Некоторые говорят,
что с уходом Оскара Нимейера одновременно ушла целая эпоха. На самом же деле она продолжается )). В том числе благодаря одному из авторитетных столпов японской архитектуры - Арата Исодзаки.
И если на Венецианской биеннале Исодзаки в своей неизменной полотняной кепке, окруженный всеобщим вниманием, гулял по аллеям Джардини и следил, как забинтовывают пальмы и красят белым траву у японского павильона для его инсталляции “Город девушек”, то в Санкт-Петербурге, в 2008 году в шеренге видных собой архитектурных генералов, приглашенных на открытие конкурса на здание Мариинской оперы, японец совсем не жаждал чем-то выделяться.
Мастер Йода архитектуры Арата Исодзаки
Речи будут продекламированы, потом пойдут удивительные вопросы журналистов - Исодзаки спросят, что именно он собирается предложить для реконструкции Мариинки, а Исодзаки ответит, что, конечно, он что-то собирается предложить, только должен сначала подумать :)), а потом Гергиев в честь конкурсантов продирижирует “Травиату”
Комплекс Art Tower (“Башня искусств”) в префектуре Мито (1990) - это 22 432 м2, на которых разместились галерея, театр, концертный зал и смотровая башня. Главная деталь, башня из стальных пластин, сделана по мотивам головоломки-“змейки”, популярной в 1980-х, когда Исодзаки начал проект.
Семидесятилетний мастер видел рождение и смерть главных архитектурных теорий ХХ века. Еще в Токийском университете он попал к великому Кензо Танге, в команду заговорщиков. Японские “метаболисты” затеяли переворот, разделив города на постоянные и временные элементы: похожие на пчелиные соты структуры, куда вставлялись бы потом все новые и новые архитектурные кристаллы.
Исодзаки был одним из самых талантливых учеников Танге и вместе с ним сделал в 1960-м ошеломивший мир проект “Большого Токио”. Архитекторы вынесли жизнь мегаполиса в Токийский залив на огромный обитаемый мост из сплетенных автострад, над которыми гроздьями висели дома. Это был последний реальный фантастический город ХХ века, равно вдохновленный японским экономическим чудом и идеями Ле Корбюзье. Но проект отвергли, в 1965 году утонул Корбюзье, и японское чудо оказалось не таким чудесным.
К тому же юный Исодзаки отличался отчаянным нетерпением. И одиннадцати лет не проработал в ателье учителя, а уже завел собственную мастерскую.
- Мне было тринадцать лет, когда сбросили бомбу на Хиросиму, - говорит Арата. - Знаете, как выглядела после войны Япония? Выжженные пустыри вместо улиц, одни телеграфные столбы стоят. Понятно, что в университете я был левым, а Че Гевара был моим героем.
С тех пор, надо полагать, архитектору свойственна тонкая ирония - кому бы в голову пришло добавить зданию компании Диснея глаза Микки-Мауса? Или спроектировать виллу в 20 000 м2 для шейха Катара, при том, что шейх заказал, Исодзаки спроектировал, а еще десяток знаменитых мастеров тоже левых убеждений, сделали интерьеры: Рон Арад - гостиную, Этторе Соттсасс - зоопарк , Том Диксон - спальню, Джон Поусон - ванную, Ричард Серра - сад ))?
А вот катарский Национальный конференц-центр в Дохе с гигантскими древовидными колоннами на фасаде, опять таки пера Исодзаки:
На такое неординарное решение архитектора вдохновило священное исламское дерево Сидрат аль-мунтаха, которое символизирует конец жизни на седьмом небе возле престола Аллаха. Расползающиеся стальные колонны проникают даже в интерьер, пересекая полностью остекленный фасад, а также поддерживают крышу навеса.
"Дерево - это символ комфортного и безопасного места в пустыне, рай для поэтов и ученых, которые собрались под его кроной для обмена знаниями", - проработал тему Арата Исодзаки.
Здание занимает 1000 гектаров и на данный момент является самым большим конференц-центром на Ближнем Востоке, вмещающим до 7000 человек в трех основных залах. При входе посетители попадают в большой, залитый естественным светом, зал для приемов, который простирается как на полную ширину, так и высоту здания.
Другие помещения включают 4000-местный конференц-зал, 2500-местный театр, девять выставочных залов, а также ряд небольших переговорных комнат, которые могут быть использованы для различных событий и мероприятий.
Металлические лестницы, окруженные красочными мозаичными стенами, соединяют все уровни, в том числе и подземные.
Катарский Национальный конференц-центр имеет сертификацию LEED Gold и является одним из наиболее знаковых энергоэффективных зданий в мире, построенных на сегодняшний день. Солнечные панели, датчики присутствия, светодиодное освещение, а также многие другие интегративные элементы дизайна позволяют достичь самого высокого уровня охраны окружающей среды, в соответствии с мировыми стандартами зеленой архитектуры.
(Кстати, тогда, в 2008 году, Санкт-Петербург отверг проект Исодзаки и обратился к авангарду от Перро, вызывающему, но отличающемуся от всего и всех. А потом пришли сердюковоматвиенки, конкурс был благополучно позабыт, и сделали эти мерзавцы из Мариинки коммерческий ларёк середины 90-х, добавив ещё одну никому не нужную бородавку на Питере...
)
Так что я, леди и джентльмены, категорически ратую за предоставление любой сферы деятельности в руки профессионалов, а уж тем более такого уровня, как Оскар Нимейер, Арата Исодзаки и Тойо Ито (с которым познакомимся чуть позже)
И если на Венецианской биеннале Исодзаки в своей неизменной полотняной кепке, окруженный всеобщим вниманием, гулял по аллеям Джардини и следил, как забинтовывают пальмы и красят белым траву у японского павильона для его инсталляции “Город девушек”, то в Санкт-Петербурге, в 2008 году в шеренге видных собой архитектурных генералов, приглашенных на открытие конкурса на здание Мариинской оперы, японец совсем не жаждал чем-то выделяться.
Мастер Йода архитектуры Арата Исодзаки
Речи будут продекламированы, потом пойдут удивительные вопросы журналистов - Исодзаки спросят, что именно он собирается предложить для реконструкции Мариинки, а Исодзаки ответит, что, конечно, он что-то собирается предложить, только должен сначала подумать :)), а потом Гергиев в честь конкурсантов продирижирует “Травиату”
Комплекс Art Tower (“Башня искусств”) в префектуре Мито (1990) - это 22 432 м2, на которых разместились галерея, театр, концертный зал и смотровая башня. Главная деталь, башня из стальных пластин, сделана по мотивам головоломки-“змейки”, популярной в 1980-х, когда Исодзаки начал проект.
Семидесятилетний мастер видел рождение и смерть главных архитектурных теорий ХХ века. Еще в Токийском университете он попал к великому Кензо Танге, в команду заговорщиков. Японские “метаболисты” затеяли переворот, разделив города на постоянные и временные элементы: похожие на пчелиные соты структуры, куда вставлялись бы потом все новые и новые архитектурные кристаллы.
Исодзаки был одним из самых талантливых учеников Танге и вместе с ним сделал в 1960-м ошеломивший мир проект “Большого Токио”. Архитекторы вынесли жизнь мегаполиса в Токийский залив на огромный обитаемый мост из сплетенных автострад, над которыми гроздьями висели дома. Это был последний реальный фантастический город ХХ века, равно вдохновленный японским экономическим чудом и идеями Ле Корбюзье. Но проект отвергли, в 1965 году утонул Корбюзье, и японское чудо оказалось не таким чудесным.
К тому же юный Исодзаки отличался отчаянным нетерпением. И одиннадцати лет не проработал в ателье учителя, а уже завел собственную мастерскую.
- Мне было тринадцать лет, когда сбросили бомбу на Хиросиму, - говорит Арата. - Знаете, как выглядела после войны Япония? Выжженные пустыри вместо улиц, одни телеграфные столбы стоят. Понятно, что в университете я был левым, а Че Гевара был моим героем.
С тех пор, надо полагать, архитектору свойственна тонкая ирония - кому бы в голову пришло добавить зданию компании Диснея глаза Микки-Мауса? Или спроектировать виллу в 20 000 м2 для шейха Катара, при том, что шейх заказал, Исодзаки спроектировал, а еще десяток знаменитых мастеров тоже левых убеждений, сделали интерьеры: Рон Арад - гостиную, Этторе Соттсасс - зоопарк , Том Диксон - спальню, Джон Поусон - ванную, Ричард Серра - сад ))?
А вот катарский Национальный конференц-центр в Дохе с гигантскими древовидными колоннами на фасаде, опять таки пера Исодзаки:
На такое неординарное решение архитектора вдохновило священное исламское дерево Сидрат аль-мунтаха, которое символизирует конец жизни на седьмом небе возле престола Аллаха. Расползающиеся стальные колонны проникают даже в интерьер, пересекая полностью остекленный фасад, а также поддерживают крышу навеса.
"Дерево - это символ комфортного и безопасного места в пустыне, рай для поэтов и ученых, которые собрались под его кроной для обмена знаниями", - проработал тему Арата Исодзаки.
Здание занимает 1000 гектаров и на данный момент является самым большим конференц-центром на Ближнем Востоке, вмещающим до 7000 человек в трех основных залах. При входе посетители попадают в большой, залитый естественным светом, зал для приемов, который простирается как на полную ширину, так и высоту здания.
Другие помещения включают 4000-местный конференц-зал, 2500-местный театр, девять выставочных залов, а также ряд небольших переговорных комнат, которые могут быть использованы для различных событий и мероприятий.
Металлические лестницы, окруженные красочными мозаичными стенами, соединяют все уровни, в том числе и подземные.
Катарский Национальный конференц-центр имеет сертификацию LEED Gold и является одним из наиболее знаковых энергоэффективных зданий в мире, построенных на сегодняшний день. Солнечные панели, датчики присутствия, светодиодное освещение, а также многие другие интегративные элементы дизайна позволяют достичь самого высокого уровня охраны окружающей среды, в соответствии с мировыми стандартами зеленой архитектуры.
(Кстати, тогда, в 2008 году, Санкт-Петербург отверг проект Исодзаки и обратился к авангарду от Перро, вызывающему, но отличающемуся от всего и всех. А потом пришли сердюковоматвиенки, конкурс был благополучно позабыт, и сделали эти мерзавцы из Мариинки коммерческий ларёк середины 90-х, добавив ещё одну никому не нужную бородавку на Питере...
)
Click to viewТак что я, леди и джентльмены, категорически ратую за предоставление любой сферы деятельности в руки профессионалов, а уж тем более такого уровня, как Оскар Нимейер, Арата Исодзаки и Тойо Ито (с которым познакомимся чуть позже)