ЛИЗЕТТ МОДЕЛ
Оригинал взят у agnesvogeler в ЛИЗЕТТ МОДЕЛ
Продолжаю выкладывать свои старые статьи из «Фотомастерской». Вот эта - о Лизетт Модел.
РЕШАЮЩИЕ МОМЕНТЫ ЛИЗЕТТ МОДЕЛ.
В середине двадцатого века великие фотомастера руководствовались идеологией высокого гуманизма. Жанровая фотография, репортаж, документальные серии - всё, что относилось к так называемым human conditions, делалось с уважением к человеку, с мыслями об обществе, которое, конечно, далеко не совершенно, но небезнадежно. И миссия фотографа состоит в том, чтобы постепенно информировать человечество и делать жизнь лучше. Были, конечно, разнообразные исключения, но общая тенденция, достигшая кульминации в грандиозной выставке «Род человеческий» 1955 года, вполне очевидна. Она начала формироваться еще в неспокойные тридцатые, а к концу сороковых цивилизованный мир, переживший страшную войну и поднявшийся на ноги, внушал фотографам оптимизм и веру в лучшее будущее. Робер Дуано, Анри Картье-Брессон, Уильям Юджин Смит и Альфред Айзенштадт ловили «решающие моменты», в которых раскрывались события. Была ли это мелкая сиюминутная сценка, напоминавшая анекдот, или наполненный глубоким символизмом образ, способный заменить роман в миллионы слов - в любом случае это была демонстрация разнообразия человеческого опыта. Демонстрация, произведенная с глубоким почтением или волнением, мягкой иронией, или теплым юмором, и всегда - с пониманием и снисхождением к человеческим слабостям.
К этой же традиции принадлежит и нью-йоркский фотограф австрийского происхождения Лизетт Модел. Ее фотографии такие же яркие, говорящие, немного литературные, но ясно читаемые, недвусмысленные и эмоциональные, как у прославленных коллег. Только в них не видно особой любви к предмету съемки, а ирония не мягкая, а злая. Сарказм, гротеск, насмешка, жалость, боль, мизантропия. Виртуозно поймав «решающий момент» слабости, безразличия, отупения, самолюбования, безволия, безумия, фотограф нажимает на спуск, даже не взглянув в глаза жертве, опустив бесстрастный взгляд в видоискатель своего Rolleiflex’а.
«Фотографии Лизетт Модел безжалостно и остро исследуют людей со всеми их недостатками, страданиями, бессмысленностью и иногда, по случайности - в их величии. В результате её снимки похожи на строгий приговор», - сказал Эдвард Стейхен, придумавший и создавший выставку «Род человеческий».
«Ее наиболее запоминающиеся фотографии изображают людей, которые производят впечатление продажных, лживых, прожорливых, алчных, бездушных и жестоких существ. Трудно сказать с уверенностью, играла ли Модел роль доброй волшебницы, изгоняющей нечистую силу с помощью фотокамеры, или просто собирала материал для коллекции смертных грехов», - сказал другой влиятельный фотографический куратор и критик - Джон Жарковский.
Именно так, в целом, воспринимали творчество Модел современники и потомки. Какими она видела людей на самом деле? Повлиял ли ее взгляд на наше восприятие ее времени, добавил ли что-то к картине мира?
Элиза Фелиция Амелия Штерн родилась в 1901 году в Вене. Через два года семья сменила фамилию Штерн на Сейберт, из-за усилившихся антисемитских настроений. Дети получили домашнее образование, Элиза усиленно занималась музыкой. Именно музыка была ее главным увлечением и предполагаемым занятием на всю жизнь.
После смерти главы семьи, мать Элизы - француженка, решает вернуться во Францию. Семья переезжает в Ниццу, по пути останавливается в Париже, где Элиза остается, чтобы учиться вокалу. Там она знакомится со своим будущим мужем, немного занимается живописью, немного фотографией, посещает психоаналитика, вращается в художественных кругах. Череда непроясненных обстоятельств приводит к тому, что музыкальная карьера Элизы терпит крах и, чтобы освоить какую-то профессию, приносящую доход, она начинает развивать фотографические навыки, пользуясь помощью сестры - профессионального медицинского фотографа.
«У меня есть младшая сестра, которая была очень хорошим фотографом. Я не думала о фотографии, но я видела людей, выполнявших лабораторную работу. Я поговорила с сестрой поехала в Италию, купила камеру, увеличитель, то и это. Вот так я и начала заниматься фотографией. Что-то в таком роде. Без намерения фотографировать, без каких-либо знаний, даже без любви к ней. Без интереса. Вот так это произошло».
Всю жизнь Лизетт Модел пристально следила за распространением информации о себе. Корректировала сведения, редактировала интервью, отрицала ранее сказанное и запрещала публикации не нравящихся ей текстов, тщательно выстраивая свой имидж. Сухопарая блондинка в мелких кудряшках с поджатыми губами, одетая в черное. Строгая благородная дама из Европы, экстраординарный фотограф с нестандартным видением. Именно такой образ сложился в начале ее удачной карьеры, и она старалась поддерживать его и в дальнейшем. Для этого зачем-то требовалось утверждать, что фотографией она занялась случайно, кроме того, совершенно не имея чувствительности к визуальному, потому что «всё было сконцентрировано на слухе, меня не учили видеть что-либо».
Вот с этим багажом Лизетт в 1934 году приехала в Ниццу навестить мать и, прогуливаясь по «Английской набережной» сняла серию портретов восседавших в шезлонгах и глазевших по сторонам отдыхающих. Эта серия стала визитной карточкой Модел как фотографа. С этим портфолио она посещала различные французские фото-агентства и, в конце концов, этими фотографиями с успехом был проиллюстрирован сатирический фельетон о богатых бездельниках, опубликованный в коммунистическом ежемесячнике “Regards”. (Впоследствии Модел не афишировала этот факт, это выяснилось через несколько лет случайно).
В 1937 году Лизетт официально выходит замуж за парижского художника Эвзу Модела и в следующем году они переезжают в Нью-Йорк, где уже обустроились родственники мужа. (Евсей Константинович Модель родился в городе Николаевск-на-Амуре и перед революцией покинул дом, чтобы избежать мобилизации в царскую армию. Практически пешком он направился в Китай, где посетил родственников, после чего, проездом через Японию, Сингапур, Бомбей и Порт-Саид прибыл в Италию, а потом переехал в Париж учиться живописи. Европейский и американский авангард делали весьма мобильные и энергичные люди, чья жизнь была полна головокружительных приключений. «Родился в Сибири, учился в Париже, вдохновлен Нью-Йорком», - написал он позже краткое резюме, устраиваясь на работу в Калифорнийскую Школу изящных искусств).
Американская действительность производит на Лизетт ошеломляющее впечатление. С детства, по её словам, не приученная видеть, она оказывается вдруг весьма чувствительна к чисто визуальным контрастам: масштабам, ритмам, ракурсам, архитектуре, движению, отражениям, расстояниям и человеческим типажам. Она начинает снимать отражения в витринах. Нью-Йоркские витрины - это готовый коллаж, сложная и богатая натура, в которой городской хаос и разрозненные впечатления сами собой складывается в геометрические формы. И, самое главное, витрина - это символ американского гламура. Эта тема всегда занимала Модел, - с самого первого дня в Америке и до конца жизни. «Я хотела послать фотографию сестре во Францию, показать ей, что такое Пятая Авеню. Я была немного разочарована тем, что улица, о которой столько говорят, оказалась такой небольшой. Я встала на середину и не знала, что же сфотографировать. Я случайно взглянула на эти чудесные витрины и увидела натуральный фотомонтаж. Я сразу начала снимать. Это стало моей страстью и хобби…Я поняла, что Америка - это страна, где par excellence всё имеет свой имидж. Автомобиль имеет имидж, туфли имеют имидж, политик имеет имидж…Я сказала себе: «Гламур - имидж имиджа, вот мой сюжет».
Чтобы заработать на жизнь в Америке, Модел устраивается техником в лабораторию еженедельника “PM Magazine”. Бильдредактор журнала Ральф Штайнер, просмотрев ее портфолио, с энтузиазмом публикует семь фотографий из Ниццы, вынеся одну из них на обложку, под заголовком «Почему Франция пала». Так же, как редакторы журнала Regards, он видит в этих фотографиях яркую сатиру, едкую критику, карикатуру. (Позже Модел будет протестовать против такой однозначной трактовки своих фотографий. «Франция пала из-за множества сложных причин, а вовсе не потому, что таковы были типажи богатых буржуа»). Фотографии производят большое впечатление на художественное сообщество Нью-Йорка. На Лизетт обращают внимание, называют «талантливой эмигранткой», она знакомится с прославленным арт-директором “Harper’s Bazaar” Алексеем Бродовичем и первым куратором недавно открывшегося фотографического отдела Музея современного искусства Бомонтом Ньюхоллом. Музей покупает две ее фотографии. Начинается самый плодотворный профессиональный период Лизетт Модел как практикующего фотографа, который продлится до начала пятидесятых годов.
Кроме двух оригинальных и динамичных серий «Отражения» с витринами и «Бегущие ноги» (снятых с тротуара ног толпы на Пятой Авеню) стиль Лизетт Модел безошибочно узнаваем. Это плотно упакованные в кадр персоны, выглядящие, как правило, необычно и завораживающе. Завораживает их полнота или какой-либо физический недостаток, экстравагантная внешность, странное выражение лица, странное положение тела, одежда, поза, поведение и т.д. Крупные формы требуют крупного формата отпечатков (14х17 или 16х20 дюймов, как правило), резкая светотень и зерно придают им брутальный вид. Они кажутся снятыми с очень близкого расстояния, это внушает зрителю тревогу и, в то же время, не дает отвести взгляд. Жители Ниццы, парижане, нью-йоркцы - обитатели Кони Айленда и Нижнего Ист-Сайда. Кажется, что Модел выискивает шокирующие и гротескные моменты, не щадя никого, подчеркивая и утрируя хищную алчность, кровожадность и комический снобизм богатых, деградацию бедных, болезненную странность маргиналов. Артисты кабаре, завсегдатаи светских вечеринок, обитатели ночных клубов, искатели сомнительных удовольствий, нищие на тротуарах, прожорливые посетители ресторанов. Американская вульгарность против европейского вырождения. Однако, не всё так однозначно. Если бы Модел лишь выискивала во всём негативное и обличала, её фотографии быстро утомили бы зрителя. Но их хочется рассматривать снова и снова.
«Меня часто спрашивают, что я хочу сказать своими фотографиями. Я ничего не хочу сказать. Это фотографии постоянно что-то говорят мне и именно я извлекаю уроки…Люди считают, что то, что у меня выходит - это сарказм. Но я так не думаю. Я считаю тех, кого фотографирую, яркими индивидуальностями».
Камера была для Лизетт Модел инструментом познания мира, который нужно использовать со страстью и полной отдачей. Она была, конечно, не вполне объективна, в чем ее упрекали и некоторые критики. В утрировании, преувеличении, театральной режиссуре в фотографии. Но Модел искала в своих персонажах способ вступить в диалог с реальностью. «Большое значение имеет сама фотография. Не публика, не редактор, не педагог… Фотография - симптом и точность, она не лжет… Для меня камера - это инструмент, который помогает задать вопрос. Я сама не знаю, каким будет ответ. Когда я хочу обнаружить что-то, когда я хочу получить от этого мира, информацию о чем-то, чего я не понимаю, и никто не понимает, я беру камеру и ищу то, что может поразить меня. Фотографируя это, я получаю один ответ или другой. Фотографии отвечают мне».
Интересно, что основным работодателем Модел с начала сороковых до середины пятидесятых годов был журнал “Harper’s Bazaar”. Его творческая команда в составе главного редактора - Кармель Сноу, арт-директора Алексея Бродовича и литературного редактора Дороти Уилок ценила оригинальность, свежесть и нестандартность взгляда и была готова рисковать. Уличные сцены Модел, анализирующие современный гламур, антигламур, блеск, нищету и контрасты Нью-Йорка, были уместны при таком подходе. Мода - не просто элитарное развлечение, а часть современной культуры, считала редакция. Но все же ресурс оригинальности fashion-журнала был ограничен, и в начале пятидесятых Модел погрузилась в преподавание. «С сожалением я обнаружила, что могу это делать», - констатировала она. Она преподавала в Калифорнийской школе изящных искусств и Новой школе социальных исследований - демократичном учебном заведении, которое предоставляло возможность широкому кругу лиц обучаться гуманитарным и художественным дисциплинам. Период активного фотографирования для Модел закончился. Все ее главные фотографические труды остались в тридцатых и сороковых. Отчасти потому, что преподавание отнимало у нее слишком много творческой энергии, отчасти по причинам личного характера. (Кроме всего прочего, Модел, как и Маргарет Бурк-Уайт, например, находилась под наблюдением спецслужб из-за своего прежнего сотрудничества с «экстремистской» прокоммунистической «Фото-Лигой»). Однако как преподаватель Модел воспитала поколение американских фотографов с самостоятельным взглядом на фотографию и неоднозначным подходом к реальности. Самой известной ученицей Лизетт Модел была Диана Арбус.
«То, что по-настоящему шокирует меня, и с чем я действительно собираюсь бороться - это индифферентность и вялость. Производство фотографий, которые ничего не значат. Когда вы хотите просто «снять хорошую фотографию» или «выразить себя», но у вас отсутствует импульс, непреодолимая потребность, которой вы не можете сопротивляться. И это вовсе не потребность «сделать карьеру» или «стать великим фотографом». Те, кого называют великими фотографами и великими художниками не думали так много о себе. Для них было важно то, что они должны были сказать… Не старайтесь сделать хорошую фотографию - это смерть. Старайтесь сделать фотографию чего-то».
(Это Имоджен Каннингем сфотографировала Лизетт Модел в 1946 году)
Продолжаю выкладывать свои старые статьи из «Фотомастерской». Вот эта - о Лизетт Модел.
РЕШАЮЩИЕ МОМЕНТЫ ЛИЗЕТТ МОДЕЛ.
В середине двадцатого века великие фотомастера руководствовались идеологией высокого гуманизма. Жанровая фотография, репортаж, документальные серии - всё, что относилось к так называемым human conditions, делалось с уважением к человеку, с мыслями об обществе, которое, конечно, далеко не совершенно, но небезнадежно. И миссия фотографа состоит в том, чтобы постепенно информировать человечество и делать жизнь лучше. Были, конечно, разнообразные исключения, но общая тенденция, достигшая кульминации в грандиозной выставке «Род человеческий» 1955 года, вполне очевидна. Она начала формироваться еще в неспокойные тридцатые, а к концу сороковых цивилизованный мир, переживший страшную войну и поднявшийся на ноги, внушал фотографам оптимизм и веру в лучшее будущее. Робер Дуано, Анри Картье-Брессон, Уильям Юджин Смит и Альфред Айзенштадт ловили «решающие моменты», в которых раскрывались события. Была ли это мелкая сиюминутная сценка, напоминавшая анекдот, или наполненный глубоким символизмом образ, способный заменить роман в миллионы слов - в любом случае это была демонстрация разнообразия человеческого опыта. Демонстрация, произведенная с глубоким почтением или волнением, мягкой иронией, или теплым юмором, и всегда - с пониманием и снисхождением к человеческим слабостям.
К этой же традиции принадлежит и нью-йоркский фотограф австрийского происхождения Лизетт Модел. Ее фотографии такие же яркие, говорящие, немного литературные, но ясно читаемые, недвусмысленные и эмоциональные, как у прославленных коллег. Только в них не видно особой любви к предмету съемки, а ирония не мягкая, а злая. Сарказм, гротеск, насмешка, жалость, боль, мизантропия. Виртуозно поймав «решающий момент» слабости, безразличия, отупения, самолюбования, безволия, безумия, фотограф нажимает на спуск, даже не взглянув в глаза жертве, опустив бесстрастный взгляд в видоискатель своего Rolleiflex’а.
«Фотографии Лизетт Модел безжалостно и остро исследуют людей со всеми их недостатками, страданиями, бессмысленностью и иногда, по случайности - в их величии. В результате её снимки похожи на строгий приговор», - сказал Эдвард Стейхен, придумавший и создавший выставку «Род человеческий».
«Ее наиболее запоминающиеся фотографии изображают людей, которые производят впечатление продажных, лживых, прожорливых, алчных, бездушных и жестоких существ. Трудно сказать с уверенностью, играла ли Модел роль доброй волшебницы, изгоняющей нечистую силу с помощью фотокамеры, или просто собирала материал для коллекции смертных грехов», - сказал другой влиятельный фотографический куратор и критик - Джон Жарковский.
Именно так, в целом, воспринимали творчество Модел современники и потомки. Какими она видела людей на самом деле? Повлиял ли ее взгляд на наше восприятие ее времени, добавил ли что-то к картине мира?
Элиза Фелиция Амелия Штерн родилась в 1901 году в Вене. Через два года семья сменила фамилию Штерн на Сейберт, из-за усилившихся антисемитских настроений. Дети получили домашнее образование, Элиза усиленно занималась музыкой. Именно музыка была ее главным увлечением и предполагаемым занятием на всю жизнь.
После смерти главы семьи, мать Элизы - француженка, решает вернуться во Францию. Семья переезжает в Ниццу, по пути останавливается в Париже, где Элиза остается, чтобы учиться вокалу. Там она знакомится со своим будущим мужем, немного занимается живописью, немного фотографией, посещает психоаналитика, вращается в художественных кругах. Череда непроясненных обстоятельств приводит к тому, что музыкальная карьера Элизы терпит крах и, чтобы освоить какую-то профессию, приносящую доход, она начинает развивать фотографические навыки, пользуясь помощью сестры - профессионального медицинского фотографа.
«У меня есть младшая сестра, которая была очень хорошим фотографом. Я не думала о фотографии, но я видела людей, выполнявших лабораторную работу. Я поговорила с сестрой поехала в Италию, купила камеру, увеличитель, то и это. Вот так я и начала заниматься фотографией. Что-то в таком роде. Без намерения фотографировать, без каких-либо знаний, даже без любви к ней. Без интереса. Вот так это произошло».
Всю жизнь Лизетт Модел пристально следила за распространением информации о себе. Корректировала сведения, редактировала интервью, отрицала ранее сказанное и запрещала публикации не нравящихся ей текстов, тщательно выстраивая свой имидж. Сухопарая блондинка в мелких кудряшках с поджатыми губами, одетая в черное. Строгая благородная дама из Европы, экстраординарный фотограф с нестандартным видением. Именно такой образ сложился в начале ее удачной карьеры, и она старалась поддерживать его и в дальнейшем. Для этого зачем-то требовалось утверждать, что фотографией она занялась случайно, кроме того, совершенно не имея чувствительности к визуальному, потому что «всё было сконцентрировано на слухе, меня не учили видеть что-либо».
Вот с этим багажом Лизетт в 1934 году приехала в Ниццу навестить мать и, прогуливаясь по «Английской набережной» сняла серию портретов восседавших в шезлонгах и глазевших по сторонам отдыхающих. Эта серия стала визитной карточкой Модел как фотографа. С этим портфолио она посещала различные французские фото-агентства и, в конце концов, этими фотографиями с успехом был проиллюстрирован сатирический фельетон о богатых бездельниках, опубликованный в коммунистическом ежемесячнике “Regards”. (Впоследствии Модел не афишировала этот факт, это выяснилось через несколько лет случайно).
В 1937 году Лизетт официально выходит замуж за парижского художника Эвзу Модела и в следующем году они переезжают в Нью-Йорк, где уже обустроились родственники мужа. (Евсей Константинович Модель родился в городе Николаевск-на-Амуре и перед революцией покинул дом, чтобы избежать мобилизации в царскую армию. Практически пешком он направился в Китай, где посетил родственников, после чего, проездом через Японию, Сингапур, Бомбей и Порт-Саид прибыл в Италию, а потом переехал в Париж учиться живописи. Европейский и американский авангард делали весьма мобильные и энергичные люди, чья жизнь была полна головокружительных приключений. «Родился в Сибири, учился в Париже, вдохновлен Нью-Йорком», - написал он позже краткое резюме, устраиваясь на работу в Калифорнийскую Школу изящных искусств).
Американская действительность производит на Лизетт ошеломляющее впечатление. С детства, по её словам, не приученная видеть, она оказывается вдруг весьма чувствительна к чисто визуальным контрастам: масштабам, ритмам, ракурсам, архитектуре, движению, отражениям, расстояниям и человеческим типажам. Она начинает снимать отражения в витринах. Нью-Йоркские витрины - это готовый коллаж, сложная и богатая натура, в которой городской хаос и разрозненные впечатления сами собой складывается в геометрические формы. И, самое главное, витрина - это символ американского гламура. Эта тема всегда занимала Модел, - с самого первого дня в Америке и до конца жизни. «Я хотела послать фотографию сестре во Францию, показать ей, что такое Пятая Авеню. Я была немного разочарована тем, что улица, о которой столько говорят, оказалась такой небольшой. Я встала на середину и не знала, что же сфотографировать. Я случайно взглянула на эти чудесные витрины и увидела натуральный фотомонтаж. Я сразу начала снимать. Это стало моей страстью и хобби…Я поняла, что Америка - это страна, где par excellence всё имеет свой имидж. Автомобиль имеет имидж, туфли имеют имидж, политик имеет имидж…Я сказала себе: «Гламур - имидж имиджа, вот мой сюжет».
Чтобы заработать на жизнь в Америке, Модел устраивается техником в лабораторию еженедельника “PM Magazine”. Бильдредактор журнала Ральф Штайнер, просмотрев ее портфолио, с энтузиазмом публикует семь фотографий из Ниццы, вынеся одну из них на обложку, под заголовком «Почему Франция пала». Так же, как редакторы журнала Regards, он видит в этих фотографиях яркую сатиру, едкую критику, карикатуру. (Позже Модел будет протестовать против такой однозначной трактовки своих фотографий. «Франция пала из-за множества сложных причин, а вовсе не потому, что таковы были типажи богатых буржуа»). Фотографии производят большое впечатление на художественное сообщество Нью-Йорка. На Лизетт обращают внимание, называют «талантливой эмигранткой», она знакомится с прославленным арт-директором “Harper’s Bazaar” Алексеем Бродовичем и первым куратором недавно открывшегося фотографического отдела Музея современного искусства Бомонтом Ньюхоллом. Музей покупает две ее фотографии. Начинается самый плодотворный профессиональный период Лизетт Модел как практикующего фотографа, который продлится до начала пятидесятых годов.
Кроме двух оригинальных и динамичных серий «Отражения» с витринами и «Бегущие ноги» (снятых с тротуара ног толпы на Пятой Авеню) стиль Лизетт Модел безошибочно узнаваем. Это плотно упакованные в кадр персоны, выглядящие, как правило, необычно и завораживающе. Завораживает их полнота или какой-либо физический недостаток, экстравагантная внешность, странное выражение лица, странное положение тела, одежда, поза, поведение и т.д. Крупные формы требуют крупного формата отпечатков (14х17 или 16х20 дюймов, как правило), резкая светотень и зерно придают им брутальный вид. Они кажутся снятыми с очень близкого расстояния, это внушает зрителю тревогу и, в то же время, не дает отвести взгляд. Жители Ниццы, парижане, нью-йоркцы - обитатели Кони Айленда и Нижнего Ист-Сайда. Кажется, что Модел выискивает шокирующие и гротескные моменты, не щадя никого, подчеркивая и утрируя хищную алчность, кровожадность и комический снобизм богатых, деградацию бедных, болезненную странность маргиналов. Артисты кабаре, завсегдатаи светских вечеринок, обитатели ночных клубов, искатели сомнительных удовольствий, нищие на тротуарах, прожорливые посетители ресторанов. Американская вульгарность против европейского вырождения. Однако, не всё так однозначно. Если бы Модел лишь выискивала во всём негативное и обличала, её фотографии быстро утомили бы зрителя. Но их хочется рассматривать снова и снова.
«Меня часто спрашивают, что я хочу сказать своими фотографиями. Я ничего не хочу сказать. Это фотографии постоянно что-то говорят мне и именно я извлекаю уроки…Люди считают, что то, что у меня выходит - это сарказм. Но я так не думаю. Я считаю тех, кого фотографирую, яркими индивидуальностями».
Камера была для Лизетт Модел инструментом познания мира, который нужно использовать со страстью и полной отдачей. Она была, конечно, не вполне объективна, в чем ее упрекали и некоторые критики. В утрировании, преувеличении, театральной режиссуре в фотографии. Но Модел искала в своих персонажах способ вступить в диалог с реальностью. «Большое значение имеет сама фотография. Не публика, не редактор, не педагог… Фотография - симптом и точность, она не лжет… Для меня камера - это инструмент, который помогает задать вопрос. Я сама не знаю, каким будет ответ. Когда я хочу обнаружить что-то, когда я хочу получить от этого мира, информацию о чем-то, чего я не понимаю, и никто не понимает, я беру камеру и ищу то, что может поразить меня. Фотографируя это, я получаю один ответ или другой. Фотографии отвечают мне».
Интересно, что основным работодателем Модел с начала сороковых до середины пятидесятых годов был журнал “Harper’s Bazaar”. Его творческая команда в составе главного редактора - Кармель Сноу, арт-директора Алексея Бродовича и литературного редактора Дороти Уилок ценила оригинальность, свежесть и нестандартность взгляда и была готова рисковать. Уличные сцены Модел, анализирующие современный гламур, антигламур, блеск, нищету и контрасты Нью-Йорка, были уместны при таком подходе. Мода - не просто элитарное развлечение, а часть современной культуры, считала редакция. Но все же ресурс оригинальности fashion-журнала был ограничен, и в начале пятидесятых Модел погрузилась в преподавание. «С сожалением я обнаружила, что могу это делать», - констатировала она. Она преподавала в Калифорнийской школе изящных искусств и Новой школе социальных исследований - демократичном учебном заведении, которое предоставляло возможность широкому кругу лиц обучаться гуманитарным и художественным дисциплинам. Период активного фотографирования для Модел закончился. Все ее главные фотографические труды остались в тридцатых и сороковых. Отчасти потому, что преподавание отнимало у нее слишком много творческой энергии, отчасти по причинам личного характера. (Кроме всего прочего, Модел, как и Маргарет Бурк-Уайт, например, находилась под наблюдением спецслужб из-за своего прежнего сотрудничества с «экстремистской» прокоммунистической «Фото-Лигой»). Однако как преподаватель Модел воспитала поколение американских фотографов с самостоятельным взглядом на фотографию и неоднозначным подходом к реальности. Самой известной ученицей Лизетт Модел была Диана Арбус.
«То, что по-настоящему шокирует меня, и с чем я действительно собираюсь бороться - это индифферентность и вялость. Производство фотографий, которые ничего не значат. Когда вы хотите просто «снять хорошую фотографию» или «выразить себя», но у вас отсутствует импульс, непреодолимая потребность, которой вы не можете сопротивляться. И это вовсе не потребность «сделать карьеру» или «стать великим фотографом». Те, кого называют великими фотографами и великими художниками не думали так много о себе. Для них было важно то, что они должны были сказать… Не старайтесь сделать хорошую фотографию - это смерть. Старайтесь сделать фотографию чего-то».
(Это Имоджен Каннингем сфотографировала Лизетт Модел в 1946 году)