Империи в мировой истории (1995). Часть 1/2
Оригинал взят у sergeypilipenko в Империи в мировой истории (1995). Часть 1/2
1. О чистоте терминов
- Первоначальный смысл понятия
- Не размером единым
- Император и монарх
Одно из самых десемантизированных понятий в современном языке - понятие «империя». Оно утратило прежнее содержание, превратилось в общепринятое наименование нечистой силы.
Трудно сказать, когда это сложилось. В понятие империи не вдумывались в минувшем столетии. А в ХХ веке сразу заговорили об имперском мышлении, имперских амбициях. Об имперской традиции, наконец, даже не обязательно с негативной оценкой. Но собственно сущность империи оставалась за скобками. Между тем, принципиально важно обратиться к первоначальному смыслу понятия.
Невозможно представить себе, чтобы империю делали таковой только ее размеры. В 1261 году Михаил Палеолог вышвырнул из Константинополя крестоносных оккупантов и восстановил империю с ее имперской столицей. Это не вызвало всеобщего восторга, но было признано всеми без звука, в том числе и на Западе. Последние же два столетия Византийской империи до турецкой оккупации - это непрерывная агония, сокращение территории. Однако даже несчастный Константин XI Драгас, павший при защите Константинополя (доказав, что он был достоин пурпурной обуви), владевший небольшим участком земли вокруг столицы, несколькими островами Эгейского моря и небольшим кусочком в южной Элладе, безусловно, оставался для всех василевсом, то есть в латинизированной форме - императором.
Более того, несмотря на то, что за имперской столицей, пожалуй, все охотились, имперская идея почти на два века продлила жизнь Византии, которая, не будь она империей, прекратила бы свое существование, видимо, раньше. Византия XIV-XV веков - противоестественная держава, однако она живет.
На протяжении многих веков люди прекрасно улавливали различия между императором и просто монархом. Например, величайший из исландцев Снорри Стурлусон в своей «Младшей Эдде» детально разбирает, какие кеннинги (то есть эпитеты, иногда с оттенком славословия) полагаются императору, какие - только конунгу, королю, какие могут доставаться ярлу, и так далее.
Теперь присмотримся к самому титулу императора. Слово «imperium» - это вообще высшая власть в Риме еще республиканского периода. Кстати сказать, это слово было только почетным титулом главы государства. Как лицо уважаемое он был «императором», но не работал императором. По должности он был «принцепсом», то есть «первенствующим». Первоначально подразумевалось - первенствующим в сенате. Византийский титул мало о чем говорит, ибо «василевс» - это просто царь. Но вот персидский монарх столетиями назывался «шаханшах» - царь царей, именно в том смысле, что есть и просто цари (например, царь армянский, царь лидийский или даже среди чисто персидского населения - царь саксаганский). Это не единственный пример: император Эфиопии тоже носил титул царя царей - «ныгусе негест» (негус негусов).
Уже во времена ахеменидского Ирана (Эpаншахpа), а при Римской империи окончательно в сознании народов складывается идея универсальности империи. Не то, чтобы империя могла поглотить весь обитаемый мир: на то претендовал только Александр Македонский, а у него-то империя как раз и не удалась. Но веками император мыслился единственным первенствующим среди вполне суверенных правителей и республик. На него возлагали миссию поддержания политического равновесия, элементарной порядочности в международных отношениях.
Эта мысль дожила до нашей эпохи. В 1894 году в одном из французских некрологов на смерть императора Александра III писалось: «...Европа почувствовала, что она теряет арбитра, который всегда руководился идеей справедливости». Другой француз тогда же отмечал, что в царствование Александра III в Европе нельзя было воевать без согласия русского царя, а он этого согласия не давал.
Еще пример, вдвое более близкий к нам. Пробужденный после многовекового сна Мерлин в фантастической «Мерзейшей мощи» К.С. Льюиса узнает, что современная Англия бессильна бороться с демоническим нашествием, и потому предлагает прибегнуть к помощи императора. Известие, что императора больше нет, повергает великого мага в ужас.
Когда лучшие из римских императоров учиняли гонения на христиан (при исключительной веротерпимости Рима!), то было вызвано, прежде всего, столкновением двух мировых универсальностей - Церкви и Империи. Чтобы, продолжая честно исполнять свой долг, примириться с Церковью, Константин Великий мог стать только христианином. Но уже апостол Павел считает языческого императора «Удерживающим мировое зло». Это становится на столетия стержневой идеей христианской философии и политики. В ее развитие появляется принцип «симфонии» Церкви и христианского Царства, которые поддерживают друг друга, оставляя за собой свои сферы деятельности. Притом Церковь, не вмешиваясь в дела управления, имеет право нравственного суждения по любому политическому решению.
Универсальность империи сознавалась всегда. До восстановления Западной империи Карлом Великим для западных христиан императором был византийских василевс. Оттуда: Константинополь - Новый Рим. Пятый вселенский собор признает равенство чести римского и константинопольского епископов, так как последний - епископ царского города. Оттуда же, после захвата Константинополя турками, Москва становится Третьим Римом.
Универсальность права подтверждается императором: в Средние века на Западе полноценный юрист должен был иметь диплом императорской школы. Притом он мог вовсе не служить императору, а служить, скажем, французскому королю, который в тот момент мог враждовать с императором. Средневековый университет, вместилище универсального знания - тоже своеобразное отражение римской идеи универсальности империи.
Трудно не заметить, что империя на протяжении двух с половиной тысячелетий лучше справлялась с функцией вселенского арбитра, чем Лига Наций в течение всего лишь двадцати лет или ООН последние полвека. Потому неудивительно, что значительная часть западной политологии и журналистики враждебны самому понятию «империя». Оно противостоит космополитической идеи новой мировой универсальности.
Забегая вперед, скажу, что империя есть нечто с «царем царей» во главе, объединяющее государства, разумеется, потерявшие часть своей независимости, в основном, внешней. По этому принципу была, например, смоделирована - смешно подумать, всего лишь 120 лет назад - Германская империя. Не совсем обычная, она ведь не была многонациональной. Но, тем не менее, она была составлена из независимых государств, которые сохранили определенные прерогативы, и король Прусский, став кайзером Германии, оставался все тем же королем Прусским.
2. Империя и провинция
- Самобытность римских провинций
- Почта, дороги, водопровод и др. как имперские учреждения
- Русь и Касимово царство
Может быть, нелишне отметить, что именно впервые автора подтолкнуло к размышлению о сущности империи.
В 1971 году был выпущен сборник в двух выпусках, которые назывались «Рабство в западных провинциях Римской империи» и соответственно «... в восточных провинциях...» Листая сборник, автор, еще студент, с изумлением отметил, что рабства универсального там на самом деле не существовало. Рабство из школьных учебников, то есть толпы невольников в огромных латифундиях, встречалось, но только в Италии и Северной Африке, и то не везде. Совершенно другим, патриархальным, мелковладельческим было рабство в Элладе. Оставалось ветхозаветным и рабство в Иудее с обязательством отпускать рабов в юбилейные годы. А в Египте и вообще никакого рабства не было, зато имелось зависимое, «крепостное» крестьянство, из чего надлежало сделать вывод, что египетская провинция была феодальной частью Римской империи.
Автор начал вникать в детали, обратился к другой литературе и пришел к кощунственному для того времени выводу: провинции, охватывающие почти все Средиземноморье, благополучно сохраняли нисколько не поврежденный Римом уклад жизни со своими обычаями, часто со своим законодательством, со своими неповторимыми общественно-политическими, общественно-экономическими отношениями.
Да, их связывал чисто условный, выполнявший роль государственной присяги культ императора. Но связывали и такие чисто имперские учреждения, как почта, дороги, в какой-то степени регулируемое мореплавание - к общей радости провинций. И все они были разными, хотя и не все равноправными. Наиболее уважаемыми, наиболее самостоятельными были старые римские союзники, старые римские друзья, близкие по культуре или охотно принявшие Рим. Но все жили по-разному.
Таким образом, по крайней мере, Рим подсказывал, что империя не может существовать без понятия «провинция», а «провинция» - это не оскорбление, а обозначение некой самоуправляемой, сохраняющей свой неповторимый облик территории.
В истории Руси классическая иллюстрация сказанного - Касимово царство, основанное целым кланом выехавших на русскую службу волжских татар во главе с царевичем Касимом. Касимовские царевичи неоднократно являли пример героизма на русской службе. Да, в XV веке Касимов - это некоторый противовес Казани, но в XVII-то веке - какая Казань?! Кто мог угрожать России на этом направлении? А, тем не менее, никто не упраздняет Касимовское царство. Там чеканят свою монету. Оно остается действительно государством в рамках России. Разве что правители этого царства титуловались не касимовскими царями, а касимовскими царевичами. Царь - это ведь титул императорский. Единственной причиной, по которой Касимовское царство было упразднено как самостоятельное государственное образование, было пресечение династии.
Другой пример. 1611 год, смута. Идет формирование второго земского ополчения князя Пожарского. Сохранился замечательный документ - Казанский земский приговор по этому поводу. Список собравшихся открывает митрополит, далее следуют представители чинов и сословий. Понятно, почему стремятся на бой ради освобождения столицы, родной земли русские. Можно с некоторым напряжением объяснить участие в ополчении черемисов, то есть марийцев. Но совсем, казалось бы, противоестественно участие татар. Ведь Казань шестьдесят лет как присоединена. По старинному правилу - враг моего врага мой друг - казанские татары должны были ударить в спину ненавистному оккупанту. И ни один историк потом не упрекнул бы их, как никто не упрекнет ирландцев, работавших в годы Первой мировой войны по возможности на немцев - слишком натерпелись от англичан. Происходит же совершенно неожиданное: казанские татары садятся на коней и отправляются освобождать Москву. Мне встречались суждения, объясняющие то исключительным гуманизмом русских. Я же склонен объяснять этот факт имперским характером России, в которой уживались все, как прежде уживались в Риме. В том числе за шесть десятилетий вполне ужились с Россией и казанцы. Вот примеры имперского духа и имперской идеи, того, без чего империя не существует и что является необходимым, хотя, может быть, и недостаточным условием для их существования.
Рим создал идею универсальной империи как идею «общего блага». Рим не навязывал принципов организации хозяйства, торговли, существования рабства или отсутствия такового, форм зависимости колоната, прохождения службы полисными, муниципальными чинами. Романизация - это дороги, почты, акведуки, водопроводы. Римская культура была необычайно водолюбивой. Достаточно сказать, что высокоцивилизованная Западная Европа только к рубежу XIX-XX веков начала в крупнейших городах доставлять на душу населения столько воды, сколько доставлялось в Риме. И такое навязывание всеми, безусловно, воспринималось как общее благо. Истребление пиратства, организация судоходства есть, безусловно, общее благо для всего Средиземноморья.
Рим правил, опираясь не только на титул римского гражданина, статут муниципия, на звание «друга» и «союзника римского народа». Рим, безусловно, правил под лозунгом единства во имя общего блага. И того хватало до тех пор, пока сохранялся имперский этнос.
3. Империя и провинциальная элита
- Первый опыт создания империи
- Интернационализация знати как римская традиция
- Москва - Третий Рим для всех
Есть, разумеется, и другие общие черты империй. Каждая империя стремится создать имперскую знать, аристократию, в состав которой обязательно приглашаются представители знати народов, завоеванных империей или, что бывало часто, прибегших к помощи империи.
Представление о необходимости создания имперской знати относится к древнейшему и, как представляется, первому опыту создания империи, к ассирийской, точнее, новоассирийской державы.
Начиная с Ашшур-убаллита Первого, а особенно при великих монархах Синаххерибе, Асархаддоне интенсивно формируется имперская знать. Старинная аристократия Ашшура, связанная с древней столицей, уходит в тень. А в Ниневии интенсивно формируется имперская знать - не только из военных кругов предельно милитаризованной державы (по сути дела Ассирия - это народ-войско), но и из знати покоренных народов. То был совершенно осознанный и правильный выбор. Заметим также, что Ассирия была не чужда сохранению и государственных образований внутри империи. Она сохранила вавилонское царство, но настолько третировала его, что спровоцировала вавилонское восстание и потом разрушение Вавилона. Здесь не было последовательности и разумной политики. Потому говорю только о первом опыте создания империи.
Что же касается имперской знати, то это, безусловно, и римская традиция. Конечно, вся римская знать из провинциалов была романизирована, за исключением эллинской. На романизацию эллинов римляне никогда не осмеливались. В конце концов:
«Греция, взятая в плен, победителей диких пленила».
Это не грек написал, а римлянин, поэт Вергилий.
Романизируя, тем не менее, римляне создавали имперскую знать. Мы знаем знаменитейших римлян провинциального происхождения. Военная знать вообще могла пополняться кем угодно - и греками, и африканцами, и сирийцами, и галлами. Точно так же действует потом наследница римской политической традиции - Византия. Если опереться на исследования А. Каждана, то получится, что в средневизантийский период, по крайней мере, армян вместе со славянами в сумме было больше, чем фамилий истинно греческого византийского происхождения.
У русского народа имперская культура вполне сложилась к XVI веку. Известный тезис «Москва - Третий Рим» не имел ни малейшего оттенка самодовольства. Напротив, он воспринимался как огромная тяжесть, которую христианский долг повелевает принять по той бесхитростной причине, что нет другого мощного проводника восточнохристианской культуры, больше некому после падения Константинополя этим заниматься. Тогда же вполне проявляется и важный аспект - включение сначала отдельных представителей, а потом и целых народов в имперскую культуру. Это не подразумевало превращение всех в русских. Культурные границы, в отличие от этнических, достаточно подвижны. А русско-имперская культура ухитрялась включать в себя даже представителей других религий, при всем том, что Россия никогда не забывала о своей миссии.
4. Империя и ее союзники
- Вассал воюет за... предоставление гражданства
- О верных империалистах и продажных республиканцах
На римском примере мы можем увидеть, как в жесточайшей конкурентной борьбе этнос имперский победил и рассеял этнос принципиально не имперский - пунов, карфагенян.
Рим - империя задолго до того, как его устройство сменилось с республиканского на монархическое. Кстати, переход был очень плавным, грани здесь нет, тенденция к установлению монархического образа правления много древнее Августа, и после Августа очень долго держались республиканские традиции. Они, по-видимому, не противоречат факту существования империи.
Римляне, несомненно, были величайшими администраторами древности, величайшими государственными созидателями. То, что было у персов на уровне чутья, гениальной интуиции, у римлян было предельно четко разработано. Римляне великолепно использовали различные градации гражданства: италийское гражданство, латинское гражданство, наконец, на самом верху, римское гражданство. И все это даровалось.
Я думаю, что каждый приличный школьник знает о Самнитских войнах. За что сражались самниты? Стереотипно мыслящие люди полагают - за свою независимость. Ничуть не бывало. Самниты обрушивались на римлян за то, что те затягивали предоставление Самнию латинского гражданства. Представим для сравнения, что Чечня объявляет сейчас войну России по причине непредоставления ей аналогичных прав... Если бы такие войны объявлялись, я бы считал, что с Россией все в порядке.
Предоставлением этих иерархически организованных прав римляне созидали стройное здание имперского организма. Классическая формула: «Я - римский гражданин!» произносилась с такой значительностью и гордостью, что с этим считались везде, даже за пределами империи. Для парфян это тоже звучало. «Я - римский гражданин!» произносит подозреваемый в антигосударственной деятельности апостол Павел. Это означает, что его нельзя пороть, нельзя пытать, правда, можно казнить, но то будут решать император, имперский суд, для того надо подозреваемого этапировать в Рим. Апостола и этапируют в Рим, где казнят. Но по пути он обращает в веру Христову тысячи и тысячи новых прозелитов (согласитесь, то был не советский этап).
Действовал и статут города. Муниципий - это, в общем, и есть римский полис, только имперский, обладающий самоуправлением, полисными прерогативами, но в рамках империи. Статут муниципия даровался существовавшим полисам и его принимали с удовлетворением. Принимали не из страха перед римским легионом. Почему?
Римско-карфагенская парадигма давно занимает не только историков, но и поэтов, философов. Ее сущность блестяще раскрывает Гилберт Честертон в своем «Вечном человеке», может быть, даже не полностью. Карфаген как торговая держава был предельно эгоистичен. Все войны, которые он вел, - это войны в обеспечение торговых монополий. Карфагенян терпели нехотя. У них были союзники, в основном из тех, кто опасался возрастания могущества Рима, но никто не любил карфагенян. Как любой торговый город-республика, он был слишком эгоистичен.
Карфаген мог даже по-обезьяньи копировать римскую политику. Например, лучшим своим солдатам-ливийцам мог пообещать карфагенское гражданство... и его не дать. Самый пламенный патриот Карфагена, великий Ганнибал, пытался немного корректировать эту эгоистичную политику, дарить карфагенские титулы нумидийским царям, даровать ливийцам карфагенское гражданство. Карфагенская аристократия на то не шла и подозревала Ганнибала (может быть, и обоснованно) в стремлении установить царскую власть. Потому Карфаген легко лишался союзников. В решающем сражении при Заме Ганнибал мог видеть против себя ту самую нумидийскую конницу, которая столько раз оказывала ему неоценимые услуги.
Карфаген предавал легко. Рим не предавал союзников никогда. «Друг и союзник римского народа» - вот, пожалуйста, еще один титул, которым оперировал Рим, создавая империю. Конечно, «друг и союзник римского народа» - это тот правитель, а иногда и город, который должен срочно раскошеливаться на военные нужды, предоставлять свои корабли, участвовать как союзник в войне римского народа. Никакого равноправия здесь не было, это был уважительный, но вассалитет. И Рим являлся властным сюзереном. Но римляне даже в безнадежной ситуации не предавали союзников. И то запоминалось. Вот римский механизм созидания империи, его еще одна чрезвычайно важная черта.
Похожим образом вела себя Священная Римская империя Германской нации, позднее - австрийская держава, защищавшая любых своих окраинных подданных или союзников от турецкой экспансии. Так вела себя Византийская империя по отношению к христианам Кавказа и Закавказья. Общеизвестно поведение Российской империи. Это не прерогатива России - быть честной по отношению к подданным и младшим союзникам, это - имперская традиция. Все настоящие имперские организмы в той или иной степени выдерживали этот экзамен.
5. Империи и химеры
- Завоевали - и не режут?!
- Имперскость или унитарность
- Терпимость к народам и терпимость к культурам
Кто впервые в мировой истории создал настоящее имперское образование? Думается, Персия при Ахеменидах. Как заметил однажды человек, тонко знающий персидскую историю, все приняли радостно или, по крайней мере, терпимо великого Куруша (Киpа) от удивления. Мол, странные какие-то люди эти персы - завоевали и не режут! Пожалуй, с ними можно жить...
Возьмем пример самый хрестоматийный. Могущественный Крез с репутацией богатейшего человека тогдашнего Средиземноморья вздумал воевать с Киром. Крез проиграл. Что мог сделать Кир? Мог великодушно выгнать вон, но тогда он создал бы себе непримиримого врага, реваншиста. Мог казнить - показательно, жестоко. Но он и того не делает, а приглашает Креза во дворец, где нарочито титулует его царем. Крез считался Лидийским царем, получал почести, даже доход, сохранял определенную власть в пределах Лидии и располагал своим войском. Стоит ли удивляться, что после того побежденный при каждом удобном случае говорил, что Куруш - избранник богов, и если бы он, Крез, понял это раньше, то не оказал бы ему сопротивления. Раздавленный монарх не говорил бы таких вещей, а потрясенный великодушием победителя - мог.
Ахемениды создали свою державу, и настолько успешно, что даже когда борьба с Персией была объявлена общегреческим делом, малазийские греки сохраняли верность своему царю персу и поставляли ему войска. А почему? Да потому, что в державе Кира они жили в любезной их сердцу полисной организации. Было за что сохранять преданность Ахеменидам.
Теперь несколько слов о самоназваниях.
«Империями» называли себя многие государства. Мне представляется целесообразным считать не все организмы, принимающие некоторые элементы имперского устройства, собственно империями. Выше была сделана оговорка: Ассирия пыталась создать империю, но то ей не удалось. Ряд государств в мировой истории даже впрямую называли себя «империями», но таковыми не являлись.
Безусловно, самозванкой была так называемая «Британская империя» - обычная колониальная держава, имевшая оснований на свое наименование ничуть не больше, чем, например, Нидерланды, где признаки частей имперского организма представляли не колонии (как в английской политической системе), а доминионы. Но в них как раз доминировало англо-саксонское население. То были тоже колонии, но в античном смысле этого слова, колонии с действующим лицом - не колонизатором, а колонистом. Колониальные державы посему не есть империи, даже если они так называются.
Необычной являлась недолго просуществовавшая Германская империя. Она империя лишь постольку, поскольку конкурировала с Австрией за наследие Священной Римской империи, очень старалась соответствовать своему названию, но была державой националистического, а не имперского характера. Населенная почти исключительно немцами, она не типична, это не вполне империя. Хотя, безусловно, это государство обладало рядом существенных черт имперской организации.
Еще два государства, которые обладали определенными имперскими чертами, но так полноценными империями и не стали: Турция и Китай. Турки-османы были блестящими администраторами, под стать римлянам. У них могло получиться. Однако их поведение в качестве хозяев положения было настолько непоследовательным, что они постоянно вызывали центробежные настроения не только у многочисленного восточнохристианского населения - славян, греков, сирийцев, но даже у подвластных им мусульман, например, арабов и курдов. Турция не создала единого организма, ее отношения с иноэтническими территориями походят на отношения европейских держав XIX века с колониями. Потому Турция очень легко потеряла свои нетурецкие территории. И хотя то повлекло за собой неприятные последствия для ряда малых народов, попавших под новое владычество, вряд ли можно сейчас найти среди бывших вассалов сторонников идеи возвращения в Турцию. Более того, и сами турки-османы не имеют внутренней установки на воссоздание империи. Вероятно, то может означать, что Блистательная Порта при ее имперском аппарате, каком-никаком имперском устройстве не имела имперской идеи. Ничто не удерживало ее на наднациональном уровне.
В подобном же положении оказался Китай, но тут сработали другие факторы. Китайцы были исключительно терпимы к представителям других народов, однако абсолютно нетерпимы к представителям других культур. Потому каждый раз, когда в состав Китая попадало значительное количество некитайцев, их активно адаптировали. Полноценных китайцев из них не выходило, вместо империи образовывалась химера, ложное единство. Единый этнос в итоге не возникал (он вообще вряд ли может быть рукотворным делом). Такие установки на объединение подтачивали Китай изнутри, появлялись в значительном количестве ложные китайцы, которые не воспринимали природных китайцев вполне своими. Потому Китай - страна, обладавшая и созидавшая имперскую культуру, но абсолютно не чувствовавшая верной имперской политики.
Империи - вообще редкое явление. Но, тем не менее, мы видим, что они существуют на протяжении свыше двух с половиной тысяч лет. И уже это обстоятельство позволяет полагать, что время империй не прошло, так же как и время монархий, и время республик, которые, кстати, ничуть не моложе монархий.
Часть 2/2
Все отекстовки фонозаписей лекций историка Владимира Махнача
1. О чистоте терминов
- Первоначальный смысл понятия
- Не размером единым
- Император и монарх
Одно из самых десемантизированных понятий в современном языке - понятие «империя». Оно утратило прежнее содержание, превратилось в общепринятое наименование нечистой силы.
Трудно сказать, когда это сложилось. В понятие империи не вдумывались в минувшем столетии. А в ХХ веке сразу заговорили об имперском мышлении, имперских амбициях. Об имперской традиции, наконец, даже не обязательно с негативной оценкой. Но собственно сущность империи оставалась за скобками. Между тем, принципиально важно обратиться к первоначальному смыслу понятия.
Невозможно представить себе, чтобы империю делали таковой только ее размеры. В 1261 году Михаил Палеолог вышвырнул из Константинополя крестоносных оккупантов и восстановил империю с ее имперской столицей. Это не вызвало всеобщего восторга, но было признано всеми без звука, в том числе и на Западе. Последние же два столетия Византийской империи до турецкой оккупации - это непрерывная агония, сокращение территории. Однако даже несчастный Константин XI Драгас, павший при защите Константинополя (доказав, что он был достоин пурпурной обуви), владевший небольшим участком земли вокруг столицы, несколькими островами Эгейского моря и небольшим кусочком в южной Элладе, безусловно, оставался для всех василевсом, то есть в латинизированной форме - императором.
Более того, несмотря на то, что за имперской столицей, пожалуй, все охотились, имперская идея почти на два века продлила жизнь Византии, которая, не будь она империей, прекратила бы свое существование, видимо, раньше. Византия XIV-XV веков - противоестественная держава, однако она живет.
На протяжении многих веков люди прекрасно улавливали различия между императором и просто монархом. Например, величайший из исландцев Снорри Стурлусон в своей «Младшей Эдде» детально разбирает, какие кеннинги (то есть эпитеты, иногда с оттенком славословия) полагаются императору, какие - только конунгу, королю, какие могут доставаться ярлу, и так далее.
Теперь присмотримся к самому титулу императора. Слово «imperium» - это вообще высшая власть в Риме еще республиканского периода. Кстати сказать, это слово было только почетным титулом главы государства. Как лицо уважаемое он был «императором», но не работал императором. По должности он был «принцепсом», то есть «первенствующим». Первоначально подразумевалось - первенствующим в сенате. Византийский титул мало о чем говорит, ибо «василевс» - это просто царь. Но вот персидский монарх столетиями назывался «шаханшах» - царь царей, именно в том смысле, что есть и просто цари (например, царь армянский, царь лидийский или даже среди чисто персидского населения - царь саксаганский). Это не единственный пример: император Эфиопии тоже носил титул царя царей - «ныгусе негест» (негус негусов).
Уже во времена ахеменидского Ирана (Эpаншахpа), а при Римской империи окончательно в сознании народов складывается идея универсальности империи. Не то, чтобы империя могла поглотить весь обитаемый мир: на то претендовал только Александр Македонский, а у него-то империя как раз и не удалась. Но веками император мыслился единственным первенствующим среди вполне суверенных правителей и республик. На него возлагали миссию поддержания политического равновесия, элементарной порядочности в международных отношениях.
Эта мысль дожила до нашей эпохи. В 1894 году в одном из французских некрологов на смерть императора Александра III писалось: «...Европа почувствовала, что она теряет арбитра, который всегда руководился идеей справедливости». Другой француз тогда же отмечал, что в царствование Александра III в Европе нельзя было воевать без согласия русского царя, а он этого согласия не давал.
Еще пример, вдвое более близкий к нам. Пробужденный после многовекового сна Мерлин в фантастической «Мерзейшей мощи» К.С. Льюиса узнает, что современная Англия бессильна бороться с демоническим нашествием, и потому предлагает прибегнуть к помощи императора. Известие, что императора больше нет, повергает великого мага в ужас.
Когда лучшие из римских императоров учиняли гонения на христиан (при исключительной веротерпимости Рима!), то было вызвано, прежде всего, столкновением двух мировых универсальностей - Церкви и Империи. Чтобы, продолжая честно исполнять свой долг, примириться с Церковью, Константин Великий мог стать только христианином. Но уже апостол Павел считает языческого императора «Удерживающим мировое зло». Это становится на столетия стержневой идеей христианской философии и политики. В ее развитие появляется принцип «симфонии» Церкви и христианского Царства, которые поддерживают друг друга, оставляя за собой свои сферы деятельности. Притом Церковь, не вмешиваясь в дела управления, имеет право нравственного суждения по любому политическому решению.
Универсальность империи сознавалась всегда. До восстановления Западной империи Карлом Великим для западных христиан императором был византийских василевс. Оттуда: Константинополь - Новый Рим. Пятый вселенский собор признает равенство чести римского и константинопольского епископов, так как последний - епископ царского города. Оттуда же, после захвата Константинополя турками, Москва становится Третьим Римом.
Универсальность права подтверждается императором: в Средние века на Западе полноценный юрист должен был иметь диплом императорской школы. Притом он мог вовсе не служить императору, а служить, скажем, французскому королю, который в тот момент мог враждовать с императором. Средневековый университет, вместилище универсального знания - тоже своеобразное отражение римской идеи универсальности империи.
Трудно не заметить, что империя на протяжении двух с половиной тысячелетий лучше справлялась с функцией вселенского арбитра, чем Лига Наций в течение всего лишь двадцати лет или ООН последние полвека. Потому неудивительно, что значительная часть западной политологии и журналистики враждебны самому понятию «империя». Оно противостоит космополитической идеи новой мировой универсальности.
Забегая вперед, скажу, что империя есть нечто с «царем царей» во главе, объединяющее государства, разумеется, потерявшие часть своей независимости, в основном, внешней. По этому принципу была, например, смоделирована - смешно подумать, всего лишь 120 лет назад - Германская империя. Не совсем обычная, она ведь не была многонациональной. Но, тем не менее, она была составлена из независимых государств, которые сохранили определенные прерогативы, и король Прусский, став кайзером Германии, оставался все тем же королем Прусским.
2. Империя и провинция
- Самобытность римских провинций
- Почта, дороги, водопровод и др. как имперские учреждения
- Русь и Касимово царство
Может быть, нелишне отметить, что именно впервые автора подтолкнуло к размышлению о сущности империи.
В 1971 году был выпущен сборник в двух выпусках, которые назывались «Рабство в западных провинциях Римской империи» и соответственно «... в восточных провинциях...» Листая сборник, автор, еще студент, с изумлением отметил, что рабства универсального там на самом деле не существовало. Рабство из школьных учебников, то есть толпы невольников в огромных латифундиях, встречалось, но только в Италии и Северной Африке, и то не везде. Совершенно другим, патриархальным, мелковладельческим было рабство в Элладе. Оставалось ветхозаветным и рабство в Иудее с обязательством отпускать рабов в юбилейные годы. А в Египте и вообще никакого рабства не было, зато имелось зависимое, «крепостное» крестьянство, из чего надлежало сделать вывод, что египетская провинция была феодальной частью Римской империи.
Автор начал вникать в детали, обратился к другой литературе и пришел к кощунственному для того времени выводу: провинции, охватывающие почти все Средиземноморье, благополучно сохраняли нисколько не поврежденный Римом уклад жизни со своими обычаями, часто со своим законодательством, со своими неповторимыми общественно-политическими, общественно-экономическими отношениями.
Да, их связывал чисто условный, выполнявший роль государственной присяги культ императора. Но связывали и такие чисто имперские учреждения, как почта, дороги, в какой-то степени регулируемое мореплавание - к общей радости провинций. И все они были разными, хотя и не все равноправными. Наиболее уважаемыми, наиболее самостоятельными были старые римские союзники, старые римские друзья, близкие по культуре или охотно принявшие Рим. Но все жили по-разному.
Таким образом, по крайней мере, Рим подсказывал, что империя не может существовать без понятия «провинция», а «провинция» - это не оскорбление, а обозначение некой самоуправляемой, сохраняющей свой неповторимый облик территории.
В истории Руси классическая иллюстрация сказанного - Касимово царство, основанное целым кланом выехавших на русскую службу волжских татар во главе с царевичем Касимом. Касимовские царевичи неоднократно являли пример героизма на русской службе. Да, в XV веке Касимов - это некоторый противовес Казани, но в XVII-то веке - какая Казань?! Кто мог угрожать России на этом направлении? А, тем не менее, никто не упраздняет Касимовское царство. Там чеканят свою монету. Оно остается действительно государством в рамках России. Разве что правители этого царства титуловались не касимовскими царями, а касимовскими царевичами. Царь - это ведь титул императорский. Единственной причиной, по которой Касимовское царство было упразднено как самостоятельное государственное образование, было пресечение династии.
Другой пример. 1611 год, смута. Идет формирование второго земского ополчения князя Пожарского. Сохранился замечательный документ - Казанский земский приговор по этому поводу. Список собравшихся открывает митрополит, далее следуют представители чинов и сословий. Понятно, почему стремятся на бой ради освобождения столицы, родной земли русские. Можно с некоторым напряжением объяснить участие в ополчении черемисов, то есть марийцев. Но совсем, казалось бы, противоестественно участие татар. Ведь Казань шестьдесят лет как присоединена. По старинному правилу - враг моего врага мой друг - казанские татары должны были ударить в спину ненавистному оккупанту. И ни один историк потом не упрекнул бы их, как никто не упрекнет ирландцев, работавших в годы Первой мировой войны по возможности на немцев - слишком натерпелись от англичан. Происходит же совершенно неожиданное: казанские татары садятся на коней и отправляются освобождать Москву. Мне встречались суждения, объясняющие то исключительным гуманизмом русских. Я же склонен объяснять этот факт имперским характером России, в которой уживались все, как прежде уживались в Риме. В том числе за шесть десятилетий вполне ужились с Россией и казанцы. Вот примеры имперского духа и имперской идеи, того, без чего империя не существует и что является необходимым, хотя, может быть, и недостаточным условием для их существования.
Рим создал идею универсальной империи как идею «общего блага». Рим не навязывал принципов организации хозяйства, торговли, существования рабства или отсутствия такового, форм зависимости колоната, прохождения службы полисными, муниципальными чинами. Романизация - это дороги, почты, акведуки, водопроводы. Римская культура была необычайно водолюбивой. Достаточно сказать, что высокоцивилизованная Западная Европа только к рубежу XIX-XX веков начала в крупнейших городах доставлять на душу населения столько воды, сколько доставлялось в Риме. И такое навязывание всеми, безусловно, воспринималось как общее благо. Истребление пиратства, организация судоходства есть, безусловно, общее благо для всего Средиземноморья.
Рим правил, опираясь не только на титул римского гражданина, статут муниципия, на звание «друга» и «союзника римского народа». Рим, безусловно, правил под лозунгом единства во имя общего блага. И того хватало до тех пор, пока сохранялся имперский этнос.
3. Империя и провинциальная элита
- Первый опыт создания империи
- Интернационализация знати как римская традиция
- Москва - Третий Рим для всех
Есть, разумеется, и другие общие черты империй. Каждая империя стремится создать имперскую знать, аристократию, в состав которой обязательно приглашаются представители знати народов, завоеванных империей или, что бывало часто, прибегших к помощи империи.
Представление о необходимости создания имперской знати относится к древнейшему и, как представляется, первому опыту создания империи, к ассирийской, точнее, новоассирийской державы.
Начиная с Ашшур-убаллита Первого, а особенно при великих монархах Синаххерибе, Асархаддоне интенсивно формируется имперская знать. Старинная аристократия Ашшура, связанная с древней столицей, уходит в тень. А в Ниневии интенсивно формируется имперская знать - не только из военных кругов предельно милитаризованной державы (по сути дела Ассирия - это народ-войско), но и из знати покоренных народов. То был совершенно осознанный и правильный выбор. Заметим также, что Ассирия была не чужда сохранению и государственных образований внутри империи. Она сохранила вавилонское царство, но настолько третировала его, что спровоцировала вавилонское восстание и потом разрушение Вавилона. Здесь не было последовательности и разумной политики. Потому говорю только о первом опыте создания империи.
Что же касается имперской знати, то это, безусловно, и римская традиция. Конечно, вся римская знать из провинциалов была романизирована, за исключением эллинской. На романизацию эллинов римляне никогда не осмеливались. В конце концов:
«Греция, взятая в плен, победителей диких пленила».
Это не грек написал, а римлянин, поэт Вергилий.
Романизируя, тем не менее, римляне создавали имперскую знать. Мы знаем знаменитейших римлян провинциального происхождения. Военная знать вообще могла пополняться кем угодно - и греками, и африканцами, и сирийцами, и галлами. Точно так же действует потом наследница римской политической традиции - Византия. Если опереться на исследования А. Каждана, то получится, что в средневизантийский период, по крайней мере, армян вместе со славянами в сумме было больше, чем фамилий истинно греческого византийского происхождения.
У русского народа имперская культура вполне сложилась к XVI веку. Известный тезис «Москва - Третий Рим» не имел ни малейшего оттенка самодовольства. Напротив, он воспринимался как огромная тяжесть, которую христианский долг повелевает принять по той бесхитростной причине, что нет другого мощного проводника восточнохристианской культуры, больше некому после падения Константинополя этим заниматься. Тогда же вполне проявляется и важный аспект - включение сначала отдельных представителей, а потом и целых народов в имперскую культуру. Это не подразумевало превращение всех в русских. Культурные границы, в отличие от этнических, достаточно подвижны. А русско-имперская культура ухитрялась включать в себя даже представителей других религий, при всем том, что Россия никогда не забывала о своей миссии.
4. Империя и ее союзники
- Вассал воюет за... предоставление гражданства
- О верных империалистах и продажных республиканцах
На римском примере мы можем увидеть, как в жесточайшей конкурентной борьбе этнос имперский победил и рассеял этнос принципиально не имперский - пунов, карфагенян.
Рим - империя задолго до того, как его устройство сменилось с республиканского на монархическое. Кстати, переход был очень плавным, грани здесь нет, тенденция к установлению монархического образа правления много древнее Августа, и после Августа очень долго держались республиканские традиции. Они, по-видимому, не противоречат факту существования империи.
Римляне, несомненно, были величайшими администраторами древности, величайшими государственными созидателями. То, что было у персов на уровне чутья, гениальной интуиции, у римлян было предельно четко разработано. Римляне великолепно использовали различные градации гражданства: италийское гражданство, латинское гражданство, наконец, на самом верху, римское гражданство. И все это даровалось.
Я думаю, что каждый приличный школьник знает о Самнитских войнах. За что сражались самниты? Стереотипно мыслящие люди полагают - за свою независимость. Ничуть не бывало. Самниты обрушивались на римлян за то, что те затягивали предоставление Самнию латинского гражданства. Представим для сравнения, что Чечня объявляет сейчас войну России по причине непредоставления ей аналогичных прав... Если бы такие войны объявлялись, я бы считал, что с Россией все в порядке.
Предоставлением этих иерархически организованных прав римляне созидали стройное здание имперского организма. Классическая формула: «Я - римский гражданин!» произносилась с такой значительностью и гордостью, что с этим считались везде, даже за пределами империи. Для парфян это тоже звучало. «Я - римский гражданин!» произносит подозреваемый в антигосударственной деятельности апостол Павел. Это означает, что его нельзя пороть, нельзя пытать, правда, можно казнить, но то будут решать император, имперский суд, для того надо подозреваемого этапировать в Рим. Апостола и этапируют в Рим, где казнят. Но по пути он обращает в веру Христову тысячи и тысячи новых прозелитов (согласитесь, то был не советский этап).
Действовал и статут города. Муниципий - это, в общем, и есть римский полис, только имперский, обладающий самоуправлением, полисными прерогативами, но в рамках империи. Статут муниципия даровался существовавшим полисам и его принимали с удовлетворением. Принимали не из страха перед римским легионом. Почему?
Римско-карфагенская парадигма давно занимает не только историков, но и поэтов, философов. Ее сущность блестяще раскрывает Гилберт Честертон в своем «Вечном человеке», может быть, даже не полностью. Карфаген как торговая держава был предельно эгоистичен. Все войны, которые он вел, - это войны в обеспечение торговых монополий. Карфагенян терпели нехотя. У них были союзники, в основном из тех, кто опасался возрастания могущества Рима, но никто не любил карфагенян. Как любой торговый город-республика, он был слишком эгоистичен.
Карфаген мог даже по-обезьяньи копировать римскую политику. Например, лучшим своим солдатам-ливийцам мог пообещать карфагенское гражданство... и его не дать. Самый пламенный патриот Карфагена, великий Ганнибал, пытался немного корректировать эту эгоистичную политику, дарить карфагенские титулы нумидийским царям, даровать ливийцам карфагенское гражданство. Карфагенская аристократия на то не шла и подозревала Ганнибала (может быть, и обоснованно) в стремлении установить царскую власть. Потому Карфаген легко лишался союзников. В решающем сражении при Заме Ганнибал мог видеть против себя ту самую нумидийскую конницу, которая столько раз оказывала ему неоценимые услуги.
Карфаген предавал легко. Рим не предавал союзников никогда. «Друг и союзник римского народа» - вот, пожалуйста, еще один титул, которым оперировал Рим, создавая империю. Конечно, «друг и союзник римского народа» - это тот правитель, а иногда и город, который должен срочно раскошеливаться на военные нужды, предоставлять свои корабли, участвовать как союзник в войне римского народа. Никакого равноправия здесь не было, это был уважительный, но вассалитет. И Рим являлся властным сюзереном. Но римляне даже в безнадежной ситуации не предавали союзников. И то запоминалось. Вот римский механизм созидания империи, его еще одна чрезвычайно важная черта.
Похожим образом вела себя Священная Римская империя Германской нации, позднее - австрийская держава, защищавшая любых своих окраинных подданных или союзников от турецкой экспансии. Так вела себя Византийская империя по отношению к христианам Кавказа и Закавказья. Общеизвестно поведение Российской империи. Это не прерогатива России - быть честной по отношению к подданным и младшим союзникам, это - имперская традиция. Все настоящие имперские организмы в той или иной степени выдерживали этот экзамен.
5. Империи и химеры
- Завоевали - и не режут?!
- Имперскость или унитарность
- Терпимость к народам и терпимость к культурам
Кто впервые в мировой истории создал настоящее имперское образование? Думается, Персия при Ахеменидах. Как заметил однажды человек, тонко знающий персидскую историю, все приняли радостно или, по крайней мере, терпимо великого Куруша (Киpа) от удивления. Мол, странные какие-то люди эти персы - завоевали и не режут! Пожалуй, с ними можно жить...
Возьмем пример самый хрестоматийный. Могущественный Крез с репутацией богатейшего человека тогдашнего Средиземноморья вздумал воевать с Киром. Крез проиграл. Что мог сделать Кир? Мог великодушно выгнать вон, но тогда он создал бы себе непримиримого врага, реваншиста. Мог казнить - показательно, жестоко. Но он и того не делает, а приглашает Креза во дворец, где нарочито титулует его царем. Крез считался Лидийским царем, получал почести, даже доход, сохранял определенную власть в пределах Лидии и располагал своим войском. Стоит ли удивляться, что после того побежденный при каждом удобном случае говорил, что Куруш - избранник богов, и если бы он, Крез, понял это раньше, то не оказал бы ему сопротивления. Раздавленный монарх не говорил бы таких вещей, а потрясенный великодушием победителя - мог.
Ахемениды создали свою державу, и настолько успешно, что даже когда борьба с Персией была объявлена общегреческим делом, малазийские греки сохраняли верность своему царю персу и поставляли ему войска. А почему? Да потому, что в державе Кира они жили в любезной их сердцу полисной организации. Было за что сохранять преданность Ахеменидам.
Теперь несколько слов о самоназваниях.
«Империями» называли себя многие государства. Мне представляется целесообразным считать не все организмы, принимающие некоторые элементы имперского устройства, собственно империями. Выше была сделана оговорка: Ассирия пыталась создать империю, но то ей не удалось. Ряд государств в мировой истории даже впрямую называли себя «империями», но таковыми не являлись.
Безусловно, самозванкой была так называемая «Британская империя» - обычная колониальная держава, имевшая оснований на свое наименование ничуть не больше, чем, например, Нидерланды, где признаки частей имперского организма представляли не колонии (как в английской политической системе), а доминионы. Но в них как раз доминировало англо-саксонское население. То были тоже колонии, но в античном смысле этого слова, колонии с действующим лицом - не колонизатором, а колонистом. Колониальные державы посему не есть империи, даже если они так называются.
Необычной являлась недолго просуществовавшая Германская империя. Она империя лишь постольку, поскольку конкурировала с Австрией за наследие Священной Римской империи, очень старалась соответствовать своему названию, но была державой националистического, а не имперского характера. Населенная почти исключительно немцами, она не типична, это не вполне империя. Хотя, безусловно, это государство обладало рядом существенных черт имперской организации.
Еще два государства, которые обладали определенными имперскими чертами, но так полноценными империями и не стали: Турция и Китай. Турки-османы были блестящими администраторами, под стать римлянам. У них могло получиться. Однако их поведение в качестве хозяев положения было настолько непоследовательным, что они постоянно вызывали центробежные настроения не только у многочисленного восточнохристианского населения - славян, греков, сирийцев, но даже у подвластных им мусульман, например, арабов и курдов. Турция не создала единого организма, ее отношения с иноэтническими территориями походят на отношения европейских держав XIX века с колониями. Потому Турция очень легко потеряла свои нетурецкие территории. И хотя то повлекло за собой неприятные последствия для ряда малых народов, попавших под новое владычество, вряд ли можно сейчас найти среди бывших вассалов сторонников идеи возвращения в Турцию. Более того, и сами турки-османы не имеют внутренней установки на воссоздание империи. Вероятно, то может означать, что Блистательная Порта при ее имперском аппарате, каком-никаком имперском устройстве не имела имперской идеи. Ничто не удерживало ее на наднациональном уровне.
В подобном же положении оказался Китай, но тут сработали другие факторы. Китайцы были исключительно терпимы к представителям других народов, однако абсолютно нетерпимы к представителям других культур. Потому каждый раз, когда в состав Китая попадало значительное количество некитайцев, их активно адаптировали. Полноценных китайцев из них не выходило, вместо империи образовывалась химера, ложное единство. Единый этнос в итоге не возникал (он вообще вряд ли может быть рукотворным делом). Такие установки на объединение подтачивали Китай изнутри, появлялись в значительном количестве ложные китайцы, которые не воспринимали природных китайцев вполне своими. Потому Китай - страна, обладавшая и созидавшая имперскую культуру, но абсолютно не чувствовавшая верной имперской политики.
Империи - вообще редкое явление. Но, тем не менее, мы видим, что они существуют на протяжении свыше двух с половиной тысяч лет. И уже это обстоятельство позволяет полагать, что время империй не прошло, так же как и время монархий, и время республик, которые, кстати, ничуть не моложе монархий.
Часть 2/2
Все отекстовки фонозаписей лекций историка Владимира Махнача