Открытое письмо Ю.В.Завельскому от подчиненного, находящегося в законном отпуске
Дорогой Юрий Владимирович!
Само собой, мы с Вами можем пообщаться и устно))) Но я как-то привык важные для себя вещи писать (ну, совсем как Горький; помните, когда его просили выступить, он, сильно окая, говорил: «Я вам лучше напишу»). Так и я, не взыщите.
Я мог бы рассказать о нашей гимназии многое (в том числе, как это ни смешно - и Вам). Но мне непросто это сделать - очень личный разговор, уж Вы мне поверьте (впрочем, когда-нибудь я для него созрею, обещаю).
Для меня она стала - если не всей Жизнью, то ее самой особенной частью - однозначно. Я еще не старый человек, мне - 46, но я практически уверен в том, что ничего лучшего (по крайней мере, в профессиональном плане), чем эта небольшая школа напротив «Польской моды», со мной уже не случится. И не надо. Поверьте, это - отнюдь не рисовка и не пессимизм; это здравая оценка осторожного оптимиста, понимающего, как ему повезло. Здесь я встретил десятки людей, ставших моими друзьями (при том, что я довольно разборчив в этом вопросе); многие из них - выпускники и ученики - об этом даже не знают. Но это не мешает им быть очень близкими мне людьми. Вы ведь это знали еще тогда, правда ведь?))
Двадцать пять лет назад, принимая меня на работу, директор 43-ей школы Юрий Владимирович Завельский сказал мне: «Леша, в нашей работе есть множество повседневных огорчений. Ты будешь расстраиваться, ты будешь переживать. Знай, что в ней же есть радости. Они довольно редки, но зато я не знаю ничего сильнее этих радостей».
Юрий Владимирович! Через полтора месяца исполнится четверть века с той нашей встречи. Мы, конечно же, отпразднуем это событие, как подобает, в каком-нибудь близлежащем ресторанчике в компании еще как минимум дюжины встреченных мной 25 лет назад чрезвычайно важных в моей жизни людей: Волохова, Гуткиной, Виленского, Кацвы, Либеровой, Кулагина, Гейдмана, Букиной, Волжиной, Потаповой… А еще пришедших со мной в один год Раскиной, Кукиной, Хачатуряна, Арнольда… И будем вспоминать рассеянных волею судеб по свету Гинзбург, Эткину, Орфанову… Да разве всех перечислишь! Но имя всем нам отныне и присно: «Дом, который построил Юрий» (см.финал прошлогоднего капустника (1:02:30)). И тогда я в какой-то момент встану и скажу: «Дорогой Юрий Владимирович! (ну, это понятно) Спасибо Вам (это тоже понятно)…» А потом, возможно, (и даже - скорее всего), я не найду слов, чтобы описать всё то, что происходило со мной все эти годы. Поэтому я и пытаюсь сейчас, благо есть - пусть и малоприятный, но - повод.
Благодаря всей этой истории с пристройкой мы с Вами (и многими, многими другими) можем вновь переживать то, о чем Вы говорили 25 лет назад, сидя на диване в 22-м кабинете. Кстати, Вы узнали этот диван? Два месяца назад он сыграл в «Трех сестрах». «Бывают странные сближения…»
Как я смогу описать то чувство, которое возникает тогда, когда ты видишь среди тысячи пришедших за сутки подписей под петицией о пристройке запись девушки, три года назад закончившей нашу школу? Я знаю, как непросто у них (школы и девушки) до самого выпускного складывались отношения. Быть может, в какой-то степени я и сам тому виной. И теперь, отвечая на вопрос сайта change.org «Причины для подписания», она написала: «Потому, что это моя родная школа». А еще одна девушка пишет: «Я училась в этой школе. Она была для меня не вторым, а первым домом». И еще одна: «Там тепло, туда всегда можно вернуться. И хочется вернуться».
Юрий Владимирович! Какая после этого разница, что жителям окрестных домов пожухлая поляна для выгула собак важнее? Понимаю, что Вам, неисправимому романтику, потратившему месяцы и годы чистого времени на прописанных здесь разного качества подростков и их не вполне совершенных родителей (я ведь всё это еще застал тогда, в конце 80-х, помню), обидно. Но разве когда-то было по-другому? Вспомните, мы всегда для них были «синагогой». И остались - не в смысле иудаизма, а в том, что мы им - чужие. Иначе с чего вполне еще молодая женщина «из местных» сейчас пишет: «О! Синагоге места мало??? Пусть скидываются и строят новую в Новой Москве... Раз такие популярные..» С их колокольни вот эти дети должны выезжать в Новую Москву, чтобы имярек ходила в «Пятерочку» кратчайшим путем… Или число их надо сократить в полтора раза, чтобы не возникало вопроса о расширении, как предложил другой «местный активист», Ваш бывший ученик, увы…
Юрий Владимирович, я понимаю, как Вас это задевает (Вы ведь пишете: «дети некоторых из них уже когда-то учились в 43ей школе. Но ведь это было когда-то давно, а не сейчас…») Не только дети, иные - сами; но Вы же лучше меня знаете: в нашей работе - как и в любой другой - не без брака...
Меня беспокоит одно: то, что Вы переживаете.
Ну не черт ли с ними?
Разумеется, есть своеобразный шарм в том, что мы сидим друг у друга на головах. Правда, есть; я ничуть не иронизирую. Я уверен, что через …цать лет участники описываемых событий будут вспоминать репетиции творческого зачета под лестницей; вечера Галича - в кабинете биологии; шекспировского и чеховского спектаклей - в каникулы. Конечно, поиск кабинета для дополнительных занятий (а то и для обычного урока) сближает учеников и учителей. Как это ни смешно и ни криво, но ощущение Дома, о котором год из года вспоминают наши выпускники, рождается из нашей вечнобурлящей коммуналки. Из «Юркиной квартиры», помните? Конечно, помните. Жаль, что к нам придет меньше детей, чем могло бы, конечно… Ну, что поделаешь, мы не выбираем, где родиться; и - видимо - построиться тоже.
Мы выстоим, Юрий Владимирович! «Дом, который построил Юрий» стоит на таком крепком фундаменте, что его устойчивость, хвала Создателю, не зависит от мнения «Раёна». Об одном Вас прошу: не принимайте всё это близко к сердцу, у нас через год с небольшим - сорокалетие.
«Что было - то забудется едва ли:
Сорокалетье взяв за середину,
Мы постоим на этом перевале,
И тихо двинем в новую долину…»
И мы отпразднуем его на том же уровне, на каком праздновали 25-летие и 30-летие. И поставим новые спектакли. И съездим в новые поездки. И будем делать Дело. «И Делом занимайтесь, люди, делом!..»
А эти… они, конечно же, врут, что выражают мнение всех жителей - нашу петицию подписали десятки людей, живущих в этом квартале. Но на каждый рот платок не накинешь, да и надо ли? Пусть победительно гуляют с собаками по Поляне. Они ведь не случайно пишут этот клочковатый затоптанный пустырь с заглавной буквы. Она для них превратилась в символ, в фетиш, в смысл бытия. Давайте оставим им ее: ведь у них другого нет.
А у нас - есть.
И об этом - сотни комментариев к Вашему тексту. Я приведу пяток в постскриптуме, ведь Вы не читаете Интернета. А это - прочтёте, я попрошу Ольгу Геннадьевну, ладно?)))
Неизменно Ваш,
Лёша Кузнецов
P.S.
«Я сама училась в этой школе, теперь ее через год заканчивает моя дочь. Мы живем как раз в доме напротив школы и понимаем все проблемы, связанные со строительством, но готовы пожертвовать ради такого важного дела спокойствием и комфортом».
«Годы, проведенные в этой Гимназии - лучшее, что со мной случалось в жизни, а знания, в ней полученные, помогают жить до сих пор. А главное, сделали из меня человека, способного независимо думать и создавать».
«…Люди, которые против строительства пристройки к школе, необыкновенно эгоистичны, думая лишь о себе, забывают о главном, о наших детях, об обществе, в котором они живут и о его будущем!»
«Потому, что я думаю не только в пределах своего полисадника»
«Очень хочу, чтобы мы могли ставить спектакли и заниматься в больших классах, а те мои друзья, кто хочет сюда поступить, получили такую возможность»
Само собой, мы с Вами можем пообщаться и устно))) Но я как-то привык важные для себя вещи писать (ну, совсем как Горький; помните, когда его просили выступить, он, сильно окая, говорил: «Я вам лучше напишу»). Так и я, не взыщите.
Я мог бы рассказать о нашей гимназии многое (в том числе, как это ни смешно - и Вам). Но мне непросто это сделать - очень личный разговор, уж Вы мне поверьте (впрочем, когда-нибудь я для него созрею, обещаю).
Для меня она стала - если не всей Жизнью, то ее самой особенной частью - однозначно. Я еще не старый человек, мне - 46, но я практически уверен в том, что ничего лучшего (по крайней мере, в профессиональном плане), чем эта небольшая школа напротив «Польской моды», со мной уже не случится. И не надо. Поверьте, это - отнюдь не рисовка и не пессимизм; это здравая оценка осторожного оптимиста, понимающего, как ему повезло. Здесь я встретил десятки людей, ставших моими друзьями (при том, что я довольно разборчив в этом вопросе); многие из них - выпускники и ученики - об этом даже не знают. Но это не мешает им быть очень близкими мне людьми. Вы ведь это знали еще тогда, правда ведь?))
Двадцать пять лет назад, принимая меня на работу, директор 43-ей школы Юрий Владимирович Завельский сказал мне: «Леша, в нашей работе есть множество повседневных огорчений. Ты будешь расстраиваться, ты будешь переживать. Знай, что в ней же есть радости. Они довольно редки, но зато я не знаю ничего сильнее этих радостей».
Юрий Владимирович! Через полтора месяца исполнится четверть века с той нашей встречи. Мы, конечно же, отпразднуем это событие, как подобает, в каком-нибудь близлежащем ресторанчике в компании еще как минимум дюжины встреченных мной 25 лет назад чрезвычайно важных в моей жизни людей: Волохова, Гуткиной, Виленского, Кацвы, Либеровой, Кулагина, Гейдмана, Букиной, Волжиной, Потаповой… А еще пришедших со мной в один год Раскиной, Кукиной, Хачатуряна, Арнольда… И будем вспоминать рассеянных волею судеб по свету Гинзбург, Эткину, Орфанову… Да разве всех перечислишь! Но имя всем нам отныне и присно: «Дом, который построил Юрий» (см.финал прошлогоднего капустника (1:02:30)). И тогда я в какой-то момент встану и скажу: «Дорогой Юрий Владимирович! (ну, это понятно) Спасибо Вам (это тоже понятно)…» А потом, возможно, (и даже - скорее всего), я не найду слов, чтобы описать всё то, что происходило со мной все эти годы. Поэтому я и пытаюсь сейчас, благо есть - пусть и малоприятный, но - повод.
Благодаря всей этой истории с пристройкой мы с Вами (и многими, многими другими) можем вновь переживать то, о чем Вы говорили 25 лет назад, сидя на диване в 22-м кабинете. Кстати, Вы узнали этот диван? Два месяца назад он сыграл в «Трех сестрах». «Бывают странные сближения…»
Как я смогу описать то чувство, которое возникает тогда, когда ты видишь среди тысячи пришедших за сутки подписей под петицией о пристройке запись девушки, три года назад закончившей нашу школу? Я знаю, как непросто у них (школы и девушки) до самого выпускного складывались отношения. Быть может, в какой-то степени я и сам тому виной. И теперь, отвечая на вопрос сайта change.org «Причины для подписания», она написала: «Потому, что это моя родная школа». А еще одна девушка пишет: «Я училась в этой школе. Она была для меня не вторым, а первым домом». И еще одна: «Там тепло, туда всегда можно вернуться. И хочется вернуться».
Юрий Владимирович! Какая после этого разница, что жителям окрестных домов пожухлая поляна для выгула собак важнее? Понимаю, что Вам, неисправимому романтику, потратившему месяцы и годы чистого времени на прописанных здесь разного качества подростков и их не вполне совершенных родителей (я ведь всё это еще застал тогда, в конце 80-х, помню), обидно. Но разве когда-то было по-другому? Вспомните, мы всегда для них были «синагогой». И остались - не в смысле иудаизма, а в том, что мы им - чужие. Иначе с чего вполне еще молодая женщина «из местных» сейчас пишет: «О! Синагоге места мало??? Пусть скидываются и строят новую в Новой Москве... Раз такие популярные..» С их колокольни вот эти дети должны выезжать в Новую Москву, чтобы имярек ходила в «Пятерочку» кратчайшим путем… Или число их надо сократить в полтора раза, чтобы не возникало вопроса о расширении, как предложил другой «местный активист», Ваш бывший ученик, увы…
Юрий Владимирович, я понимаю, как Вас это задевает (Вы ведь пишете: «дети некоторых из них уже когда-то учились в 43ей школе. Но ведь это было когда-то давно, а не сейчас…») Не только дети, иные - сами; но Вы же лучше меня знаете: в нашей работе - как и в любой другой - не без брака...
Меня беспокоит одно: то, что Вы переживаете.
Ну не черт ли с ними?
Разумеется, есть своеобразный шарм в том, что мы сидим друг у друга на головах. Правда, есть; я ничуть не иронизирую. Я уверен, что через …цать лет участники описываемых событий будут вспоминать репетиции творческого зачета под лестницей; вечера Галича - в кабинете биологии; шекспировского и чеховского спектаклей - в каникулы. Конечно, поиск кабинета для дополнительных занятий (а то и для обычного урока) сближает учеников и учителей. Как это ни смешно и ни криво, но ощущение Дома, о котором год из года вспоминают наши выпускники, рождается из нашей вечнобурлящей коммуналки. Из «Юркиной квартиры», помните? Конечно, помните. Жаль, что к нам придет меньше детей, чем могло бы, конечно… Ну, что поделаешь, мы не выбираем, где родиться; и - видимо - построиться тоже.
Мы выстоим, Юрий Владимирович! «Дом, который построил Юрий» стоит на таком крепком фундаменте, что его устойчивость, хвала Создателю, не зависит от мнения «Раёна». Об одном Вас прошу: не принимайте всё это близко к сердцу, у нас через год с небольшим - сорокалетие.
«Что было - то забудется едва ли:
Сорокалетье взяв за середину,
Мы постоим на этом перевале,
И тихо двинем в новую долину…»
И мы отпразднуем его на том же уровне, на каком праздновали 25-летие и 30-летие. И поставим новые спектакли. И съездим в новые поездки. И будем делать Дело. «И Делом занимайтесь, люди, делом!..»
А эти… они, конечно же, врут, что выражают мнение всех жителей - нашу петицию подписали десятки людей, живущих в этом квартале. Но на каждый рот платок не накинешь, да и надо ли? Пусть победительно гуляют с собаками по Поляне. Они ведь не случайно пишут этот клочковатый затоптанный пустырь с заглавной буквы. Она для них превратилась в символ, в фетиш, в смысл бытия. Давайте оставим им ее: ведь у них другого нет.
А у нас - есть.
И об этом - сотни комментариев к Вашему тексту. Я приведу пяток в постскриптуме, ведь Вы не читаете Интернета. А это - прочтёте, я попрошу Ольгу Геннадьевну, ладно?)))
Неизменно Ваш,
Лёша Кузнецов
P.S.
«Я сама училась в этой школе, теперь ее через год заканчивает моя дочь. Мы живем как раз в доме напротив школы и понимаем все проблемы, связанные со строительством, но готовы пожертвовать ради такого важного дела спокойствием и комфортом».
«Годы, проведенные в этой Гимназии - лучшее, что со мной случалось в жизни, а знания, в ней полученные, помогают жить до сих пор. А главное, сделали из меня человека, способного независимо думать и создавать».
«…Люди, которые против строительства пристройки к школе, необыкновенно эгоистичны, думая лишь о себе, забывают о главном, о наших детях, об обществе, в котором они живут и о его будущем!»
«Потому, что я думаю не только в пределах своего полисадника»
«Очень хочу, чтобы мы могли ставить спектакли и заниматься в больших классах, а те мои друзья, кто хочет сюда поступить, получили такую возможность»