Страсти по Иову
Притча о многострадальном терпеливце в современной России сегодня довольно актуальна. То оттуда, то отсюда раздаются возгласы: «Доколе!!!...»
Правда, в Молодежном театре на Фонтанке терпеливец не русский, а еврейский. Наверное, для кого-то это в корне меняет дело, но по мне с моими непонятными корнями и друзьями-товарищами, разбросанными сейчас по всему свету - боль, страдание, любовь и надежда национальности не имеют.
«Иова» на Фонтанке я смотрю во второй раз. Первый - пару лет назад. Осталось впечатление чего-то феерического. А «Nefeli's Tango» прочно прописалось в моем WalkMan. Тоже кстати интернациональный креатив - музыка канадки с ирландско-шотландскими корнями Лорены Маккенит, слова написала гречанка Харис Алексиу, она же и поет. В спектакле, правда, звучит только мелодия.
Сегодня после знакомства с системно-векторной психологией Юрия Бурлана, я смотрела на сцену другими глазами.
Пролог
На малой сцене нет занавеса, заходишь и сразу попадаешь то ли на детскую площадку, то ли на еврейское кладбище… Картинки из старинной библии.
Подписанные старинной вязью плиты-надгробия - привычный предмет обихода, между ними играют дети, гуляют и танцуют взрослые, на этих плитах пишут, едят, даже засыпают после долгих прогулок. Здесь же пасутся игрушечные лошадки, овцы, козы, на плиты же ставят корзинку с младенцем. По игрушечным рельсам двигается нечто похожее на египетскую пирамиду.
Примитив, наивность, скажете вы, да, возможно, но также и мифологическая эпичность изысков зрительно-звукового художника, немножко сумасшедшего, немножко ребенка, непосредственного и мудрого.
Кто же еще создаст для нас завораживающий мир театра? Эмоциональный зрительник, улетающий к высшему звуковик. Любовное старание, с которым выстроено сценическое пространство, указывает, что мастер обладает и развитым реализованным анальным вектором.
О чем действо?
Где-то на задворках Российской империи, а точнее, в местечке Цухнов под Волынью живет семья еврейского учителя Менделя Зингера. Семья большая, шумная: трое сыночков и лапочка дочка. Правда, четвертого ребенка мы увидим только в самом конце спектакля. Зато увидим радость всего семейства по случаю его рождения.
Время грозовое, канун революции, той самой - Великой. Но в местечке мирно живут и евреи, и русские, и казаки. Как можно рассказать об этом времени? Написать, например, толстенную книгу, где подробно рассказать о каждом герое - о чем он думает, что делает, куда, как, чего, зачем. Что собственно и сделал австрийский писатель Йозеф Рот, по одноименной книге которого поставлен спектакль.
А можно, оказывается, почти всю историю протанцевать. Танец - это очень сильное средство. Помните, и Давид плясал перед Богом. Танцуют в спектакле молодые герои, для них это совершенно естественный способ выразить себя, свои эмоции, свое отношение к жизни.
Одно из основных составляющих действа - время, что довольно сложно воплотить. Мгновение - пролетел год или десятилетия. И это течение времени чувствуется в чем-то неуловимом.
Итак, обыкновенная семья - патриархальная, с полным набором. Мать и отец, как почти в любой семейной саге или сказке, мышечные в комплекте с анальностью - самые лучшие родители. Семья выстроена не на страстях, а на дружеской связке. Здесь царит любовь, спокойная, умиротворяющая, жертвенная любовь матери к детям.
Действующие лица
У Менделя Зингера (Валерий Кухарешин) и его жены Деборы (Алла Одинг) взрослые сыновья: Иона (Александр Куликов), явно с уретральным вектором, с бешеной энергией, не взирающий ни на какие обычаи, традиции, запреты, будет убит первым; Шемарья (Роман Рольбин) - вначале «маменькин сынок», хороший мальчик, послушный, доверчивый - типичный обладатель анального вектора.
И совершеннейшее чудо - дочка Мирьям, гибкая, рыжеволосая, неземная, она врывается на сцену как когда-то Джульетта и приносит столько радости, веселья, счастья. Истинно кожная-зрительная девочка, Мирьям кружит головы всем в округе. Она создана для любви, любимая, даже балованная. Где и кем могла реализоваться в начале двадцатого века в глухом местечке такая «женщина из будущего»? Там, где у женщины могла быть одна роль - почтенная мать добропорядочного семейства.
Как она танцует, на разрыв, на века, именно за эту роль актриса Елена Радевич, тогда еще студентка, получила приз зрительских симпатий общества «Театрал» в номинации «Дебют». Каждый раз, когда включаю в своем WalkMan «Nefeli's Tango», я вспоминаю этот танец. Танец женщины, повелевающей мужчинами.
Юная девочка превращается в ту, кому раньше мазали дегтем ворота, и в то же время, не могли равнодушно пройти мимо - ни мужчины, ни женщины.
Мирьям, страстная, нежная, смелая, пройдет, вернее, протанцует, через весь спектакль. Резвое дитятко, ищущая любви девушка, любящая дочь и сестра, счастливая невеста, и наконец, безумная, несчастная, сумасшедшая, потерявшая любимого.
Именно из-за того, что «Мирьям загуляла с казаками», спасая семейную основу, уезжают Зингеры в далекую Америку. Уезжают, оставив больного эпилепсией младшего, сына, потому как с таким ребенком никто не пустит в страну. Очень даже по мышечному - Бог дал, Бог взял, если судьба - выживет. Кто-нибудь скажет: эгоизм. Не судите, и не судимы будете.
Гонка за счастьем
Фанерные небоскрёбы на месте дедовских могил - вот что такое Америка для этой еврейской семьи. Сказочный, игрушечный мир, куда попадают во втором действии осчастливленные герои.
Шемарья, после переезда в Америку ставший Сэмом, женится, у Мирьям жених. Все казалось бы хорошо.
Но война не щадит никого. Уходит на фронт и погибает Сэм, убивает на фронте и Мака, жениха Мирьям. Умирает жена Дебора, сходит с ума дочь.
История Иова - это история потерь.
Слезы текут и в зале, и на сцене, каждый актер проживает своего героя с полной отдачей. Эмоциональный накал происходящего таков, что многие зрители, точнее, зрительницы, плакали в открытую.
Когда в эпилоге потерявший все, для чего он жил, бывший учитель Мендель Зингер разуверился в Боге и ждет только смерти, происходит чудо. Его находит сын, тот самый младший, которого они когда-то оставили, покидая недобрую родину.
Менухим (Алексей Одинг) выжил, стал известным пианистом, и после долгих поисков нашел своего отца, обрел свои корни.
Персонаж практически сказочный, я не берусь определить его векторный набор, но, наверняка, там много всего волею автора намешано.
Потрясающий финал: немощный старик, потерявший все, упал на колени перед сыном, когда-то им брошенным. Полная аллюзия блудного сына Рембрандта, только в зеркальном отражении. Как отзывается эта мизансцена болью целого поколения Блудных отцов, тех, кто потерялся на виражах истории, кто может дать вместо хлеба своим детям лишь камень, горьким поражением учителей, которые уже никого ничему не могут научить.
И еще этот спектакль о любви. Вселенской любви. Той, что спасает, исцеляет, даёт надежду. И еще это - история о нас, обо всех. Тех, кто любит, теряет, надеется, находит.
Спектакль шире, чем история одной семьи Зингеров. Но я сейчас пишу не о театральной работе, а о притче, в которой отразились жизненные коллизии, присущие многим семьям, независимо от национальности и места жительства.
И к вечным проблемам сейчас прибавились другие. Новые исследования социальных сетей, спорные, далеко не объективные, могут, например, поставить на человеке ярлык в зависимости от его участия / неучастия в жизни Интернета.
Понять, откуда на самом деле возникают проблемы и каким образом их можно разрешить можно с помощью системно-векторной психологии Юрия Бурлана.