Крейды. Духи и люди меловых гор.
Делюсь отрывком своего романа «Страшный Четверг» про современные события в Белгороде. Относительно цензурные фрагменты решила собрать под названием «КРЕЙДЫ». Крейды - меловые возвышенности по-местному.
Крейды. Юлия Мельникова © 2023
Белый город с двойным дном, с двойным именем, с газетой, выходившей одно время на двух языках, он не мог быть только чьим-то, он всегда был собой. Ты чей? Неудобно спрашивать, так же, как неловко попросить незнакомца показать паспорт. Его паспорт - белые холмы мела, почти горы, приплюснутые, оплывшие пирамиды, со скосами и сколами, бороздками, пробитыми ливневыми потоками. На меловом заводе до революции сколотый мел укладывали сушиться в виде шишек, издалека белые прямоугольники казались спинами гигантски броненосцев, только почему-то без голов, хвостов и лап.
Сушка «шишек» на окраинах Белгорода привлекла фотографа - он запечатлел на память не только их, но и сами холмы, карьер, печь для выжигания извести. Белгород кормился мелом в переносном смысле - на меловой карьер приезжали наниматься хлопцы с окрестных хуторов. Вряд ли они догадывались, что через век мел будет кормить их потомков уже по-настоящему. Мел? Кормить? Его что - едят? Да, едят. Дети, подростки часто бессознательно грызут извёстку со стен, точат зубы о школьные мелки. Кому-то не хватает кальция во время усиленного роста костей. Другие едят мел из подражания - так же, как все, как все, стоит одному начать. Они ещё не знают: школьные мелки, те, что продаются в канцелярских магазинах - часто смесь гипса с клеем. Если тянет погрызть белое - ищите мел природный. Лучше всего иметь под окнами меловую гору. Но не всем так везёт.
Яне повезло. Белгородский мел - вне конкуренции, чистый, до 98% мела в меле - где ещё такое поискать? Но далеко не весь мел Белогорья одинаков. Гурманы распробовали и различили: помимо собственно белгородского мела, добываемого в городской черте, ещё мел валуйский, грайворонский, оскольский, шебекинский. Особо ценится мел грайворонский, с Лысой горы у села Гора-Подол. Этот мел носят в тряпочках, высушивают, растирают и добавляют в колдовские зелья.
В местном фольклоре не обойтись без злой феи меловых гор Орестиады, якобы заманивающей в белые пещеры неосторожных путников, и персонажа современного, в образе молодой бледной женщины с усталыми глазами - Меловой Жрушки. Возник он из самоироничного псевдонима в 2000-е годы на интернет-форуме молодых мам, где одна женщина пожаловалась на желание есть мел. Так и осталась бы Меловая Жрушка в гордом одиночестве, неся своё увлечение как стигмат, если б не оказалось у неё последовательниц. Когда один человек высказал безумную идею - он изгой. Если несколько - идея уже не настолько уж и безумная. Это срабатывает не только с мелом….
Яна не могла не благословить анонимную Меловую Жрушку, благодаря которой грызть мел перестало быть стыдной шалостью. Жить на меловых холмах оказалось не только опасно, но ещё и выгодно - можно добывать мел и продавать его с наценкой. Теперь ранними утрами, когда многие ещё предпочитают спать, Яна выезжала из дому с широкими пластиковыми вёдрами в багажнике. Это у неё называлось «расхищать запасы Родины» - хотя мела в Белгороде много и заброшенные меловые карьеры никто не охранял. Бери, не хочу. Но год назад отправляться за мелом считалось уделом маргиналов, на белом издалека виднелись анонимные «старатели». В 2022 стало не до репутации - с лаборантской зарплаты не то что гасить ипотеку и содержать машину нереально, но даже еду удастся покупать на недели две, в месяце же их четыре. Вот и пришлось Яне продавать мел в другие регионы. Она ставила машину под дерево и поднималась на белые холмы. Из глыб мела росли ощеренные боярышники и шиповники, только они сумели зацепиться за твёрдую почву и пробить её корявыми крючьями корней. Яна старательно откалывала ровные пласты мела, складывала их в вёдра и увозила. Дома, на полу балкона, она на рогоже осторожно разрезала куски на длинные палочки, взвешивала на кухонных весах и клала их в бумажные пакетики. На пакетиках фломастером надписывала вес и место добычи. Мел отправляла почтой в самые разные уголки России - объявление о продаже настоящего белгородского мела всегда кого-нибудь да привлекало.
Занятие сомнительное, но денежка капала. Яна видела в этом ещё и возвращение к истокам. Круг истории замкнулся, змея наконец-то до крови прокусила собственный хвост, потомки переняли дело предков. Перед революцией один из её дальних предков, прапрадед по маминой линии, добывал мел для братьев Цап под Белгородом. Правда, меловой период продлился недолго - летом 1914 его призвали в царскую армию. Фронт рассыпался, солдаты бежали в родные места. На воле прапрадед, к тому времени уже немолодой, 41 год, отгулял две недели весной 1918. Стоило ему съездить на ярмарку - сразу угодив под мобилизацию в войска гетмана Скоропадского. Но эту историю - в другой раз.
