«Жизель», Батоева-Сергеев-Зверев
Вот я и открыла балетный сезон, причем фактически с составом мечты. Хотя без ложки дегтя не обошлось.
Когда появился Альберт Сергеева, вспомнился романс «В крови горит огонь желанья». Этот огонь пылал, долетая даже до меня. Однако едва исчез оруженосец и граф оказался наедине со своими мыслями о возлюбленной, огонь был укрощен волнами невообразимо бережной нежности. Таким и оставался граф рядом с Жизелью - сочетание несочетаемого, страсть безудержная, однако сдерживаемая.
Жизель Батоевой излучала радость так же естественно, как солнце свет. Танцевала, как дышала, гибкая, словно лоза. Даже замедленные темпы Грузина, чье дирижирование уже и в прошлом сезоне нередко было для меня болезненным, замечательные артисты сумели обернуть на пользу спектаклю. Альберт и Жизель казались связанными незримой нитью и так наслаждались присутствием друг друга, что старались продлить каждую секунду встречи, двигаясь будто в замедленной съемке или в волшебном сне.
Зверев, чей сценический облик обычно полон ненаигранного благородства, в роли Ганса был совсем иным - самоуверенным, самодовольным хозяином жизни. Подумалось, что в отличие от Альберта, впервые услышавшего о больном сердце Жизели и не особо в это поверившего, Ганс не мог не знать ситуации в подробностях. Тем не менее он не только разоблачил графа, но еще не дал Жизели уйти, осознанно рискнув ее здоровьем и жизнью.
А вот Альберт, как мне показалось, проявил слабость лишь на несколько мгновений, растерявшись при появлении невесты со свитой. Очень скоро он пожалел о своем поведении, да было уже поздно. На мой взгляд, Жизель сегодня не сошла с ума… ну, если не считать безумием то, что она увидела собственное будущее - смерть и превращение в виллису-убийцу, - и безмерно ужаснулась.
Второй акт для меня однозначно был видением Альберта, отражением его мук совести и утраты. Неожиданно вспомнилась давняя песня «Я хочу быть с тобой». Вот так Альберт отчаянно метался, понимая, что Жизели больше нет… нет нигде, не будет никогда. Не в силах этого принять, он вызвал ее тень. Темпы, замедленные уже невообразимо, подчеркивали нереальность происходящего. Не представляю, как артисты справлялись, но они летали, не приземляясь, пока музыка им этого не позволяла. Когда Жизель скрылась в могиле, Альберт остался в позе, в какой был, когда только пришел на кладбище, словно за секунды реального времени побывал в ином мире, где снова встретился с Жизелью и опять ее потерял.
В общем, «Жизель» неисчерпаема…