Что скрывается за "Las Meninas" Диего Веласкеса, 1656, Мадрид
Оригинал взят у vakin в Что скрывается за "Las Meninas" Диего Веласкеса, 1656, Мадрид
За 150 лет до карикатурной "Семьи Карла IV" Франсиско Гойи, Диего Родригес де Сильва Веласкес писал у себя в студии ещё более удивительный портрет семьи Филиппа IV "Менины".
Удивительный уже тем, что ни самого Филиппа, ни его молодой жены Марианны Австрийской на полотне нет, хотя вся картина обращена именно к ним. Супруги находятся где-то спереди перед изображением и их выдающиеся "габсбургские" носы и подбородки отражаются в зеркале за спиной дочери, пятилетней инфанты Маргариты. Вокруг будущей императрицы хлопочет её небольшая свита. Менины (фрейлины, придворные дамы) подают инфанте воду, уродливая карлица Мария Борболена демонстрирует свой орден, крохотный Николасито ПерТусато увлечённо пинает сонного пса. Позади темнеют фигуры, сопровождающих Маргариту монашки и придворного гвардадамаса. В светлом проёме распахнутой двери застыл силуэт гофмаршала дона Хосе Нието. А слева и сам Диего Веласкес, в своём, почти единственном, прижизненном автопортрете, внимательно и оценивающе рассматривает невидимых королевских моделей. А заодно и нас с вами. Современное рентгеновское излучение показало наличие под ним ещё одного персонажа, о чём на dirty уже говорилось, добавляя остроты и без того загадочному образу художника.
И надо всем этим, сияющем жизнью и красками великолепием, витает тошнотворный аромат кровосмешения.
На пороге стоял 1656 год. "Золотой век" исторического величия Испании подходил к концу. Обескровленная 20-ю годами противостояния испанских Габсбургов французским Бурбонам, она неотвратимо скатывалось в позорный Пиренейский мир,навсегда лишивший Испанию статуса великой державы. Скоро её послы уже не будут иметь привилегий на первоочередное представление при дворах, а самому королевству предстоит лишь догонять своих более удачливых соседей. "Золотой век" испанского искусства продлится чуть дольше. Педро Кальдерон в литературе, Бартоломе Эстебан Мурильо и Диего Веласкес в живописи достойно подведут ему итог.
В жизни Веласкес никогда не писал парный портрет Филиппа IV и Марианны Австрийской. Их вообще не изображали рядом. Быть может, они не хотели увековечивать своё фамильное сходство дяди и племянницы. А может быть была какая-то другая причина. Удивительно то, что у Габсбургов вообще не росли рога, копыта, запасные конечности и лишние головы. В отличии от Тюдоров и Валуа, быстро "сгоревших" в пламени кровосмесительных страстей, они умудрились продержаться гораздо дольше. Дело обычно ограничивалось крючковатыми носами, фамильными подбородками в форме галоши и постоянно мрущими наследниками. В лучших традициях королевских дворов, их старались рожать побольше, с запасом. Но как бы то ни было, преследуя свои территориально-имущественные интересы, Габсбурги увлечённо строили внутридинастические отношения, игнорируя здравый смысл и приличия, достойные грубых простолюдинов. Тем более, у тогдашней науки ещё не было удручающей статистики и коэффициэнтов инбридинга, а церковь, осуждающая некоторые виды родства при браке, привычно закрывала глаза на дела "помазанников божьих".
При ближайшем рассмотрении, картина вырисовывается довольно неприглядная. Изначально Марианна предназначалась в жёны сыну Филиппа IV - Бальтазару Карлосу, своему кузену (двоюродному брату). Но он умер, не достигнув совешеннолетия, впрочем, как и другие шестеро детей Филиппа, рождённых его первой женой и кузиной Изабеллой Бурбонской. Единственная их выжившая дочь Мария Терезия вошла в историю, как жена, опять же своего кузена, "солнечного" Людовика XIV, закрепившего таким образом условия Пиренейского мира.
Впрочем, не будем забираться слишком далеко, чтобы окончательно не запутаться. Поскольку и сама Изабелла сподобилась покинуть земную юдоль, а свадебную договорённость с отцом Марианны императором Фердинандом III никто не отменял, безутешный вдовец Филипп решительно взял себя в руки, а юную племянницу Марианну в жёны. Собственно, король не придумал ничего нового - его маменька Анна Австрийская и дедушка Филипп II, появились на свет в результате точно такого же династического брака дяди и племянницы.
Вернёмся к портрету. Реалии того времени были таковы, что милая светловолосая девчушка, несущая на своём выпуклом челе генетическое проклятие, не могла ни присесть, ни улыбнуться. Ни, тем более, почесать своё, не слишком часто мытое, тельце или попытаться самостоятельно взять стакан воды. Испанский дворцовый ритуал был и так самым строгим и напыщенным во всей Европе, но Филипп IV постарался довести его до абсолютизма. Ритуально было всё: движения, система отношений, одежда. Не располагал к излишней игривости и костюм. О последнем чуть подробнее.
С XVI века испанский двор, не без влияния Католической церкви, ввёл в моду стройную, но плоскую женскую фигуру, начисто лишённую греховных выпуклостей в области груди. Прелестные дамы надели корсет, в виде сложных металлических конструкций со стальными болтами, девочкам на ночь накладывали свинцовые пластины на грудь, дабы не росло. Вскоре к бледным и плоским девицам с осиной талией, присоединились немыслимо стройные кавалеры в мужских корсетах. На волне успеха были придуманы высокие стоячие воротники, напоминающие бандаж шеи и маленькие шляпки, чудом державшиеся на головах без двустороннего скотча. А чтобы у прекрасных дам не появилось недостойное желание присесть, придумали вердугас - юбку, натянутую на обручи, подобно абажуру. Именно в такой конструкции и стоит юная Маргарита.
Не только нагнуться, просто пройтись в подобных прикидах становилось серьёзной проблемой. Но сколько же горделивого достоинства и изящества в этих прямых средневековых фигурах!
Довольно-таки трагическое продолжение в комментариях, с традиционным срывом покровов, перемыванием костей и раритетными картинками.
Источник - dirty.ru
Кроме того, мой пост
За 150 лет до карикатурной "Семьи Карла IV" Франсиско Гойи, Диего Родригес де Сильва Веласкес писал у себя в студии ещё более удивительный портрет семьи Филиппа IV "Менины".
Удивительный уже тем, что ни самого Филиппа, ни его молодой жены Марианны Австрийской на полотне нет, хотя вся картина обращена именно к ним. Супруги находятся где-то спереди перед изображением и их выдающиеся "габсбургские" носы и подбородки отражаются в зеркале за спиной дочери, пятилетней инфанты Маргариты. Вокруг будущей императрицы хлопочет её небольшая свита. Менины (фрейлины, придворные дамы) подают инфанте воду, уродливая карлица Мария Борболена демонстрирует свой орден, крохотный Николасито ПерТусато увлечённо пинает сонного пса. Позади темнеют фигуры, сопровождающих Маргариту монашки и придворного гвардадамаса. В светлом проёме распахнутой двери застыл силуэт гофмаршала дона Хосе Нието. А слева и сам Диего Веласкес, в своём, почти единственном, прижизненном автопортрете, внимательно и оценивающе рассматривает невидимых королевских моделей. А заодно и нас с вами. Современное рентгеновское излучение показало наличие под ним ещё одного персонажа, о чём на dirty уже говорилось, добавляя остроты и без того загадочному образу художника.
И надо всем этим, сияющем жизнью и красками великолепием, витает тошнотворный аромат кровосмешения.
На пороге стоял 1656 год. "Золотой век" исторического величия Испании подходил к концу. Обескровленная 20-ю годами противостояния испанских Габсбургов французским Бурбонам, она неотвратимо скатывалось в позорный Пиренейский мир,навсегда лишивший Испанию статуса великой державы. Скоро её послы уже не будут иметь привилегий на первоочередное представление при дворах, а самому королевству предстоит лишь догонять своих более удачливых соседей. "Золотой век" испанского искусства продлится чуть дольше. Педро Кальдерон в литературе, Бартоломе Эстебан Мурильо и Диего Веласкес в живописи достойно подведут ему итог.
В жизни Веласкес никогда не писал парный портрет Филиппа IV и Марианны Австрийской. Их вообще не изображали рядом. Быть может, они не хотели увековечивать своё фамильное сходство дяди и племянницы. А может быть была какая-то другая причина. Удивительно то, что у Габсбургов вообще не росли рога, копыта, запасные конечности и лишние головы. В отличии от Тюдоров и Валуа, быстро "сгоревших" в пламени кровосмесительных страстей, они умудрились продержаться гораздо дольше. Дело обычно ограничивалось крючковатыми носами, фамильными подбородками в форме галоши и постоянно мрущими наследниками. В лучших традициях королевских дворов, их старались рожать побольше, с запасом. Но как бы то ни было, преследуя свои территориально-имущественные интересы, Габсбурги увлечённо строили внутридинастические отношения, игнорируя здравый смысл и приличия, достойные грубых простолюдинов. Тем более, у тогдашней науки ещё не было удручающей статистики и коэффициэнтов инбридинга, а церковь, осуждающая некоторые виды родства при браке, привычно закрывала глаза на дела "помазанников божьих".
При ближайшем рассмотрении, картина вырисовывается довольно неприглядная. Изначально Марианна предназначалась в жёны сыну Филиппа IV - Бальтазару Карлосу, своему кузену (двоюродному брату). Но он умер, не достигнув совешеннолетия, впрочем, как и другие шестеро детей Филиппа, рождённых его первой женой и кузиной Изабеллой Бурбонской. Единственная их выжившая дочь Мария Терезия вошла в историю, как жена, опять же своего кузена, "солнечного" Людовика XIV, закрепившего таким образом условия Пиренейского мира.
Впрочем, не будем забираться слишком далеко, чтобы окончательно не запутаться. Поскольку и сама Изабелла сподобилась покинуть земную юдоль, а свадебную договорённость с отцом Марианны императором Фердинандом III никто не отменял, безутешный вдовец Филипп решительно взял себя в руки, а юную племянницу Марианну в жёны. Собственно, король не придумал ничего нового - его маменька Анна Австрийская и дедушка Филипп II, появились на свет в результате точно такого же династического брака дяди и племянницы.
Вернёмся к портрету. Реалии того времени были таковы, что милая светловолосая девчушка, несущая на своём выпуклом челе генетическое проклятие, не могла ни присесть, ни улыбнуться. Ни, тем более, почесать своё, не слишком часто мытое, тельце или попытаться самостоятельно взять стакан воды. Испанский дворцовый ритуал был и так самым строгим и напыщенным во всей Европе, но Филипп IV постарался довести его до абсолютизма. Ритуально было всё: движения, система отношений, одежда. Не располагал к излишней игривости и костюм. О последнем чуть подробнее.
С XVI века испанский двор, не без влияния Католической церкви, ввёл в моду стройную, но плоскую женскую фигуру, начисто лишённую греховных выпуклостей в области груди. Прелестные дамы надели корсет, в виде сложных металлических конструкций со стальными болтами, девочкам на ночь накладывали свинцовые пластины на грудь, дабы не росло. Вскоре к бледным и плоским девицам с осиной талией, присоединились немыслимо стройные кавалеры в мужских корсетах. На волне успеха были придуманы высокие стоячие воротники, напоминающие бандаж шеи и маленькие шляпки, чудом державшиеся на головах без двустороннего скотча. А чтобы у прекрасных дам не появилось недостойное желание присесть, придумали вердугас - юбку, натянутую на обручи, подобно абажуру. Именно в такой конструкции и стоит юная Маргарита.
Не только нагнуться, просто пройтись в подобных прикидах становилось серьёзной проблемой. Но сколько же горделивого достоинства и изящества в этих прямых средневековых фигурах!
Довольно-таки трагическое продолжение в комментариях, с традиционным срывом покровов, перемыванием костей и раритетными картинками.
Источник - dirty.ru
Кроме того, мой пост