МОИ ОБЕЗЬЯНКИ
Каждый день вурдалаки и упыри по кусочку отгрызают мою душу. Приходят незванно, в человеческом обличье, называются людскими именами, пробираются через глаза или уши, выползают между пальцев, бьющих по клавишам, и в конечном итоге пригвождаются осиновым пером и типографской краской на полосу газеты.
Последний такой вурдалак нырнул в мой слуховой проход в буфете, пять минут назад. «А вы слышали историю про то, как некий отец закопал живьем свою школьницу-дочку за плохие оценки и не выученные уроки? Бабушка раскопала назад, и заставила девочку написать бумажку, что она к папе претензий не имеет, ибо он воспитывал, как мог». Иду к рабочему столу, в желудке обед, в сердце вурдалак. Все еще машет лопатой, криво ухмыляясь. На этом фоне прямо таки сакральной выглядит история про некого Диму Б., которого папа за вранье шлепнул пару раз по жопе ремнем. Во всяком случае, был суд, папашу признали виновным и присудили ему уплатить штраф в размере 5 тысяч рублей в пользу государства. Публичная порка родительской порке. Кто бы надоумил трехлетнюю девочку, изрезанную родителями и забытую на перроне ж.д. станции, сказать дяде милиционеру, что не надо ее, потеряшку, снова отдавать найденным пьяным папе и маме. Не-на-до... Не надо больше. Довольно. Я больше не хочу. И не могу. Три обезьянки, говорящие миру: «ничего не вижу, ничего не слышу, ничего никому не скажу» - это святая троица, на которую рано или поздно начинает молиться сотрудник отдела информации, который смертельно устал…
Последний такой вурдалак нырнул в мой слуховой проход в буфете, пять минут назад. «А вы слышали историю про то, как некий отец закопал живьем свою школьницу-дочку за плохие оценки и не выученные уроки? Бабушка раскопала назад, и заставила девочку написать бумажку, что она к папе претензий не имеет, ибо он воспитывал, как мог». Иду к рабочему столу, в желудке обед, в сердце вурдалак. Все еще машет лопатой, криво ухмыляясь. На этом фоне прямо таки сакральной выглядит история про некого Диму Б., которого папа за вранье шлепнул пару раз по жопе ремнем. Во всяком случае, был суд, папашу признали виновным и присудили ему уплатить штраф в размере 5 тысяч рублей в пользу государства. Публичная порка родительской порке. Кто бы надоумил трехлетнюю девочку, изрезанную родителями и забытую на перроне ж.д. станции, сказать дяде милиционеру, что не надо ее, потеряшку, снова отдавать найденным пьяным папе и маме. Не-на-до... Не надо больше. Довольно. Я больше не хочу. И не могу. Три обезьянки, говорящие миру: «ничего не вижу, ничего не слышу, ничего никому не скажу» - это святая троица, на которую рано или поздно начинает молиться сотрудник отдела информации, который смертельно устал…