А теперь и в Переславле.
Уважаемые люди добрые, позвольте и мне внести свою толику грусти и в без того печальную историю современной церкви. Как это часто бывает, раньше не верилось в рассказы из других епархий про издевательства над духовенством со стороны правящих епископов. Ну думаешь, не может быть, поклёп недоброжелателей, бредни завистников. И вот, дождалИся... Складывается впечатление, что ведется кампания по развалу церкви изнутри. Ну ладно, пора переходить к повествованию.
Уже почти два года, как состоялся раздел Ярославской митрополии на три части: Рыбинскую, Ярославскую и Переславскую. Речь пойдет о ныне многострадальной Переславской епархии. Да, уже многострадальной! Управленцем в новоскроенной епархии был поставлен новорукоположенный Феодор (Казанов). Человек родившийся в Ярославле, закончивший ЯрДУ, постриженный в монашество и принявший сан тоже, так сказать, не отходя от кассы. Короче до мозга костей был «свой» человек. Большинство восприняло его назначение с превеликой радостью, ибо знали его лично, как хорошего человека. При явлении его преосвященства в новооткрытую епархию с него пылинки сдували (в прямом смысле). Из Ярославля был прислан опытный протодиакон, знающий все тонкости архиерейского этикета. Так же некий митрополит в качестве помощи новому владыченьке снабдил того всеми необходимыми шмотками и цацками. Казалось бы, живи и радуйся. Но......первым не выдержал протодиакон. Человек обладающий веселым и общительным характером, в один прекрасный момент просто взорвался - Сдали нервы, ибо его преосвященство оказался той еще бессердечной скотиной. Выяснилось, что основной чертой его политики является «заездить» человека и выжать из него все соки. Постоянные придирки по любому поводу, все зависит от того с какой стороны возжа под хвост попала. Был, например, в прошлом году такой случай: поцапалось его величество со своим фотографом, тот психанул и ушел. ФеодОр повернувшись к рядом стоящему священнику заявил: «вперед подорвался, догнал, а не успеешь крест сниму». Замечательным было его слово к духовенству на первом епархиальном собрании: (ПАБАМ) Мы, епископы - Церковь (небольшая пауза) ну и вы немного тоже. Тогда этому никто не придал значения. Как впоследствии оказалось, напрасно. Желание строить и озадачивать священство со временем прогрессировало с завидной скоростью. Устные запреты и всякие там сорокоусты и постоянные угрозы, начали давать свои плоды: среди духовенства во всю витают думы о смене епархии, кто-то уже и сбежал, оставив неплохой приход в центре города. Немаловажную роль играет и то, что владыко не хочет никому платить. Заметный показатель любви и щедрости данного сатрапа в том, что от него бегут даже ипподиаконы. Поначалу в его окружении было трое нормальных парней, (не подумайте ничего плохого - все женатые), так двое из них уже дали дёру, третий пока держится, но это пока. А ведь ребята мечтали о рукоположении, терпели архикапризы, смирялись, кто сколько мог.
Кстати, сей преосвященный индивид никого не хочет рукопологать, за время своего царствования возвел в дьяконы одного старого дедулю. И вообще, к дьяконскому чину владыченька питает особую любовь. Завести себе пару собственных, обученных церемониалу, он не желает - надо же платить, поэтому дергает себе на службы бедолаг отовсюду. Здешние дьяконы, помимо своей немногочисленности, ещё и по большей части народ тёмный и великовозрастный. А с первых «непростительных проступков» клира понеслось - сорокоусты, сорокоусты с ссылками, и монахов, и женатых, и причастных и сочувствующих и просто мимо проходящих. И на каждой службе, да от души: не там встал, не так поклонился, «да вы тут все колхозники», «да вас тут всех гонять, да взашей», «да, за что я вам деньги плачу». По слухам, одному молодому дьякону четыре или пять сорокоустов подряд досталось, с последующим понижением в пономари. И не только мирским достаётся владычних плюшек, один местный иеродьякон натерпелся особенного внимания заботливого пастыря, что сбежал со своего монастыря в отшельники, по слухам, обитает в палатке на берегу местного озера недоступным абонентом, дабы пребывать в посте и молитве. Не меньше достаётся и иерейскому сословию от лишения наград, до запрета служения за погасшую лампаду. Такая вот романтика.
Ситуация в епархии накаляется, и если поначалу некоторым даже льстило появление высокого лица, то теперь владыку перестали приглашать на приходы и в монастыри. И раздражают не только поборы, думается, такое со скрипом, но потерпели бы. Неприятнее удивляет отношение к людям: что к клиру, что к мирянам - какая-то злобная въедливость, поиск повода для придирок и желание во что бы то ни стало наказать.
Вот такие зело скорбные дела творятся на земле переславской.
Уже почти два года, как состоялся раздел Ярославской митрополии на три части: Рыбинскую, Ярославскую и Переславскую. Речь пойдет о ныне многострадальной Переславской епархии. Да, уже многострадальной! Управленцем в новоскроенной епархии был поставлен новорукоположенный Феодор (Казанов). Человек родившийся в Ярославле, закончивший ЯрДУ, постриженный в монашество и принявший сан тоже, так сказать, не отходя от кассы. Короче до мозга костей был «свой» человек. Большинство восприняло его назначение с превеликой радостью, ибо знали его лично, как хорошего человека. При явлении его преосвященства в новооткрытую епархию с него пылинки сдували (в прямом смысле). Из Ярославля был прислан опытный протодиакон, знающий все тонкости архиерейского этикета. Так же некий митрополит в качестве помощи новому владыченьке снабдил того всеми необходимыми шмотками и цацками. Казалось бы, живи и радуйся. Но......первым не выдержал протодиакон. Человек обладающий веселым и общительным характером, в один прекрасный момент просто взорвался - Сдали нервы, ибо его преосвященство оказался той еще бессердечной скотиной. Выяснилось, что основной чертой его политики является «заездить» человека и выжать из него все соки. Постоянные придирки по любому поводу, все зависит от того с какой стороны возжа под хвост попала. Был, например, в прошлом году такой случай: поцапалось его величество со своим фотографом, тот психанул и ушел. ФеодОр повернувшись к рядом стоящему священнику заявил: «вперед подорвался, догнал, а не успеешь крест сниму». Замечательным было его слово к духовенству на первом епархиальном собрании: (ПАБАМ) Мы, епископы - Церковь (небольшая пауза) ну и вы немного тоже. Тогда этому никто не придал значения. Как впоследствии оказалось, напрасно. Желание строить и озадачивать священство со временем прогрессировало с завидной скоростью. Устные запреты и всякие там сорокоусты и постоянные угрозы, начали давать свои плоды: среди духовенства во всю витают думы о смене епархии, кто-то уже и сбежал, оставив неплохой приход в центре города. Немаловажную роль играет и то, что владыко не хочет никому платить. Заметный показатель любви и щедрости данного сатрапа в том, что от него бегут даже ипподиаконы. Поначалу в его окружении было трое нормальных парней, (не подумайте ничего плохого - все женатые), так двое из них уже дали дёру, третий пока держится, но это пока. А ведь ребята мечтали о рукоположении, терпели архикапризы, смирялись, кто сколько мог.
Кстати, сей преосвященный индивид никого не хочет рукопологать, за время своего царствования возвел в дьяконы одного старого дедулю. И вообще, к дьяконскому чину владыченька питает особую любовь. Завести себе пару собственных, обученных церемониалу, он не желает - надо же платить, поэтому дергает себе на службы бедолаг отовсюду. Здешние дьяконы, помимо своей немногочисленности, ещё и по большей части народ тёмный и великовозрастный. А с первых «непростительных проступков» клира понеслось - сорокоусты, сорокоусты с ссылками, и монахов, и женатых, и причастных и сочувствующих и просто мимо проходящих. И на каждой службе, да от души: не там встал, не так поклонился, «да вы тут все колхозники», «да вас тут всех гонять, да взашей», «да, за что я вам деньги плачу». По слухам, одному молодому дьякону четыре или пять сорокоустов подряд досталось, с последующим понижением в пономари. И не только мирским достаётся владычних плюшек, один местный иеродьякон натерпелся особенного внимания заботливого пастыря, что сбежал со своего монастыря в отшельники, по слухам, обитает в палатке на берегу местного озера недоступным абонентом, дабы пребывать в посте и молитве. Не меньше достаётся и иерейскому сословию от лишения наград, до запрета служения за погасшую лампаду. Такая вот романтика.
Ситуация в епархии накаляется, и если поначалу некоторым даже льстило появление высокого лица, то теперь владыку перестали приглашать на приходы и в монастыри. И раздражают не только поборы, думается, такое со скрипом, но потерпели бы. Неприятнее удивляет отношение к людям: что к клиру, что к мирянам - какая-то злобная въедливость, поиск повода для придирок и желание во что бы то ни стало наказать.
Вот такие зело скорбные дела творятся на земле переславской.