"Валти", севшие на брюхо...
Вообще говоря, карьера захваченных националистами Валти, если не брать малоизвестное их применение в составе Grupo18, основывалась на обслуживании, доставке, перевозке и курьерской службе. Единственное серьезное преимущество этих машин было в возможности спокойно сесть на брюхо с убранными шасси, с чем мы неоднократно столкнемся ниже…
43-15
Это одна из четырех машин, полученных крейсером “Canarias” как “весенний подарок”, когда 8 марта 1937 года он остановил пароход “Mar Cantabrico”, перевозивший грузы для республиканского правительства. Помимо этой четверки Валти, националистам достались тогда еще пара Нортопов (Northrop Delta), один Локхид (Lockheed Electra) и одна амфибия Фейрчайлд (Fairchild F-91). После короткого и весьма эфемерного пребывания в группе армейской разведки Grupo18, самолет перевели в 1-G-2, первую штурмовую группу, именуемую также "Кадена" (“Cadena”), где он достойно занимался выполнением сервисных задач. Ирония заключается в том, что одним из пилотов это вооруженной He-51 частью был молодой альферес Карлос Мария Рей-Столле (Carlos Maria Rey-Stolle), который годом ранее во своими друзьями нес службу на том самом “Canaris” и участвовал в операции по перехвату того самого “Mer Cantabrico”. За ту операцию он с однополчанами был “коллективно награжден” (коллективные награды - это награды для частей и соединений - прим.переводчика) Кавалерским крестом Ордена Святого Фердинанда (Cruz Laureada de San Fernando).
28 сентября 1938 года 43-15 вылетел в направлении Логроньи (Logrono) через Саламанку (Salamanque). На борту находились командир - альферес Эмилио Хименес Мильяс (Emilio Jimenez Millas) и члены экипажа - альферес Хосе Ромеро Рекехо (Jose Romero Requejo) в качестве второго пилота и сержант Уррестарасу (Urrestarazu) в качестве бортмеханика. Штурманом был альферес Хосе Рамон Гавилан (Jose Ramon Gavilan), также на борту находились “Динамит” Анхель Мартинес Менендес (Angel Martinez Menendez “El dinamita”) и Августин Гойсуэта.
Первая часть полета прошла без проблем, но по вылету из Саламанки начались большие неприятности. Начнем с того, что вылет задержался, а погода на маршруте обещалась мягко говоря “плохая”. Самолет быстро встретил огромные низкие и тяжелые облака, которые стали серьезным препятствием для желавших побыстрее закончить полет авиаторов, решивших долететь без посадок как минимум до Бургоса (Burgos). Начавшаяся гроза моментально поглотила их самолет и начала буквально швырять его из стороны в сторону, а накрывшая все мгла была похожа скорее на зимний вечер, чем на начало осени. В конце концов экипажу удалось привести самолет в зону прямой видимости аэродрома Гамонал-Бургос (Gamonal-Bourgos), а вот как проходила посадка, нам лучше всего расскажет непосредственный участник полета, Гойсуэта:
“Погода была отвратительная: дождь, ветер и практически вечерние сумерки должны были серьезно затруднить посадку. Мы выполнили два захода, во время которых практически “прошли на бреющем” всю полосу. “Урресте” (механик Уррестарасу) пришлось прилагать буквально титаничские усилия к выпуску и уборке закрылков. На третьем заходе, чтобы не рисковать “встретиться с деревьями”, пилот принял решение сесть на брюхо. В конечном итоге Валти после долгого скольжения замер ровно посередине между двух каких-то строений, как-будто автомобиль не смог немного доехать до своего гаража и застыл на дороге, никого про этом не задев".
Находившиеся на аэродроме немцы из “Кондора” дружно схватились за головы, а знаменитый “Помбито” (командующий аэродромом Хуан Игнасио Помбо - Juan Ignacio Pombo) безапелляционно заявил, что это была самая впечатляющая посадка, которую он видел за свою долгую и насыщенную событиями жизнь - "Честно сказать, не смотря на то, что я, пилотируя Хейнкель, привык к частым атакам аэродромов, мне никогда еще не было так страшно (дословно “у меня еще никогда так не сжимались от страха ягодицы”).”
Поскольку повреждения были незначительны, 43-15 перевезли в Маестрансу (Maestranza), где отремонтировали и снова включили в состав группы. Когда гражданская война завершилась, его перевели на аэродром Аликанте-Ла Рабаса (Alicante-La Rabasa), где он продолжил нести службу в составе 32-й эскадры (32 Escuadra de Asalto).
43-14
Также “приватизированный” на борту “MarCantabrico”, самолет служил в Grupo18 под номером 18-7. В январе 1938 года на этом аппарате совершил множество полетов капитан Карлов де Айя (Carlos de Haya), в том числе и возвращая раненного полковника Сеано (Ceano), и проводя различные испытания, которые продолжались до тех пор, пока на самолете не сломалась ось воздушного винта, после чего он совершил аварийную посадку, а затем был передан в истребительную группу Морато (Morato), где сам летчик-истребитель часто передвигался на борту этой машины.
Лейтенан Хосе Мария Льоберт позирует на фоне «Капитана Айя»
Самолет выполнял в основном вспомогательные задачи по доставке мелких грузов - начиная от запчастей к боевым CR.32 и заканчивая свежими яйцами, молоком и овощами из Ла Вентосильи (La Ventosilla), которыми снабжал группу Хоакин Веласко (Joaquin Velasco), отец одного из летчиков этой части. Перевозил Валти и ящики с вином Маркес дель Мерито (Marques del Merito), на красивой этикетке которого была изображена эмблема истребительной авиации националистов - Patrulla Azul, Это Маркиз де Вальпараисо и дель Мерито (Marquis de Valparaiso y del Merito) отправлял летчикам такой необычный подарок.
В честь известного героя-франкиста самолет получил собственное имя “Капитан Айя”, а сразу после гражданской войны Морато вместе с некоторыми летчиками эскадры отвозил на нем в Севилью тело своего друга “Патиньо” (Patino), которое там было захоронено…
Где-то между концом мая и началом июня 1939 года лейтенант “Пепе” Льяка (Llaca) попросил своего друга Анхеля Мендосу (Angel Mensoza) “натаскать” его для полетов на Валти. Для этого, а также для более безопасного обучения, которое дает аэродром больших размеров, летчики перелетели из Гриньона (Grinon) в Барахас (Barajas), где и провели серию взлетов и приземлений. Когда Мендоса понял, что его “ученик” готов к пилотажу этой довольно быстрой машины, он сказал:
“ну давай сделаем последний круг, приземлимся, возьмем пивка и полетим обедать к нам в Гриньон”.
«Капитан Айя» в Барахасе
Довольный Льяка дает полный газ, набирает высоту, делает круг, затем заявляет что “приручил зверя” и быстро идет на посадку. Мендоса, знавший его как внимательного пилота который обязательно соблюдает все инструкции, расслабился и принялся с увлечением наблюдать, как механики на земле вручную перетаскивали Хейнкель с одной части аэродрома на другую. Он не заметил, что скорость была слишком большой для обычной посадки, а все потому, что шасси не вышли из своих ниш, а сигнал об этом летчики “проморгали”. Вот к чему в итоге это привело:
“Наша посадка была впечатляющей, и после сильного удара по пятой точке мы в полной мере ощутили это движение на брюхе под ужасающий шум. Было ощущение, что этот самолет никогда не остановится…”
Замерев наконец в конце летного поля, экипаж быстро покинул машину из-за угрозы воспламенения, при этом чуть не убив друг друга. Они почему-то считали, что дверь располагается в метре над землей, в то время как она была на одном с ней уровне…
43-18
Изначально республиканский, этот самое был получен в конце войны с французского аэродрома Оран-Ла Сенья (Oran-La Senia) в Алжире. В это время рядом находилась Grupo27 на своих Супер-Фиатах” (FIAT G.50) и Хейнкелях (He-112), командир которой - майор Мигель Герреро забрал Валти себе для “мелких нужд”. На самом деле, ему сначала хотели впарить старенький и наполовину лишенный обшивки “Поте-54”, однако майор высказал свое несогласие и добился-таки Валти, который он хорошо знал еще по Группе Морато, когда летал на такой машине в дни гражданской войны.
Хоакин Гарсия Морато на фоне «Валти»
18 ноября 1941 года после нескольких полетов, выполненных капитаном Руйбалем (Ruibal), майор решил сам сесть за штурвал, пригласив с собой группу пилотов, в тот момент не занятых полетами…
“…все шло нормально, майор сначала сделал несколько кругов над аэродромом, но затем, когда мы пролетали над Эль Аталайоном (El Atalayon), один из летчиков воскликнул - “Боже мой, это же наш воздушный винт упал!”. Никто ему не поверил, хотя все “приклеились” к иллюминаторам, а я, находясь на месте пилота, увидел нечто, с брызгами упавшее в воду. Действительно, это был воздушный винт. Не смотря на то, что самолет не набирал скорость, хотя двигатель ревел на полных оборотах и уже появился предательский дым, мне удалось развернуть машину и направить ее на свой аэродром, где и посадить “на брюхо”. Поднялось облако из дыма и пыли, все попадали друг на друга, один из пассажиров сломал лодыжку, я получил небольшую рану на ноге, было еще несколько несерьезных повреждений. С криком “быстро!” все высыпали из самолета и отбежали по возможности дальше, чтобы оказаться в траншее, прорытой по периметру аэродрома. Машина к этому времени была уже объята пламенем. Все выжили, но нам было немножечко грустно от того, что такой красивый аппарат так обидной закончил свои дни…”
Горит 43-18
КОНЕЦ
LUIS IGNACIO, AZAOLA REYES
Перевод и комментарии avianikitoss и alexWW1
43-15
Это одна из четырех машин, полученных крейсером “Canarias” как “весенний подарок”, когда 8 марта 1937 года он остановил пароход “Mar Cantabrico”, перевозивший грузы для республиканского правительства. Помимо этой четверки Валти, националистам достались тогда еще пара Нортопов (Northrop Delta), один Локхид (Lockheed Electra) и одна амфибия Фейрчайлд (Fairchild F-91). После короткого и весьма эфемерного пребывания в группе армейской разведки Grupo18, самолет перевели в 1-G-2, первую штурмовую группу, именуемую также "Кадена" (“Cadena”), где он достойно занимался выполнением сервисных задач. Ирония заключается в том, что одним из пилотов это вооруженной He-51 частью был молодой альферес Карлос Мария Рей-Столле (Carlos Maria Rey-Stolle), который годом ранее во своими друзьями нес службу на том самом “Canaris” и участвовал в операции по перехвату того самого “Mer Cantabrico”. За ту операцию он с однополчанами был “коллективно награжден” (коллективные награды - это награды для частей и соединений - прим.переводчика) Кавалерским крестом Ордена Святого Фердинанда (Cruz Laureada de San Fernando).
28 сентября 1938 года 43-15 вылетел в направлении Логроньи (Logrono) через Саламанку (Salamanque). На борту находились командир - альферес Эмилио Хименес Мильяс (Emilio Jimenez Millas) и члены экипажа - альферес Хосе Ромеро Рекехо (Jose Romero Requejo) в качестве второго пилота и сержант Уррестарасу (Urrestarazu) в качестве бортмеханика. Штурманом был альферес Хосе Рамон Гавилан (Jose Ramon Gavilan), также на борту находились “Динамит” Анхель Мартинес Менендес (Angel Martinez Menendez “El dinamita”) и Августин Гойсуэта.
Первая часть полета прошла без проблем, но по вылету из Саламанки начались большие неприятности. Начнем с того, что вылет задержался, а погода на маршруте обещалась мягко говоря “плохая”. Самолет быстро встретил огромные низкие и тяжелые облака, которые стали серьезным препятствием для желавших побыстрее закончить полет авиаторов, решивших долететь без посадок как минимум до Бургоса (Burgos). Начавшаяся гроза моментально поглотила их самолет и начала буквально швырять его из стороны в сторону, а накрывшая все мгла была похожа скорее на зимний вечер, чем на начало осени. В конце концов экипажу удалось привести самолет в зону прямой видимости аэродрома Гамонал-Бургос (Gamonal-Bourgos), а вот как проходила посадка, нам лучше всего расскажет непосредственный участник полета, Гойсуэта:
“Погода была отвратительная: дождь, ветер и практически вечерние сумерки должны были серьезно затруднить посадку. Мы выполнили два захода, во время которых практически “прошли на бреющем” всю полосу. “Урресте” (механик Уррестарасу) пришлось прилагать буквально титаничские усилия к выпуску и уборке закрылков. На третьем заходе, чтобы не рисковать “встретиться с деревьями”, пилот принял решение сесть на брюхо. В конечном итоге Валти после долгого скольжения замер ровно посередине между двух каких-то строений, как-будто автомобиль не смог немного доехать до своего гаража и застыл на дороге, никого про этом не задев".
Находившиеся на аэродроме немцы из “Кондора” дружно схватились за головы, а знаменитый “Помбито” (командующий аэродромом Хуан Игнасио Помбо - Juan Ignacio Pombo) безапелляционно заявил, что это была самая впечатляющая посадка, которую он видел за свою долгую и насыщенную событиями жизнь - "Честно сказать, не смотря на то, что я, пилотируя Хейнкель, привык к частым атакам аэродромов, мне никогда еще не было так страшно (дословно “у меня еще никогда так не сжимались от страха ягодицы”).”
Поскольку повреждения были незначительны, 43-15 перевезли в Маестрансу (Maestranza), где отремонтировали и снова включили в состав группы. Когда гражданская война завершилась, его перевели на аэродром Аликанте-Ла Рабаса (Alicante-La Rabasa), где он продолжил нести службу в составе 32-й эскадры (32 Escuadra de Asalto).
43-14
Также “приватизированный” на борту “MarCantabrico”, самолет служил в Grupo18 под номером 18-7. В январе 1938 года на этом аппарате совершил множество полетов капитан Карлов де Айя (Carlos de Haya), в том числе и возвращая раненного полковника Сеано (Ceano), и проводя различные испытания, которые продолжались до тех пор, пока на самолете не сломалась ось воздушного винта, после чего он совершил аварийную посадку, а затем был передан в истребительную группу Морато (Morato), где сам летчик-истребитель часто передвигался на борту этой машины.
Лейтенан Хосе Мария Льоберт позирует на фоне «Капитана Айя»
Самолет выполнял в основном вспомогательные задачи по доставке мелких грузов - начиная от запчастей к боевым CR.32 и заканчивая свежими яйцами, молоком и овощами из Ла Вентосильи (La Ventosilla), которыми снабжал группу Хоакин Веласко (Joaquin Velasco), отец одного из летчиков этой части. Перевозил Валти и ящики с вином Маркес дель Мерито (Marques del Merito), на красивой этикетке которого была изображена эмблема истребительной авиации националистов - Patrulla Azul, Это Маркиз де Вальпараисо и дель Мерито (Marquis de Valparaiso y del Merito) отправлял летчикам такой необычный подарок.
В честь известного героя-франкиста самолет получил собственное имя “Капитан Айя”, а сразу после гражданской войны Морато вместе с некоторыми летчиками эскадры отвозил на нем в Севилью тело своего друга “Патиньо” (Patino), которое там было захоронено…
Где-то между концом мая и началом июня 1939 года лейтенант “Пепе” Льяка (Llaca) попросил своего друга Анхеля Мендосу (Angel Mensoza) “натаскать” его для полетов на Валти. Для этого, а также для более безопасного обучения, которое дает аэродром больших размеров, летчики перелетели из Гриньона (Grinon) в Барахас (Barajas), где и провели серию взлетов и приземлений. Когда Мендоса понял, что его “ученик” готов к пилотажу этой довольно быстрой машины, он сказал:
“ну давай сделаем последний круг, приземлимся, возьмем пивка и полетим обедать к нам в Гриньон”.
«Капитан Айя» в Барахасе
Довольный Льяка дает полный газ, набирает высоту, делает круг, затем заявляет что “приручил зверя” и быстро идет на посадку. Мендоса, знавший его как внимательного пилота который обязательно соблюдает все инструкции, расслабился и принялся с увлечением наблюдать, как механики на земле вручную перетаскивали Хейнкель с одной части аэродрома на другую. Он не заметил, что скорость была слишком большой для обычной посадки, а все потому, что шасси не вышли из своих ниш, а сигнал об этом летчики “проморгали”. Вот к чему в итоге это привело:
“Наша посадка была впечатляющей, и после сильного удара по пятой точке мы в полной мере ощутили это движение на брюхе под ужасающий шум. Было ощущение, что этот самолет никогда не остановится…”
Замерев наконец в конце летного поля, экипаж быстро покинул машину из-за угрозы воспламенения, при этом чуть не убив друг друга. Они почему-то считали, что дверь располагается в метре над землей, в то время как она была на одном с ней уровне…
43-18
Изначально республиканский, этот самое был получен в конце войны с французского аэродрома Оран-Ла Сенья (Oran-La Senia) в Алжире. В это время рядом находилась Grupo27 на своих Супер-Фиатах” (FIAT G.50) и Хейнкелях (He-112), командир которой - майор Мигель Герреро забрал Валти себе для “мелких нужд”. На самом деле, ему сначала хотели впарить старенький и наполовину лишенный обшивки “Поте-54”, однако майор высказал свое несогласие и добился-таки Валти, который он хорошо знал еще по Группе Морато, когда летал на такой машине в дни гражданской войны.
Хоакин Гарсия Морато на фоне «Валти»
18 ноября 1941 года после нескольких полетов, выполненных капитаном Руйбалем (Ruibal), майор решил сам сесть за штурвал, пригласив с собой группу пилотов, в тот момент не занятых полетами…
“…все шло нормально, майор сначала сделал несколько кругов над аэродромом, но затем, когда мы пролетали над Эль Аталайоном (El Atalayon), один из летчиков воскликнул - “Боже мой, это же наш воздушный винт упал!”. Никто ему не поверил, хотя все “приклеились” к иллюминаторам, а я, находясь на месте пилота, увидел нечто, с брызгами упавшее в воду. Действительно, это был воздушный винт. Не смотря на то, что самолет не набирал скорость, хотя двигатель ревел на полных оборотах и уже появился предательский дым, мне удалось развернуть машину и направить ее на свой аэродром, где и посадить “на брюхо”. Поднялось облако из дыма и пыли, все попадали друг на друга, один из пассажиров сломал лодыжку, я получил небольшую рану на ноге, было еще несколько несерьезных повреждений. С криком “быстро!” все высыпали из самолета и отбежали по возможности дальше, чтобы оказаться в траншее, прорытой по периметру аэродрома. Машина к этому времени была уже объята пламенем. Все выжили, но нам было немножечко грустно от того, что такой красивый аппарат так обидной закончил свои дни…”
Горит 43-18
КОНЕЦ
LUIS IGNACIO, AZAOLA REYES
Перевод и комментарии avianikitoss и alexWW1