Как я пострадала за русский язык. Автобио.
Стала искать, а были ли какие-то аналогии нынешней ситуации с Донбассом? Когда терпетьнельзяуйти, и не ясно, куда запятую ставить. И вспомнила случай из своего детства. В 1989 году я пошла в школу, куда не собиралась. Но была к ней приписана. Более того, меня определили в не тот класс, к учительнице, которую родители раньше не видели. А увидев, испугались. Она была с перекошенным лицом. Татьяна Фёдоровна оказалась садисткой и обожала бить учеников указкой по башке. Здоровенная такая деревянная указка около метра длиной. Шарах по черепу - хорошо, не по моему. В классе был ад. 35 человек. На всех орёт. Я пыталась её урезонить, она меня в угол вечно ставила. Но самое ужасное - МНЕ НЕ ВЕРИЛИ РОДИТЕЛИ, ЧТО УЧИТЕЛЬНИЦА БЬЁТ. Я убивалась. Старалась подольше болеть, лишь бы не школа. И так 2 года. Я издыхала от невыносимых условий. Готова была удавиться. Меня никто не слышал. Объясняли - муки адаптации, я не детсадовская, балованная, всё так и должно быть. Муки мои усугублялись еще и тем, что Татьяна Фёдоровна создала фольклорный ансамбль и заставляла в нём петь-танцевать всех. Есть голос, нету голоса - все равно ходи на репетиции. Отдельно после занятий. по 2 раза в школу ходить. Но нужны был костюмы. В магазинах пусто. Нет тканей. Костюмы заставляли шить мам и бабушек из старого. Из чего было. У меня был сшитый бабушкой костюм: рукава от вышиванки пришиты к русскому сарафану.
И кокошник из бархатной бумаги. Репетиции проходили так. Почему голоса не звонкие? Что ты воешь как каторжник? Что слабо бьёт в треугольник? И бубном по башке.
3 класс начался. Сентябрь. Татьяна Фёдоровна говорит - открываем учебник, учим наизусть стих в прозе «Русский язык» Тургенева. К концу урока кого-нибудь спрошу. И зловеще на меня глядит. Я офигела. Выучить в 9-10 лет огромный стих за часть урока нереально. Потому что это сложный пафосный взрослый эмигрантский вопль. Но я все равно не могла выучить. Мне стало жутко обидно -так еще 2 года убиваться! Но уж нет! Не позволю. И со всей ярости, достойной, наверное, взрослого, я стукнула кулаком по парте, чуть её не проломив. Назвала учительницу неприличными словами. Закричала, что это издевательство, никто не выучит стих, он огромный, и вообще она садистка, фашистка! Обычно учительница меня ставила в угол носом и обещала привести милицию. Но тогда только выгнала в коридор, обещая повести к директору.
В коридоре меня встретила добрая учительница,она набирала дополнительный 3 класс, только выйдя из декрета. Я ушла к Галине Вячеславовне в 3 «г». Стояла осень 1991, сразу после путча. Забылась и указка, и песня «Ох вы сени», и сарафан с рукавами от вышиванки. Правильно ли я поступила, я и сама не знаю. И как бы я повела себя, если б заранее было известно, что начальных классов будет 3, а не 4. Но я тогда того не знала и еще 2 года у Татьяны Фёдоровны мне казались совсем смертью