о селиванове

[avva]

Делаю перепост, из телеграм-канала об античности, старого некролога о российском филологе С.А.Селиванове (1864-1908).

"Невыносимо тяжело читать этот некролог, написанный В.В. Латышевым в память о его ученике Сергее Андреевиче Селиванове. [Из «Гермеса» за 1908 г.]"

Comments

[tijd]

Другой приват-доцент у Чехова - Дымов в «Попрыгунье»:

Однажды она сказала Рябовскому про мужа:
- Этот человек гнетет меня своим великодушием!
Эта фраза ей так понравилась, что, встречаясь с художниками, которые знали об ее романе с Рябовским, она всякий раз говорила про мужа, делая энергический жест рукой:
- Этот человек гнетет меня своим великодушием!
Порядок жизни был такой же, как в прошлом году. По средам бывали вечеринки. Артист читал, художники рисовали, виолончелист играл, певец пел, и неизменно в половине двенадцатого открывалась дверь, ведущая в столовую, и Дымов, улыбаясь, говорил:
- Пожалуйте, господа, закусить.
По-прежнему Ольга Ивановна искала великих людей, находила и не удовлетворялась и опять искала. По-прежнему она каждый день возвращалась поздно ночью, но Дымов уже не спал, как в прошлом году, а сидел у себя в кабинете и что-то работал. Ложился он часа в три, а вставал в восемь.
Однажды вечером, когда она, собираясь в театр, стояла перед трюмо, в спальню вошел Дымов во фраке и в белом галстуке. Он кротко улыбался и, как прежде, радостно смотрел жене прямо в глаза. Лицо его сияло.
- Я сейчас диссертацию защищал, - сказал он, садясь и поглаживая колена.
- Защитил? - спросила Ольга Ивановна.
- Ого! - засмеялся он и вытянул шею, чтобы увидеть в зеркале лицо жены, которая продолжала стоять к нему спиной и поправлять прическу. - Ого! - повторил он. - Знаешь, очень возможно, что мне предложат приват-доцентуру по общей патологии. Этим пахнет.
Видно было по его блаженному, сияющему лицу, что если бы Ольга Ивановна разделила с ним его радость и торжество, то он простил бы ей всё, и настоящее и будущее, и всё бы забыл, но она не понимала, что значит приват-доцентура и общая патология, к тому же боялась опоздать в театр и ничего не сказала.
Он посидел две минуты, виновато улыбнулся и вышел.

[ext_6209454]

Дымов врач, а у них всё иначе.
Врач работает в клинике, имеет частную практику, и это - основной источник дохода. Наука для него - обобщение практики. Диссертация, приват-доцентура, профессорство - прежде всего, признание, почет, и, как следствие, более широкая практика. Но и без этого можно быть известным и успешным врачом.
А филолог он или идет в профессора, или будет всю жизнь учительствовать в гимназии, под обстрелом бумажных шариков и чернильных бомбочек. Профессура для него - и надежное жалование и место в жизни. Без диссертации он так, что-то, в лучшем случае, "подающий надежды". Или уже не подающий.

[tijd]

Тоже верно. Но видно, что врачам, как и преподавателям гимназии, приходилось напряженно работать над диссертацией в свободное от основной работы время.

Вожделенное профессорство - помимо почета еще и повышение в табеле о рангах, со своими плюшками.

Из "Скучной истории" Чехова:

Входит молодой доктор в новой черной паре, в золотых очках и, конечно, в белом галстуке. Рекомендуется. Прошу садиться и спрашиваю, что угодно. Не без волнения молодой жрец науки начинает говорить мне, что в этом году он выдержал экзамен на докторанта и что ему остается теперь только написать диссертацию. Ему хотелось бы поработать у меня, под моим руководством, и я бы премного обязал его, если бы дал ему тему для диссертации.
- Очень рад быть полезным, коллега, - говорю я, - но давайте сначала споемся относительно того, что такое диссертация. Под этим словом принято разуметь сочинение, составляющее продукт самостоятельного творчества. Не так ли? Сочинение же, написанное на чужую тему и под чужим руководством, называется иначе...
Докторант молчит. Я вспыхиваю и вскакиваю с места.
- Что вы все ко мне ходите, не понимаю? - кричу я сердито. - Лавочка у меня, что ли? Я не торгую темами! В тысячу первый раз прошу вас всех оставить меня в покое! Извините за неделикатность, но мне, наконец, это надоело!
Докторант молчит, и только около его скул выступает легкая краска. Лицо его выражает глубокое уважение к моему знаменитому имени и учености, а по глазам его я вижу, что он презирает и мой голос, и мою жалкую фигуру, и нервную жестикуляцию. В своем гневе я представляюсь ему чудаком.
- У меня не лавочка! - сержусь я. - И удивительное дело! Отчего вы не хотите быть самостоятельными? Отчего вам так противна свобода?
Говорю я много, а он всё молчит. В конце концов я мало-помалу стихаю и, разумеется, сдаюсь. Докторант получит от меня тему, которой грош цена, напишет под моим наблюдением никому не нужную диссертацию, с достоинством выдержит скучный диспут и получит не нужную ему ученую степень.

[ext_6209454]

Да, вкалывали дай бог, и те и эти. Но чувствовали себя по разному.
В медицинской диссертации обязательно должны быть примеры из практики автора. Пишешь про язвы желудка - не ограничивайся теориями, статистикой, чужими рассказами, расскажи, какие язвы лечил сам и что у тебя вышло. Поэтому собственно лечебные занятия врача тоже работали на диссертацию, давали ей оправдание. А если удавалось что-то новое полезное придумать, можно было рассказать коллегам и слушать их похвалы.
А греческому филологу для его диссертации по особенностям языка эллинистических надписей Северного Причерноморья, работа учителя не давала решительно ничего. Только сбивала оптику, побуждая искать не тонкие и глубокие объяснения, а такие, чтобы были доступны двоечнику с галёрки. И поделиться с коллегами-учителями ему было нечем - кто из них стал бы слушать чужие диссертации? Вся работа шла для небольшого кружка специалистов-ценителей, где действительно можно было получить признание. И это, конечно, давило очень сильно. В наше время интернета, когда для любого хобби можно найти себе форум по вкусу, это уже трудно ощутить.