Постэфирная рефлексия
Сегодня в передаче о товарищеском суде над Есениным и его собутыльниками я употребил выражение, которое мне кажется совершенно прозрачным: «бытовой антисемитизм». Неожиданно для меня последовали недоуменные вопросы от нескольких слушателей, и я понял (наконец!), что термин при его публичном использовании нуждается в уточнении. Что же, я попробую. С очень важной для меня оговоркой, что нижепоименованные категории «анти-» я отношу к ненавистникам любого народа: анти-армянам, анти-украинцам, анти-американцам; анти-русским, в конце концов. На мой взгляд, они все на одно довольно примитивное лицо.
Я привычно различаю антисемитов бытовых, зоологических и идейных.
Антисемит бытовой страдает от засилия конкретных евреев: они его «обсели», ему «плюнуть некуда», ибо он принужден встречаться с ними на коммунальной кухне, работе, родительском собрании. Они носят шубы и у них «денег куры не клюют». Именно «они» отсиживались в Ташкенте, пока «мы» гибли на фронте. Они - адвокаты, завмаги и ювелиры. Именно они выпили воду из крана; да-да, буквально. «Непроспавшийся же и злой антисемит Парасюхин, конечно же, не выдерживает. В кухне становится черным-черно, как в известном письме известного писателя известному историку. Однако в отличие от известного историка Матвей Матвеевич (Мордехай Мордехаевич) ни эвфемизмов, ни аллюзий, ни литературных реминисценций не понимает. Он улавливает только общую идею о том, что весь мир заполонили дурные, своекорыстные люди, везде блат, по знакомству можно достать все, а без знакомства человек ничто - особенно, если он не сумел как следует устроиться с питанием» (АБС, «Отягощенные злом»). Это нормально (в смысле, неистребимо); это - выражаясь языком теоретической социологии - из традиционного общества, где предписанные статусы («русский по рождению») играют бóльшую роль, чем достигаемые («академик»). Я, например, уже некоторое время наблюдаю группу очень довольных собой граждан, которые искренне гордятся тем, что родились в определенном районе Москвы; это - из того же гомологического ряда.
Иное дело - антисемит зоологический. Он уверен, что «мы» и «они» - разные виды, поэтому все свое свободное время этот персонаж посвящает изучению родословных, форм носа и интерпретации имен. Этот борется за чистоту вида, генофонд и фенотип. Чистая биология, ничего лишнего. Гитлер обыкновенный, как бы тот не пытался канать под идейного.
«Идейный» зачастую будет выглядеть вполне прилично и даже носить галстук; он начнет с уверений, что у него есть друзья-евреи. После чего незаметно свернет на масонский заговор и мировое правительство. Он станет обильно цитировать Талмуд, перемежая его трудами Розанова и «Протоколами сионских мудрецов». При этом будет округл, велеречив и многоглаголен. Ссылки на Солженицына пополам со ссылками на Льва Гумилева. В принципе, легко поддержит разговор об «англо-саксах», с непременным уточнением процентной доли «среди них».
В заключение надо заметить, что классификация эта имеет цель вполне теоретическую. А с практической точки зрения я вполне согласен с Довлатовым: «Антисемитизм - лишь частный случай зла, я ни разу в жизни не встречал человека, который был бы антисемитом, а во всем остальном не отличался бы от нормальных людей».
Я привычно различаю антисемитов бытовых, зоологических и идейных.
Антисемит бытовой страдает от засилия конкретных евреев: они его «обсели», ему «плюнуть некуда», ибо он принужден встречаться с ними на коммунальной кухне, работе, родительском собрании. Они носят шубы и у них «денег куры не клюют». Именно «они» отсиживались в Ташкенте, пока «мы» гибли на фронте. Они - адвокаты, завмаги и ювелиры. Именно они выпили воду из крана; да-да, буквально. «Непроспавшийся же и злой антисемит Парасюхин, конечно же, не выдерживает. В кухне становится черным-черно, как в известном письме известного писателя известному историку. Однако в отличие от известного историка Матвей Матвеевич (Мордехай Мордехаевич) ни эвфемизмов, ни аллюзий, ни литературных реминисценций не понимает. Он улавливает только общую идею о том, что весь мир заполонили дурные, своекорыстные люди, везде блат, по знакомству можно достать все, а без знакомства человек ничто - особенно, если он не сумел как следует устроиться с питанием» (АБС, «Отягощенные злом»). Это нормально (в смысле, неистребимо); это - выражаясь языком теоретической социологии - из традиционного общества, где предписанные статусы («русский по рождению») играют бóльшую роль, чем достигаемые («академик»). Я, например, уже некоторое время наблюдаю группу очень довольных собой граждан, которые искренне гордятся тем, что родились в определенном районе Москвы; это - из того же гомологического ряда.
Иное дело - антисемит зоологический. Он уверен, что «мы» и «они» - разные виды, поэтому все свое свободное время этот персонаж посвящает изучению родословных, форм носа и интерпретации имен. Этот борется за чистоту вида, генофонд и фенотип. Чистая биология, ничего лишнего. Гитлер обыкновенный, как бы тот не пытался канать под идейного.
«Идейный» зачастую будет выглядеть вполне прилично и даже носить галстук; он начнет с уверений, что у него есть друзья-евреи. После чего незаметно свернет на масонский заговор и мировое правительство. Он станет обильно цитировать Талмуд, перемежая его трудами Розанова и «Протоколами сионских мудрецов». При этом будет округл, велеречив и многоглаголен. Ссылки на Солженицына пополам со ссылками на Льва Гумилева. В принципе, легко поддержит разговор об «англо-саксах», с непременным уточнением процентной доли «среди них».
В заключение надо заметить, что классификация эта имеет цель вполне теоретическую. А с практической точки зрения я вполне согласен с Довлатовым: «Антисемитизм - лишь частный случай зла, я ни разу в жизни не встречал человека, который был бы антисемитом, а во всем остальном не отличался бы от нормальных людей».