"Крейды". Мастер, Маргарита, кот Бафомет.
Юлия Мельникова © 2022-2024 Крейды. Роман-оторопь 21+
В Израиле Метцеру снился один и тот же сон - он наблюдает малиновые хлопья заката в Белгороде. Детали сна незначительно менялись, было не очень понятно, как он туда попал, но общая канва повторялась. Солнце во сне никак не провалится за горизонт, атмосфера щекочущая, до костей пробирает липкий неопределенный страх. Конечно, ему было о чём жалеть - целую эпоху ежемесячные платежи вампирами высасывали больше половины дохода. Жил в голых стенах - у застройщика это цинично называлось «базовая отделка». В 2021 году много потратился на ремонт, больше всего - на утепление лоджии. То была его резиденция, его тронный зал. С лоджии открывался просторный вид на урочище и холмы. За верхушками деревьев вечером солнце проваливалось в бездну раскалённым шаром, ещё долго висели среди узких облаков взлохмаченные отсветы.
В марте 2022 года Сергей, уезжая, выставил квартиру на продажу через агентство недвижимости. Больше полугода объявление висело, никого не заинтересовав. В начале ноября из агентства написали - покупатель нашёлся и торопит. Но, убегая весной, Метцер не получил выписку из реестра недвижимости. Внезапная поездка стала «искушением святого Антония». Трудно отказаться, но сложно решиться.
Всё-таки Сергей прилетел в Москву. Когда ноги спустились на землю, точнее, на плиты аэропорта, было уже мокро, ветрено и любопытно. Время выбрал верно - стояли «херсонские дни», российские войска оставили Херсон. Первое, что увидел эмигрант, перебираясь из аэропорта на железнодорожный вокзал - ослепительную, роскошную, беспечную столицу. Единственное напоминание о войне - реклама военной службы (черно-белая бумажка с мелкими буквами, приклеенная к остановке). Сергей, привыкший к библейским аллюзиям, даже не стал сравнивать Москву с древним Вавилоном. Не тот город назвали крепким. Но аполитичность, подумалось ему, это даже лучше, чем горячая вера. Безразличие - не минус, скорее ноль. Политизированного фанатика ничем не переубедишь, зато инертность обывателя может перерасти во что угодно. Правда, сложно угадать, когда и во что именно.
….. Необычно для южанина въезжать в Белгород с севера, тогда за несколько минут до города проносится о.п. Белая гора. Поезда дальнего следования тут не останавливаются, но и без того в окно успевает показаться огромная меловая гора. Теперь мел пугал - Сергей понял, что возвращается домой, чему очень рад, и с этим ничего нельзя будет поделать. Но мел стал нехорошим знаком, хотя сам по себе мел неохотно вступает в реакции. Вокзал Белгорода был пустоват, цепкий глаз сразу выхватил Яну в яркой синей куртке на фоне белого здания. Они обнялись и несколько минут простояли молча, обнюхивая друг друга как коты. Светлело, прямо перед ними мгновенно погасла подсветка красных букв вокзала - БЕЛГОРОД.
- Ночью грохало - вздохнула Яна, - поедешь к нам на ХарГору ночевать?
- К кому это - к нам? - удивился Сергей, - у тебя кто-то живёт?
- Забыла сказать: я забрала Бафомета домой и даже его помыла. В университете ему отщемили хвост.
В ноябре иногда выдаются приятные деньки. Сильный ветер выдувает серые ватиновые облака, пробивается сначала робкая щёлочка между хмари, а затем вырывается на волю заточённое за шторами Солнце и необычайно ярко, мягко заливает всё. На газонах ещё лежит смятая после 1-го снега зелёная трава, кое-где на облетевших деревьях не сорван, держась на честном слове, одинокий большой лист или висят одни ягоды. Но погода переменчива, раз - и яркий свет пропадает, нагонит ветер новые порции облаков. Именно такой просвет Сергей тупо просидел в очереди за выпиской, потом в агентстве недвижимости, ждал покупателя, чтобы показать ему квартиру. То роскошный заходящий свет, красящий дома нечто рыжим. То покажется осень с суровым ветром, с моросью, с колючими уколами снежной крупы в лицо. Но пришлось взглянуть в эти окна в последний раз. Ветер снова нагнал туч, понадобилось, показывая квартиру, зажигать свет. Обои с блестящими квадратами при электричестве смотрелись желтыми, пошлыми, точно они выгорели за долгое степное лето. Полоски жалюзи местами выгнулись, линолеум на кухне отошёл в углу, люстры свешивали рожки, из которых торчали лампочки-спирали.
Сделка состоялась, Сергей отдал ключи и направился к Яне на Харьковскую Гору. Если б не обстрелы, ХарГора и дальше бы оставалась обычным спальным микрорайоном с остроконечными тополями и шаткими качелями. Теперь Харьковская стала символом страданий, ведь она изначально была меловой горой у дороги на Харьков, лысой, как Голгофа - опять прицепились израильские детали! С мрачными мыслями Сергей зашёл в подъезд и уткнулся в объявление - «Ключи от укрытия в кв.№32». У лифта висело два плаката - один о правильном поведении при ЧС, другой запрещал подходить к обломкам БПЛА, ракет, снарядов, к минам. В лифте из зеркала для селфи на Сергея глянул лохматый седеющий мужик с загорелым лицом и синяками под глазами. Кто это? - испугался он и через секунду понял - это же он сам, Сергей Евсеевич Метцер, с не стриженной пуделиной гривой вьющихся волос. Только что ты был молод, старшие отталкивали тебя, бранили - «ничего не понимаешь, мал ещё, щенок!», и внезапно превратился в потрёпанного жизнью субъекта с увядающей кожей и проступающими складками от ночных раздумий. Тебе уже не улыбаются девушки, и никто давно не сморит вслед. Износился, стал банален, неинтересен.
- С вами всё ясно, с вашим поколением, сказали однажды Сергею, вы одной ногой в советском времени стоите, другой ногой - в девяностых. Отработанная руда сваливается на задворках комбината - помните гору шлака на экскурсии в Новый Оскол?
У Яны почти ничего не изменилось. Разве что теперь в прихожей на тумбочке дрых взъерошенный, немного пыльный кот. 9-килограммовый зверь даже не повёл рысьим ухом, не кинулся обнюхивать ботинки, не стал шипеть. Раньше в углу прихожей стоял мощный горный велосипед - Яна на нём каталась по крейдам. Теперь угол пустовал.
- Велосипед продала, чтобы заплатить штраф - показала на угол Яна
… Лёжа с тёплым котом в ногах, Сергей вдруг подумал - а кто они теперь друг другу? Любовники отчаяния? Его роднило с Яной то общее чувство риска и страха, ярости и недоумения, что упало на них ещё весной 2014. Тогда они понимали, что кто хотел сказать, по движению губ, по сложенным пальцам, по едва заметной дрожи. Какая сила кинула их тогда в объятия? И для чего? Ясно ведь - это не любовь, точнее, любовь, но не та. Но что это? Сопричастность людей, застигнутых врасплох жестоким временем?
- Яна, - тихо сказал он, повернувшись губами к её уху, - Яночка, я ведь хотел тогда, в конце февраля 2022, умереть. Поехать на границу и пробежаться по полям, чтобы убили. Я жить не хотел, да и сейчас не очень хочу.
- Хотела то же самое - отозвалась она и сжала зубы, чтобы не разрыдаться.
Лишь черный страшный кот подавал неловкие признаки жизни - растягивался, выгибался, просовывал из-под одеяла лапы, бил хвостом. Он наш мрачный свидетель, оглохший на левое ухо от шума истребителей. Теперь Бафомет не стучал крепкими лапами по полу, когда лилась вода в ванной. Кот смиренно сидел и ждал, когда ему откроют дверь. Заскочил, прыгнул на стиральную машину как на пьедестал. Иногда прыгал в воду - Бафомет помесь с мейн-куном, они отличные пловцы. Этот кот всегда оказывался там, где накалялось, рядом с теми, кому хотелось уткнуться в его мягкую шкуру и поплакать. Он умел бить током, он мог шипеть рассерженной змеей, мог царапаться, кусаться, но мог обвить усталую шею живым лечебным воротником. Рвал чужие шапки, но иногда сам служил тёплой «шапкой», усевшись на макушку. Не просто кот в интерьере, но - кубок и награда неизвестно за что