Николай Козлов: спецслужбы и инициация - Эрос и Арес
Оригинал взят у karpets в Николай Козлов: спецслужбы и и нициация
Оригинал взят у rosh_mosoh в кондопога
Данные культологии и палеоантропологии позволяют рассматривать сентябрьские (2006 года) события в Кондопоге как санкционированную и осуществленную государственными жрецами «безопасности» оккультно-террористическую акцию, составляющую ритуал инициатического посвящения в культ волка.
«Суть ритуальной инициации заключалась в ритуальном превращении молодого воина в волка. Речь шла не только о храбрости, физической силе или умении выносить лишения, но и о магическом религиозном опыте, радикальным образом менявшем жизнь испытуемого. Он должен был преодолеть свой человеческий облик в порыве агрессивной, устрашающей ярости, уподоблявшей его бешеному хищнику. Древние германцы называли воинов-зверей берсеркры, буквально «воины в шкуре медведя», другое их имя ульфхеднар, «люди в волчьей шкуре» (…). Превращение в волка осуществлялось путем ритуального надевания шкуры, предшествовавшего или следовавшего за радикальным изменением поведения. Все то время, что воин находился в шкуре животного, он не был человеком, а непосредственно -хищником: он не только становился жестоким непобедимым воином, охваченным «священной яростью», но и избавлялся от любого человеческого проявления, иными словами, он больше не чувствовал себя связанным с законами и обычаями людей. Молодые воины не довольствовались лишь правом обворовывать и терроризировать поселения в период ритуальных сборищ, но даже питались человеческим мясом (…). В том, что имела место реальная ликантропия, связанная с людоедством, нет ни малейшего сомнения (…). Во всяком случае, встречаются упоминания об этих экстатических оргиях, о некоем пьянящем напитке, облегчавшем превращение в зверя. Среди прародителей ахменидов фигурировало семейство Сака хаумаварка. Барталоме и Викандер так интерпретируют это имя: «Те, кто превращаются в волков (варка), в момент экстаза, вызванного сомой (хаума)…Отличительным признаком этих иранских «мужских союзов» служили «окровавленные дубинки» (…). Как пишет Викандер, окровавленная дубинка служила в определенном ритуале для церемониального заклания быка. Дубинка стала символом иранских воинов - волков. Она- образцовое орудие древнего разбойника. Как и в случае с другими древними инструментами, дубинка сохранила свое ритуальное назначение и после того как ее боевая функция перешла к другим, более современным орудиям» (М.Элиаде, От Залмоксиса до Чингисхана, «Кодра», 1991, №7, с.106 -107).
Нападение чеченского отряда, вооруженного ритуальным оружием (арматурой, бейсбольными битами - род «кровавой дубинки»), в состоянии ритуальной агрессии, когда живым людям отрезали уши, может быть под воздействием наркотического опьянения (как это доказано в случаях захвата чеченскими шахидами заложников в Буденновске, на Дубровке и в Беслане) на мирных жителей Кондопоги при попустительстве и под прикрытием «законной» власти, имеет все признаки ритуального испытания перед инициатическим посвящением в реконструируемый на основе данных палеоэтнографии «культ волка».
Название карельского города Кондопога переводится как «Медвежий угол» или точнее «святилище двучастного культа волко-медведя», или известного под двойным волчье-медвежьим именем божества войны. Двойной эпитет волко (или собако) -медведя встречается в имени фракийского бога войны Кандавла (кан, канис - собака, дав - медведь) и Зевса (зеев - евр. волк) Лукорейского (локис - волк, медведь), Вулкана, волколака и волкодава, в названии иранской Гиркании (урк -волк, кан -собака) и Ликийской Аркадии ( аркос - медведь). По - видимому, к инициатическим центрам с двойным «волчье-медвежьим» значением следует отнести и название города Вуковара, этого «сербского Беслана», (вук -с.х., волк), поразившего христианский мир совершенным в нем ритуальным злодеянием - распятием на крестах хорватскими наемниками сорока православных отроков -мучеников (1991 г.).
Буденновск (быв. Святой Крест), Дубровка и Беслан -топонимы, этимологически так или иначе восходящие к «волчье -медвежьей» корневой основе. Согласно словарным данным (Срезневский, Фасмер), одно из значений корневой основы «бос», «бус», «бес», входящей в состав таких слов и сочетаний, как бусурман (бесермен), древнерусск. - бусове, бесове (бусово время, босые волки - «Слово о полку Игореве»), а также бусы, буты - идолы, злые духи. «Бусово время» - идольское, старое время; «босые волки» - злые (ср. нем. - бёзе), «священные», но также «белые», оборотни. Босый, бусый - постоянный эпитет волка.
Исследователи «Слова о полку Игореве» видят в эпизоде, повествующем о бегстве князя Игоря из плена, указание древне-русского автора на способности оборотничества или приемы военно-охотничьей магии, которыми владел русский князь. «А Игорь-князь горностаем прыгнул в тростники, белым гоголем - на воду, вскочил на борзого коня, соскочил с него босым волком, и помчался к лугу Донца…» (ПЛДР,XII век, М.,1980,с.385, русск. перевод).
Любопытно, что метафорой древне-русского автора «Слова» воспользовались российские военачальники при закладке скрытого сообщения в информацию для СМИ о выходе из окружения под Первомайским банды Радуева, - этих чеченских «волков», которые бежали по снегу, разувшись босыми. Позднее, обыгрывая это сообщение, журналисты, освещавшие освобождение заложников в Перу, шутили по поводу эффективности перуанских спецслужб, что террористам не удалось уйти только потому, что там не умеют бегать босиком.
Алан, улан, по Фасмеру, происходит из тюрк. телохранитель. Заместительное имя волка у сербов «ала», волчий пастырь (болг.), - Куцалан. Таким образом, тюркское имя Беслан означает то же, что и «босый волк», волк - оборотень, воин -волк, языковой аналог индоевропейского «варанг» - посвященный в культ волка воин, телохранитель царского рода.
По традиции «волками» («альфа») назывались элитные воинские подразделения (у тюрков, германцев, скандинавов, ср.: также «варанги» византийских императоров), осуществлявшие охрану правящего рода и педшие специальную инициацию. «Альф» - название основной тактической единицы в войсках Шамиля в кавказской войне XIX века. Древне -англ. значение слова «ульф» - волк дает этимологический ключ к расшифровке названия отрядов российского спецназа «Альфа», как элитного подразделения, осуществляющего охрану правителей России. Зооморфная эмблематика, появившаяся в последнее время на шевронах российского спецназа,- соколы, беркуты, медведи, барсы - по-видимому, призвана профанировать идею обращения к реликтовым архетипам воинского поведения, которая в элитных подразделениях типа «Альфы» имеет культовое значение.
В новой российской Армии элитные спецподразделения предназначены, очевидно, не для борьбы с внешним врагом (террористами), а для поддержания внутренней воинской дисциплины, играя роль заградотрядов, комендантских рот, «коблов», настолько лучше вооруженных, обученных и экипированных, что это позволяет им выполнять функции магического устрашения в отношении общевойсковых частей, точно так же как в животном мире, согласно магическим представлениям, каждым звериным родом управляет свой «хозяин», «царь».
«Орочи Татарского пролива знали «хозяина медведя», который давал охотникам в добычу медведей; «хозяина» тигра, для которого простой тигр - «все равно, что собака». Чукчи и их русские соседи на р. Колыме признавали «хозяев» отдельных звериных пород: «лисий хозяин», «волчий», «олений», «песцовый хозяин» и т.д. Сюда же нужно относить «князьков» у русских охотников Сибири: это выродки разных диких животных, выдающейся величины, необычной окраски, или имеющие какой -либо иной необычный признак и дающие их обладателю счастье в охоте (…). Очень многие народы, особенно славянские и яфетические, приписывали таким звериным вожакам необычную, большею частью сплошь белую окраску. Белорусы считали вожаком волчьего стада белого волка (…). Распорядитель диких зверей св. Юрий, явно сменивший собой какого-то древнего демона, сам иногда принимает вид белого оленя…» (Д.К.Зеленин, Идеологическое перенесение на диких животных социально - родовой организации людей, в кн.: Избранные труды, Статьи по духовной культуре, М.,2004, с.58 - 59).
В русском языке слово «белый» иногда имеет значение чистый, благородный, но также и главный. Ср.: «белая линия» в воинском жаргоне.
В преступном мире роль «хозяина» звериного рода (масти) играет авторитет «воров в законе».
Культ двойного собако-медвежьего божества войны находит отражение в именах военных защитников и покровителей русского княжеского рода святых князей страстотерпцев Бориса (бэр -медведь) и Глеба (кэлеб - евр. собака), неоднократно, по свидетельству русских летописей, являвшихся на помощь в военных сражениях русским, например, святому благоверному князю Александру Невскому перед Ледовым побоищем. Эпитет двойного волчьего божества входит в имя св. вмч. Георгия, покровителя русских воинов, и непобедимого русского полководца А.В.Суворова (су -собака, вор -волк).
Древние германцы вешали собак или волков вместе с ворами. Два волка древнегерманского бога Одина выступают как его псы (он их кормит со своего стола). Ср.: с евангельским: «И псы едят крохи, которые падают со стола господ их» (Мф.25,27). Их приносили в жертву Одину, вешая на шестах. «Парные собаки - волки Одина - Вотана у германцев, сходные и с двумя псами ведийского Ямы, представляют собой точную параллель (…) сванским и хевсурским собакам - волкам как парным «есаулам» божества. Интересно сопоставление историко-этнографических данных о культе волка в древности и в традиционных культурах Нового времени с голгофским сюжетом христианской иконографии, где два разбойник (нераскаянный и благоразумный) изображаются распятыми по сторонам Креста Спасителя. В христианском богословии символика двух распятых возле Христа разбойников связана с представлениями о двучастной служебной силе, посвящающей в тайны воинского искусства, конкретно-исторически разделяющейся на два противоборствующих полка или ордена -охранительный, связанный с образом разбойника «благоразумного», царскую гвардию, опричнину (чьим воинским символом была собачья голова) и враждебный ему по антихристианскому духу, кагальный, чекистско- воровской.
Ратное посвящение православного христолюбивого воинства, в корне отличаясь от кровавых языческих ритуалов, содержит ту же практику восставления гнева на гнев, воспламенения харизмы праведного гнева, или совершенной ненависти, вводящей спонтанную агрессию вида в подчинение закону любви и справедливости. Для обозначения энергии или действия воинской харизмы используется слово ярость, имеющее двойное значение крайней степени похоти и гнева. Ср.: Эрос и Арес - греческие божества любви и войны. Священная ярость людей -волков, по замечанию исследователей, является одной из форм сублимации либидо и «возможна только как функция любви и верности» (Ф.Кардини, Истоки средневекового рыцарства, М.,1987,с.142), культивируемой между членами воинских братств -союзов и/или их вождем в ходе совместных воинских ритуалов, включая пиршественные застолья, ритуальные песни и обеты, а в исторической Православной России полковые праздники, молебны и совместные причащения Святых Таин, которыми воспламенялась жертвенная любовь и священное обожание христолюбивого воинства к своему Царю, Помазаннику Господню.
Высшим проявлением христианского воинского искусства является достижение бескровной победы, обретаемой без применения оружия силою христианского смирения и любви к врагам. Этот трудновместимый для расцерковленного человеческого ума вид православного подвижничества представлен именами преп. Сергия, Саввы и Серафима - укротителей «лютости звериной».
О том, какими средствами духовно - генетической селекции из поколения в поколение создавалась старая русская армия, имеется любопытное суждение ген. П.Н.Краснова: «Весь наш род был военный, офицерский (…). В 1814 году наша гвардия возвращалась из Парижа! Наш полк стоял на рю де Бабилон, на левом берегу Сены (…). При Елизавете наша армия возвращалась из Берлина! Наши полки были в Милане, в Вене! И с какими солдатами! Нам сдавали пьяниц, воров, преступников, - розгами, шпицрутенами, казнями мы создавали солдата - чудо-богатыря! Теперь с нами - лучший цвет народа Русского!» (Цареубийцы, с.192).
Согласно Ф. Кардини, сублимированная ликантропия (превращение из волка в собаку) лежит в основе рыцарского кодекса Средневековья. «Постепенно берсеркры превращаются в воинов, способных усмирять и обуздывать свой древний гнев, сохраняя при этом его позитивные возможности» (с.138).
По-видимому, с поправкой на научно засекреченный подход к решению проблем государственной безопасности и особенности политической ситуации вышесказанное следует отнести и к современному спецназу. Волчье или собачье бешенство представляет собой аналог неудачной сублимации древних архетипов воинского поведения, приводящей к единичному или коллективному умопомешательству (в частности, наблюдавшемуся среди исполнителей и жертв современных терактов, например, в Беслане).
Как случай регрессивной ликантропии с негативной симптоматикой можно рассматривать библейский рассказ о безумии вавилонского царя Навуходоносора (Дан.4,29). «Навуходоносор подвергся одной из самых страшных форм душевной болезни, так называемой ликантропии (…). Постигшая Навуходоносора болезнь не представляет чего-либо невероятного и небывалого: аналогичные формы умопомешательства известны с самых древних времен. Так, Геродот рассказывает о неврах, превращавшихся, по его словам, в волков, о существовании ликантропов сообщает так же Орибазий, придворный врач императора Юлиана, а памятники XIV-XV в.в. говорят о появлении данной болезни и в Европе…» (Толк. Библия, на пр. Дан. гл.4).
По-видимому, в книге пр. Даниила говорится о случае божественного посрамления царской ритуальной ликантропии, существовавшей на древнем Востоке, в частности в форме ритуального обращения царя в «хозяина» волчьей стаи, воинов-волков, телохранителей царя (ср. волчьи антропонимы древних восточных царей: иранского Гиркана, грузинского Вахтанга, меонийского Кандавла и др.), которое имело пророчески прообразовательное значение в отношении «семи времен» или, по толкованию святых отцов, трех с половиной лет царствования антихриста, изображаемого в Св. Писании также в виде зверя (Ап. 13) и дикого кабана, «вепря от дубравы» (Пс.79, 14), «еврея от колена Данова» (согласно святоотеческой экзегезе). Дан - место, славное огромными дубами, которым совершалось идольское служение и в которых, возможно, водились священные вепри.
Церковное предание сохраняет рассказ об одной девице, которая попущением Божиим за небрежение Св.Таин была превращена неким колдуном в кобылу. Преподобному Макарию открылось, что это было не действительное превращение, но мнимое, так что кобылой только воспринимали девицу и она сама и окружающие ее люди, и, помолившись о девице, он освободил ее от колдовских чар.
Представление о воинской доблести древних и новых «берсерков» или священной ярости, воинской харизме, «то есть сакрально - магической силе, своего рода «ману», проявляющейся на марсовом ристалище» (Кардини, с.110) и получаемой в результате инициации, подразумевает соучастие или руководство особой касты жрецов воинского культа, своего рода оккультно- военного штаба, мистагогов -инициаторов, может быть, лично не участвующих в сражениях, но наделенных функцией оккультного контроля за военными операциями, то есть, обладающих способностью воспламенять и угашать (вязать и решить) воинскую харизму, инициировать пробуждение священной звериной ярости и направлять ее в нужное время и в нужную сторону, или возбранять ее действие.
Способность к выполнению взаимоисключающих приказов с учетом оперативной обстановки, по-видимому, является издревле главной особенностью войсковых подразделений специального, или иначе двойного назначения - гвардии, стражи, караула или конвоя, исполняющих двойственные функции обеспечения безопасности охраняемого объекта, чья двойственность проявляется уже в полисемантичности лексического обозначения последних как почетной охраны или арестных команд.
Понятие о функциональной двойственности заложено и в лексической полисемантичности названия «волкодава» («волкомедведя», «дав» - медведь), огромной сторожевой собаки, так называемой «меделянской» породы, обученной «давить» волка и медведя и в то же время способной превращаться в них.
В писательском наследии А.Куприна есть любопытная характеристика Троцкого, отражающая двойственный характер взаимоотношений «охраны - караула», царивших в стане большевистских вождей, и заканчивающаяся следующим замечанием, прозорливость которого может видеть всякий, кто знаком с историей дележа предержащей власти, унесшего в небытие каждого из упомянутых красных владык. «У него темперамент меделяна, дрессированного на злобность. Когда такому псу прикажут «бери!» - он кидается на медведя и хватает его «по месту» за горло. Так, отчасти, рассматривает Троцкого Ленин. Но пусть кремлевский владыка не забывает, что эта порода крайне мстительна и злопамятна. Бывали случаи, что меделян хватал «по месту» не медведя, а своего хозяина, наказавшего его накануне. А этот однажды уже огрызнулся. Впрочем, и у Троцкого есть свой меделян» (Хроника событий, Глазами белого офицера, писателя, журналиста, М., 2006, с.136).
Ф.Кардини замечает по поводу описанного Тацитом обычая членов воинских союзов у хаттов носить железные кольца как знак бесчестия, превращавшийся в знак почета, когда юному воину удавалось убить в бою врага и стать полноправным членом союза: «Но в какой мере вступление в этот «священный боевой отряд» было добровольным, насколько было обусловлено объективными данными, не зависевшими от индивидуального выбора? Тацит утверждает, что эти воины - самые доблестные из всех. Как представляется, свидетельство самое общее и субъективное. Что означает железный обруч? Что стоит за их странствиями за счет общества, за кормлением всеми? Не находятся ли они на положении «прирученных зверей», обслуживающих нужды вполне определенной социальной группы? На подобные вопросы вряд ли когда - нибудь будет найден исчерпывающий ответ. Главное - железный обруч. Уверенность, например, что всякий, кто наденет железный ошейник, может превратиться в медведя, до сих пор еще бытует в датском фольклоре» (Кардини, с. 116).
Понятно, что, где есть посвящение, там есть и посвящающие. Отдание приказа «Альфе», наделенной правом тайной (т.е., совершаемой под прикрытием закона о государственной тайне) безсудной ликвидации, является прерогативой верховной власти и магический шифр - пароль («слово»), подтверждающий полномочия отдающего приказ, воспламеняющего воинскую харизму исполнителей - главный ее атрибут. Тот, кто владеет этим «словом» (а вовсе не ядерной кнопкой) и является подлинным «хозяином» России.
Афишируемая СМИ «самостоятельность» решений «Альфы» в событиях, связанных с ГКЧП или расстрелом Белого Дома, по-видимому, не более чем спецпропагандистский трюк, призванный затушевать истинную роль и урегулировать «сбои» в оккультном управлении этой «кровавой дубинкой» как неизменным атрибутом тайной верховной власти. Передача опричной воинской харизмы от российской «Альфы» чеченскому спецназу, сопровождающаяся прокурорской чисткой «белых волков», харизматических носителей русского бранного духа, таких как Глебов, Буданов, Ульман,- может быть ни чем иным, как отражающей процесс захвата верховной власти одной из боковых ветвей правящего иудео -хазарского рода подготовкой к перемещению инициатического центра силы из русского этнокультурного ареала на Кавказ и последующей иудео -мусульманской колонизации России.
Особенность оперативного управления подразделениями «волчьего» спецназа, осуществляемого не посредством обычных военных команд, а на магическом уровне через передачу направленного возбуждения, «вброс адреналина» открывает, как кажется, возможность оказывать опосредованное воздействие на оккультный спецназ, «вести огонь по штабам», используя приемы духовной брани предстательством святых заступников русского воинства, «покровителей волков» свв. Георгия, Сергия, Саввы и Серафима, приводящие верных к бескровной победе.
В современной войне «тотемов» (чеченский волк и русский медведь, или свинья) карельской Кондопоге выпало сыграть роль инициатического центра, знамени ритуальной борьбы, разжигаемой мировой закулисой между православием и исламом, или внутри славянского мира.
Остается гадать о том «месте мест», где поднимется святая хоругвь (этим. - волчье знамя) преп. Сергия, Саввы и Серафима, святых русских победителей и усмирителей волков, прогонителей и связателей волчьего «демона войны», где силою вочеловечившегося Господа нашего Иисуса Христа совершится победа над древним злом, когда, по предреченному, «пастися будут вкупе волк со агнцем (…) и вол и медведь вкупе пастися будут, и вкупе дети их будут (…) и не сотворят зла, ни возмогут погубити никогоже…» (Ис.11,6 -9).
Современная военно-политическая ситуация, как кажется, указывает на то, что таким местом с двойным "волко-медвежьим" этимологическим значением по неисповедимым путям Божественного Промышления может оказаться русский Донбас.
Николай Козлов
Оригинал взят у rosh_mosoh в кондопога
Данные культологии и палеоантропологии позволяют рассматривать сентябрьские (2006 года) события в Кондопоге как санкционированную и осуществленную государственными жрецами «безопасности» оккультно-террористическую акцию, составляющую ритуал инициатического посвящения в культ волка.
«Суть ритуальной инициации заключалась в ритуальном превращении молодого воина в волка. Речь шла не только о храбрости, физической силе или умении выносить лишения, но и о магическом религиозном опыте, радикальным образом менявшем жизнь испытуемого. Он должен был преодолеть свой человеческий облик в порыве агрессивной, устрашающей ярости, уподоблявшей его бешеному хищнику. Древние германцы называли воинов-зверей берсеркры, буквально «воины в шкуре медведя», другое их имя ульфхеднар, «люди в волчьей шкуре» (…). Превращение в волка осуществлялось путем ритуального надевания шкуры, предшествовавшего или следовавшего за радикальным изменением поведения. Все то время, что воин находился в шкуре животного, он не был человеком, а непосредственно -хищником: он не только становился жестоким непобедимым воином, охваченным «священной яростью», но и избавлялся от любого человеческого проявления, иными словами, он больше не чувствовал себя связанным с законами и обычаями людей. Молодые воины не довольствовались лишь правом обворовывать и терроризировать поселения в период ритуальных сборищ, но даже питались человеческим мясом (…). В том, что имела место реальная ликантропия, связанная с людоедством, нет ни малейшего сомнения (…). Во всяком случае, встречаются упоминания об этих экстатических оргиях, о некоем пьянящем напитке, облегчавшем превращение в зверя. Среди прародителей ахменидов фигурировало семейство Сака хаумаварка. Барталоме и Викандер так интерпретируют это имя: «Те, кто превращаются в волков (варка), в момент экстаза, вызванного сомой (хаума)…Отличительным признаком этих иранских «мужских союзов» служили «окровавленные дубинки» (…). Как пишет Викандер, окровавленная дубинка служила в определенном ритуале для церемониального заклания быка. Дубинка стала символом иранских воинов - волков. Она- образцовое орудие древнего разбойника. Как и в случае с другими древними инструментами, дубинка сохранила свое ритуальное назначение и после того как ее боевая функция перешла к другим, более современным орудиям» (М.Элиаде, От Залмоксиса до Чингисхана, «Кодра», 1991, №7, с.106 -107).
Нападение чеченского отряда, вооруженного ритуальным оружием (арматурой, бейсбольными битами - род «кровавой дубинки»), в состоянии ритуальной агрессии, когда живым людям отрезали уши, может быть под воздействием наркотического опьянения (как это доказано в случаях захвата чеченскими шахидами заложников в Буденновске, на Дубровке и в Беслане) на мирных жителей Кондопоги при попустительстве и под прикрытием «законной» власти, имеет все признаки ритуального испытания перед инициатическим посвящением в реконструируемый на основе данных палеоэтнографии «культ волка».
Название карельского города Кондопога переводится как «Медвежий угол» или точнее «святилище двучастного культа волко-медведя», или известного под двойным волчье-медвежьим именем божества войны. Двойной эпитет волко (или собако) -медведя встречается в имени фракийского бога войны Кандавла (кан, канис - собака, дав - медведь) и Зевса (зеев - евр. волк) Лукорейского (локис - волк, медведь), Вулкана, волколака и волкодава, в названии иранской Гиркании (урк -волк, кан -собака) и Ликийской Аркадии ( аркос - медведь). По - видимому, к инициатическим центрам с двойным «волчье-медвежьим» значением следует отнести и название города Вуковара, этого «сербского Беслана», (вук -с.х., волк), поразившего христианский мир совершенным в нем ритуальным злодеянием - распятием на крестах хорватскими наемниками сорока православных отроков -мучеников (1991 г.).
Буденновск (быв. Святой Крест), Дубровка и Беслан -топонимы, этимологически так или иначе восходящие к «волчье -медвежьей» корневой основе. Согласно словарным данным (Срезневский, Фасмер), одно из значений корневой основы «бос», «бус», «бес», входящей в состав таких слов и сочетаний, как бусурман (бесермен), древнерусск. - бусове, бесове (бусово время, босые волки - «Слово о полку Игореве»), а также бусы, буты - идолы, злые духи. «Бусово время» - идольское, старое время; «босые волки» - злые (ср. нем. - бёзе), «священные», но также «белые», оборотни. Босый, бусый - постоянный эпитет волка.
Исследователи «Слова о полку Игореве» видят в эпизоде, повествующем о бегстве князя Игоря из плена, указание древне-русского автора на способности оборотничества или приемы военно-охотничьей магии, которыми владел русский князь. «А Игорь-князь горностаем прыгнул в тростники, белым гоголем - на воду, вскочил на борзого коня, соскочил с него босым волком, и помчался к лугу Донца…» (ПЛДР,XII век, М.,1980,с.385, русск. перевод).
Любопытно, что метафорой древне-русского автора «Слова» воспользовались российские военачальники при закладке скрытого сообщения в информацию для СМИ о выходе из окружения под Первомайским банды Радуева, - этих чеченских «волков», которые бежали по снегу, разувшись босыми. Позднее, обыгрывая это сообщение, журналисты, освещавшие освобождение заложников в Перу, шутили по поводу эффективности перуанских спецслужб, что террористам не удалось уйти только потому, что там не умеют бегать босиком.
Алан, улан, по Фасмеру, происходит из тюрк. телохранитель. Заместительное имя волка у сербов «ала», волчий пастырь (болг.), - Куцалан. Таким образом, тюркское имя Беслан означает то же, что и «босый волк», волк - оборотень, воин -волк, языковой аналог индоевропейского «варанг» - посвященный в культ волка воин, телохранитель царского рода.
По традиции «волками» («альфа») назывались элитные воинские подразделения (у тюрков, германцев, скандинавов, ср.: также «варанги» византийских императоров), осуществлявшие охрану правящего рода и педшие специальную инициацию. «Альф» - название основной тактической единицы в войсках Шамиля в кавказской войне XIX века. Древне -англ. значение слова «ульф» - волк дает этимологический ключ к расшифровке названия отрядов российского спецназа «Альфа», как элитного подразделения, осуществляющего охрану правителей России. Зооморфная эмблематика, появившаяся в последнее время на шевронах российского спецназа,- соколы, беркуты, медведи, барсы - по-видимому, призвана профанировать идею обращения к реликтовым архетипам воинского поведения, которая в элитных подразделениях типа «Альфы» имеет культовое значение.
В новой российской Армии элитные спецподразделения предназначены, очевидно, не для борьбы с внешним врагом (террористами), а для поддержания внутренней воинской дисциплины, играя роль заградотрядов, комендантских рот, «коблов», настолько лучше вооруженных, обученных и экипированных, что это позволяет им выполнять функции магического устрашения в отношении общевойсковых частей, точно так же как в животном мире, согласно магическим представлениям, каждым звериным родом управляет свой «хозяин», «царь».
«Орочи Татарского пролива знали «хозяина медведя», который давал охотникам в добычу медведей; «хозяина» тигра, для которого простой тигр - «все равно, что собака». Чукчи и их русские соседи на р. Колыме признавали «хозяев» отдельных звериных пород: «лисий хозяин», «волчий», «олений», «песцовый хозяин» и т.д. Сюда же нужно относить «князьков» у русских охотников Сибири: это выродки разных диких животных, выдающейся величины, необычной окраски, или имеющие какой -либо иной необычный признак и дающие их обладателю счастье в охоте (…). Очень многие народы, особенно славянские и яфетические, приписывали таким звериным вожакам необычную, большею частью сплошь белую окраску. Белорусы считали вожаком волчьего стада белого волка (…). Распорядитель диких зверей св. Юрий, явно сменивший собой какого-то древнего демона, сам иногда принимает вид белого оленя…» (Д.К.Зеленин, Идеологическое перенесение на диких животных социально - родовой организации людей, в кн.: Избранные труды, Статьи по духовной культуре, М.,2004, с.58 - 59).
В русском языке слово «белый» иногда имеет значение чистый, благородный, но также и главный. Ср.: «белая линия» в воинском жаргоне.
В преступном мире роль «хозяина» звериного рода (масти) играет авторитет «воров в законе».
Культ двойного собако-медвежьего божества войны находит отражение в именах военных защитников и покровителей русского княжеского рода святых князей страстотерпцев Бориса (бэр -медведь) и Глеба (кэлеб - евр. собака), неоднократно, по свидетельству русских летописей, являвшихся на помощь в военных сражениях русским, например, святому благоверному князю Александру Невскому перед Ледовым побоищем. Эпитет двойного волчьего божества входит в имя св. вмч. Георгия, покровителя русских воинов, и непобедимого русского полководца А.В.Суворова (су -собака, вор -волк).
Древние германцы вешали собак или волков вместе с ворами. Два волка древнегерманского бога Одина выступают как его псы (он их кормит со своего стола). Ср.: с евангельским: «И псы едят крохи, которые падают со стола господ их» (Мф.25,27). Их приносили в жертву Одину, вешая на шестах. «Парные собаки - волки Одина - Вотана у германцев, сходные и с двумя псами ведийского Ямы, представляют собой точную параллель (…) сванским и хевсурским собакам - волкам как парным «есаулам» божества. Интересно сопоставление историко-этнографических данных о культе волка в древности и в традиционных культурах Нового времени с голгофским сюжетом христианской иконографии, где два разбойник (нераскаянный и благоразумный) изображаются распятыми по сторонам Креста Спасителя. В христианском богословии символика двух распятых возле Христа разбойников связана с представлениями о двучастной служебной силе, посвящающей в тайны воинского искусства, конкретно-исторически разделяющейся на два противоборствующих полка или ордена -охранительный, связанный с образом разбойника «благоразумного», царскую гвардию, опричнину (чьим воинским символом была собачья голова) и враждебный ему по антихристианскому духу, кагальный, чекистско- воровской.
Ратное посвящение православного христолюбивого воинства, в корне отличаясь от кровавых языческих ритуалов, содержит ту же практику восставления гнева на гнев, воспламенения харизмы праведного гнева, или совершенной ненависти, вводящей спонтанную агрессию вида в подчинение закону любви и справедливости. Для обозначения энергии или действия воинской харизмы используется слово ярость, имеющее двойное значение крайней степени похоти и гнева. Ср.: Эрос и Арес - греческие божества любви и войны. Священная ярость людей -волков, по замечанию исследователей, является одной из форм сублимации либидо и «возможна только как функция любви и верности» (Ф.Кардини, Истоки средневекового рыцарства, М.,1987,с.142), культивируемой между членами воинских братств -союзов и/или их вождем в ходе совместных воинских ритуалов, включая пиршественные застолья, ритуальные песни и обеты, а в исторической Православной России полковые праздники, молебны и совместные причащения Святых Таин, которыми воспламенялась жертвенная любовь и священное обожание христолюбивого воинства к своему Царю, Помазаннику Господню.
Высшим проявлением христианского воинского искусства является достижение бескровной победы, обретаемой без применения оружия силою христианского смирения и любви к врагам. Этот трудновместимый для расцерковленного человеческого ума вид православного подвижничества представлен именами преп. Сергия, Саввы и Серафима - укротителей «лютости звериной».
О том, какими средствами духовно - генетической селекции из поколения в поколение создавалась старая русская армия, имеется любопытное суждение ген. П.Н.Краснова: «Весь наш род был военный, офицерский (…). В 1814 году наша гвардия возвращалась из Парижа! Наш полк стоял на рю де Бабилон, на левом берегу Сены (…). При Елизавете наша армия возвращалась из Берлина! Наши полки были в Милане, в Вене! И с какими солдатами! Нам сдавали пьяниц, воров, преступников, - розгами, шпицрутенами, казнями мы создавали солдата - чудо-богатыря! Теперь с нами - лучший цвет народа Русского!» (Цареубийцы, с.192).
Согласно Ф. Кардини, сублимированная ликантропия (превращение из волка в собаку) лежит в основе рыцарского кодекса Средневековья. «Постепенно берсеркры превращаются в воинов, способных усмирять и обуздывать свой древний гнев, сохраняя при этом его позитивные возможности» (с.138).
По-видимому, с поправкой на научно засекреченный подход к решению проблем государственной безопасности и особенности политической ситуации вышесказанное следует отнести и к современному спецназу. Волчье или собачье бешенство представляет собой аналог неудачной сублимации древних архетипов воинского поведения, приводящей к единичному или коллективному умопомешательству (в частности, наблюдавшемуся среди исполнителей и жертв современных терактов, например, в Беслане).
Как случай регрессивной ликантропии с негативной симптоматикой можно рассматривать библейский рассказ о безумии вавилонского царя Навуходоносора (Дан.4,29). «Навуходоносор подвергся одной из самых страшных форм душевной болезни, так называемой ликантропии (…). Постигшая Навуходоносора болезнь не представляет чего-либо невероятного и небывалого: аналогичные формы умопомешательства известны с самых древних времен. Так, Геродот рассказывает о неврах, превращавшихся, по его словам, в волков, о существовании ликантропов сообщает так же Орибазий, придворный врач императора Юлиана, а памятники XIV-XV в.в. говорят о появлении данной болезни и в Европе…» (Толк. Библия, на пр. Дан. гл.4).
По-видимому, в книге пр. Даниила говорится о случае божественного посрамления царской ритуальной ликантропии, существовавшей на древнем Востоке, в частности в форме ритуального обращения царя в «хозяина» волчьей стаи, воинов-волков, телохранителей царя (ср. волчьи антропонимы древних восточных царей: иранского Гиркана, грузинского Вахтанга, меонийского Кандавла и др.), которое имело пророчески прообразовательное значение в отношении «семи времен» или, по толкованию святых отцов, трех с половиной лет царствования антихриста, изображаемого в Св. Писании также в виде зверя (Ап. 13) и дикого кабана, «вепря от дубравы» (Пс.79, 14), «еврея от колена Данова» (согласно святоотеческой экзегезе). Дан - место, славное огромными дубами, которым совершалось идольское служение и в которых, возможно, водились священные вепри.
Церковное предание сохраняет рассказ об одной девице, которая попущением Божиим за небрежение Св.Таин была превращена неким колдуном в кобылу. Преподобному Макарию открылось, что это было не действительное превращение, но мнимое, так что кобылой только воспринимали девицу и она сама и окружающие ее люди, и, помолившись о девице, он освободил ее от колдовских чар.
Представление о воинской доблести древних и новых «берсерков» или священной ярости, воинской харизме, «то есть сакрально - магической силе, своего рода «ману», проявляющейся на марсовом ристалище» (Кардини, с.110) и получаемой в результате инициации, подразумевает соучастие или руководство особой касты жрецов воинского культа, своего рода оккультно- военного штаба, мистагогов -инициаторов, может быть, лично не участвующих в сражениях, но наделенных функцией оккультного контроля за военными операциями, то есть, обладающих способностью воспламенять и угашать (вязать и решить) воинскую харизму, инициировать пробуждение священной звериной ярости и направлять ее в нужное время и в нужную сторону, или возбранять ее действие.
Способность к выполнению взаимоисключающих приказов с учетом оперативной обстановки, по-видимому, является издревле главной особенностью войсковых подразделений специального, или иначе двойного назначения - гвардии, стражи, караула или конвоя, исполняющих двойственные функции обеспечения безопасности охраняемого объекта, чья двойственность проявляется уже в полисемантичности лексического обозначения последних как почетной охраны или арестных команд.
Понятие о функциональной двойственности заложено и в лексической полисемантичности названия «волкодава» («волкомедведя», «дав» - медведь), огромной сторожевой собаки, так называемой «меделянской» породы, обученной «давить» волка и медведя и в то же время способной превращаться в них.
В писательском наследии А.Куприна есть любопытная характеристика Троцкого, отражающая двойственный характер взаимоотношений «охраны - караула», царивших в стане большевистских вождей, и заканчивающаяся следующим замечанием, прозорливость которого может видеть всякий, кто знаком с историей дележа предержащей власти, унесшего в небытие каждого из упомянутых красных владык. «У него темперамент меделяна, дрессированного на злобность. Когда такому псу прикажут «бери!» - он кидается на медведя и хватает его «по месту» за горло. Так, отчасти, рассматривает Троцкого Ленин. Но пусть кремлевский владыка не забывает, что эта порода крайне мстительна и злопамятна. Бывали случаи, что меделян хватал «по месту» не медведя, а своего хозяина, наказавшего его накануне. А этот однажды уже огрызнулся. Впрочем, и у Троцкого есть свой меделян» (Хроника событий, Глазами белого офицера, писателя, журналиста, М., 2006, с.136).
Ф.Кардини замечает по поводу описанного Тацитом обычая членов воинских союзов у хаттов носить железные кольца как знак бесчестия, превращавшийся в знак почета, когда юному воину удавалось убить в бою врага и стать полноправным членом союза: «Но в какой мере вступление в этот «священный боевой отряд» было добровольным, насколько было обусловлено объективными данными, не зависевшими от индивидуального выбора? Тацит утверждает, что эти воины - самые доблестные из всех. Как представляется, свидетельство самое общее и субъективное. Что означает железный обруч? Что стоит за их странствиями за счет общества, за кормлением всеми? Не находятся ли они на положении «прирученных зверей», обслуживающих нужды вполне определенной социальной группы? На подобные вопросы вряд ли когда - нибудь будет найден исчерпывающий ответ. Главное - железный обруч. Уверенность, например, что всякий, кто наденет железный ошейник, может превратиться в медведя, до сих пор еще бытует в датском фольклоре» (Кардини, с. 116).
Понятно, что, где есть посвящение, там есть и посвящающие. Отдание приказа «Альфе», наделенной правом тайной (т.е., совершаемой под прикрытием закона о государственной тайне) безсудной ликвидации, является прерогативой верховной власти и магический шифр - пароль («слово»), подтверждающий полномочия отдающего приказ, воспламеняющего воинскую харизму исполнителей - главный ее атрибут. Тот, кто владеет этим «словом» (а вовсе не ядерной кнопкой) и является подлинным «хозяином» России.
Афишируемая СМИ «самостоятельность» решений «Альфы» в событиях, связанных с ГКЧП или расстрелом Белого Дома, по-видимому, не более чем спецпропагандистский трюк, призванный затушевать истинную роль и урегулировать «сбои» в оккультном управлении этой «кровавой дубинкой» как неизменным атрибутом тайной верховной власти. Передача опричной воинской харизмы от российской «Альфы» чеченскому спецназу, сопровождающаяся прокурорской чисткой «белых волков», харизматических носителей русского бранного духа, таких как Глебов, Буданов, Ульман,- может быть ни чем иным, как отражающей процесс захвата верховной власти одной из боковых ветвей правящего иудео -хазарского рода подготовкой к перемещению инициатического центра силы из русского этнокультурного ареала на Кавказ и последующей иудео -мусульманской колонизации России.
Особенность оперативного управления подразделениями «волчьего» спецназа, осуществляемого не посредством обычных военных команд, а на магическом уровне через передачу направленного возбуждения, «вброс адреналина» открывает, как кажется, возможность оказывать опосредованное воздействие на оккультный спецназ, «вести огонь по штабам», используя приемы духовной брани предстательством святых заступников русского воинства, «покровителей волков» свв. Георгия, Сергия, Саввы и Серафима, приводящие верных к бескровной победе.
В современной войне «тотемов» (чеченский волк и русский медведь, или свинья) карельской Кондопоге выпало сыграть роль инициатического центра, знамени ритуальной борьбы, разжигаемой мировой закулисой между православием и исламом, или внутри славянского мира.
Остается гадать о том «месте мест», где поднимется святая хоругвь (этим. - волчье знамя) преп. Сергия, Саввы и Серафима, святых русских победителей и усмирителей волков, прогонителей и связателей волчьего «демона войны», где силою вочеловечившегося Господа нашего Иисуса Христа совершится победа над древним злом, когда, по предреченному, «пастися будут вкупе волк со агнцем (…) и вол и медведь вкупе пастися будут, и вкупе дети их будут (…) и не сотворят зла, ни возмогут погубити никогоже…» (Ис.11,6 -9).
Современная военно-политическая ситуация, как кажется, указывает на то, что таким местом с двойным "волко-медвежьим" этимологическим значением по неисповедимым путям Божественного Промышления может оказаться русский Донбас.
Николай Козлов