит лишь в законы природы, а не в эмоции. Рассуждая, анализируя, он раскладывает все по полочкам, как будто составляет программный алгоритм. Мало того, что Ноам не озабочен восстановлением социальной справедливости, он… откровенно недолюбливает исламский мир и с огромным недоверием относится к «новому ближнему востоку». Плотно зажав нос, он даже иногда голосует… за «Ликуд»(или вы еще хотели, чтобы молодой тель-авивский ашкеназ голосовал за партию мелких лавочников вдыхая воздух своим орлиным носом ?). В довершение ко всему этот молодой, почти элитарный тель-авивец часто отпускает неполиткорректные шутки в адрес сексуальных меньшинств. Вот такой типичный житель Тель-Авива, коих, по утверждению самого Ноама, очень много.
- Почему вся эта мировая левацкая братия, защитники всяческих прав человека всегда молчат, когда сами дикари режут друг друга ? - заводит Ноам разговор, под впечатлением интернет-новостей из Сирии.
- Это же очень просто - реагирую я - Вот представь себя на их месте...
- Я - на их месте ? - искренне удивляется Ноам.
- Именно. А на месте дикарей - опекаемые тобой животные. Ты ведь любишь животных, и всегда готов встать на их защиту, когда опасность для них исходит от высшего существа, от человека. Но ты совершенно не возражаешь против естественных законов джунглей, согласно которым хищники должны питаться травоядными…
- Валла!... - Ноам откидывается на спинку кресла, закладывает руки за голову и, задумчиво улыбаясь, смотрит в потолок. Он явно под впечатлением от моего примера, но ему необходимо продолжить логическую цепочку...
- Если принять твою аллюзию за основу, то получается, что левые либералы - ужасные расисты - заключает Ноам.
- Да, вероятно так. Во всяком случае - многие из них - соглашаюсь я - Только они об этом не задумываются...