"Лебединое озеро", Ильюшкина-Аскеров-Зверев
Прошлый раз "Лебединое озеро" с Ильюшкиной видела совсем недавно, однако сегодняшний спектакль оказался совершенно иным.
Многое, конечно, зависит от партнёров. Ротбартом был Зверев, и я поражаюсь, что артиста со столь уникальным благородством манер перевели из Альбертов и Зигфридов в Гансы с Ротбартами. Зато ходульный образ злодея приобрёл неожиданную глубину.
Зигфрида танцевал Аскеров. Не являясь его поклонницей, в прошлый раз, когда артиста заменили, обнаружила, что огорчилась, и сегодня ему радовалась. С первой же картины было видно, как продумана и отточена роль: уверенный в себе, жизнерадостный принц внутренне как раз созрел для брака, и не подари ему мать столь опрометчиво арбалет, вполне удовлетворил бы свои романтические мечтания с одной из невест.
Однако он отправился на озеро, где встретил Одетту - и полюбил с первого взгляда. Надёжное и эмоциональное партнёрство как нельзя лучше соответствовало этим чувствам и позволяло Ильюшкиной танцевать свободно и легко.
Её Одетта появилась перед нами, нереально красивая и глубоко несчастная. Казалось, именно в тот миг она поняла, что не в силах больше терпеть неволю, лучше умереть, и искренне пыталась прогнать Зигфрида: мне и без того плохо, а тут ещё ты:). А потом взглянула ему в лицо и потрясённо застыла: какой же он красивый! Настолько, что боялась лишний раз поднять на него глаза, понимая, что тогда окончательно пропадёт. Просто секундочку побуду рядом... и ещё, и ещё... И вдруг, не выдержав, начала тихо рассказывать о себе, и было не остановиться. В рассказе-адажио выплеснулось столько сильных и одновременно сдержанных чувств, что я боялась пропустить хоть одно движение.
Одетта трогательно склонялась к Зигфриду, пряталась в его сильных руках, но даже в вариации ещё не готова была рискнуть - не из-за недоверия, а из страха навлечь на любимого беду. А потом я увидела, как в бравурном финале она решилась: пусть будет, как он хочет, - и просияла от счастья.
Одиллия меня сегодня потрясла. Не победоносная соблазнительница, какой я воспринимала Марию в этой роли раньше, а существо, цель которого творить зло. Сидя близко, я видела, как Одиллия, словно маску, надевала на себя фальшивую улыбку, а, отворачиваясь от Зигфрида, сбрасывала её. Изображая Одетту, в каждом лебедином жесте она источала презрение. И лишь в конце лицо выразило искреннее нетерпеливое предвкушение, а потом счастье - когда Одиллия швырнула Зигфриду цветы, наслаждаясь его горем.
На самом деле, конечно, не в лице дело, главное выражал танец - виртуозный, блестящий, осмысленный в каждом па. Трудно было поверить, что в третьем акте на озере вы видим ту же артистку. Одетта выбежала к подругам, в отчаянии кляня себя за то, что её доверчивость их погубила, а те трогательно возражали: нет, ты иначе не могла. А когда появился Зигфрид, Одетта его не обвиняла, лишь тихо недоумевала: как же он мог? Ей очень не хотелось умереть при нём, а ещё меньше - его погубить. Поэтому она пыталась уйти, но не получалось. Удивительно выглядела привычная диагональ: Одетта удаляется от Зигфрида, не отрывая взгляда, чтобы напоследок насмотреться, - и круговыми движениями словно притягивается к нему обратно. И финал, когда Ротбарт был побежден, а Одетта навсегда вернула человеческий облик, был для меня единственно возможным.
Вообще давно не видела такого, я бы сказала, правильного "Лебединого", канонического в лучшем смысле этого слова. Блестящий спектакль!
Многое, конечно, зависит от партнёров. Ротбартом был Зверев, и я поражаюсь, что артиста со столь уникальным благородством манер перевели из Альбертов и Зигфридов в Гансы с Ротбартами. Зато ходульный образ злодея приобрёл неожиданную глубину.
Зигфрида танцевал Аскеров. Не являясь его поклонницей, в прошлый раз, когда артиста заменили, обнаружила, что огорчилась, и сегодня ему радовалась. С первой же картины было видно, как продумана и отточена роль: уверенный в себе, жизнерадостный принц внутренне как раз созрел для брака, и не подари ему мать столь опрометчиво арбалет, вполне удовлетворил бы свои романтические мечтания с одной из невест.
Однако он отправился на озеро, где встретил Одетту - и полюбил с первого взгляда. Надёжное и эмоциональное партнёрство как нельзя лучше соответствовало этим чувствам и позволяло Ильюшкиной танцевать свободно и легко.
Её Одетта появилась перед нами, нереально красивая и глубоко несчастная. Казалось, именно в тот миг она поняла, что не в силах больше терпеть неволю, лучше умереть, и искренне пыталась прогнать Зигфрида: мне и без того плохо, а тут ещё ты:). А потом взглянула ему в лицо и потрясённо застыла: какой же он красивый! Настолько, что боялась лишний раз поднять на него глаза, понимая, что тогда окончательно пропадёт. Просто секундочку побуду рядом... и ещё, и ещё... И вдруг, не выдержав, начала тихо рассказывать о себе, и было не остановиться. В рассказе-адажио выплеснулось столько сильных и одновременно сдержанных чувств, что я боялась пропустить хоть одно движение.
Одетта трогательно склонялась к Зигфриду, пряталась в его сильных руках, но даже в вариации ещё не готова была рискнуть - не из-за недоверия, а из страха навлечь на любимого беду. А потом я увидела, как в бравурном финале она решилась: пусть будет, как он хочет, - и просияла от счастья.
Одиллия меня сегодня потрясла. Не победоносная соблазнительница, какой я воспринимала Марию в этой роли раньше, а существо, цель которого творить зло. Сидя близко, я видела, как Одиллия, словно маску, надевала на себя фальшивую улыбку, а, отворачиваясь от Зигфрида, сбрасывала её. Изображая Одетту, в каждом лебедином жесте она источала презрение. И лишь в конце лицо выразило искреннее нетерпеливое предвкушение, а потом счастье - когда Одиллия швырнула Зигфриду цветы, наслаждаясь его горем.
На самом деле, конечно, не в лице дело, главное выражал танец - виртуозный, блестящий, осмысленный в каждом па. Трудно было поверить, что в третьем акте на озере вы видим ту же артистку. Одетта выбежала к подругам, в отчаянии кляня себя за то, что её доверчивость их погубила, а те трогательно возражали: нет, ты иначе не могла. А когда появился Зигфрид, Одетта его не обвиняла, лишь тихо недоумевала: как же он мог? Ей очень не хотелось умереть при нём, а ещё меньше - его погубить. Поэтому она пыталась уйти, но не получалось. Удивительно выглядела привычная диагональ: Одетта удаляется от Зигфрида, не отрывая взгляда, чтобы напоследок насмотреться, - и круговыми движениями словно притягивается к нему обратно. И финал, когда Ротбарт был побежден, а Одетта навсегда вернула человеческий облик, был для меня единственно возможным.
Вообще давно не видела такого, я бы сказала, правильного "Лебединого", канонического в лучшем смысле этого слова. Блестящий спектакль!