ПРАВО ОТКРОВЕННО ГОВОРИТЬ, ИГОРЬ АГАФОНОВ. 7
Игорь Агафонов, стихи. 7
И ливень грянул вдруг, бушуя,
Небесный разразился гром,
Пустые руки проношу я
Перед заплаканным лицом.
1966 г.
НЕ ЗОВИ ЗА СОБОЮ
Не зови, не зови за собою,
Дай смотреть неотрывно вослед,
Ты не станешь моею судьбою,
И моею не станешь ты, нет.
Уноси непочатое счастье,
Заставляй все зачеркивать вновь.
Не могу ни держать и ни клясться,
Ни кричать, что нужна мне любовь.
Уходи. Я вздохну упоенно,
Расцелую немые цветы,
А тебя я, ушедшую, вспомню
Даже в том, что не делала ты.
За страданьем, за грустью, за болью
Впредь у ног я твоих не паду.
Не зови, не зови за собою,
Все равно за тобою пойду.
1966
СКАЧКА МЫСЛЕЙ
Скачка мыслей. Подайте вожжи,
Я прощаюсь. С тобой и с ним.
Не умру. И забудусь позже,
Но попробую быть самим.
Нет, собой. Без порук, зазренья.
Просто без. До! Свиданья, друг!
Я уехал. Воздай мне зренья
И верни в наш обычный круг.
Чтобы мог бы я в нем крутиться
И не выпал бы из седла.
Чтобы вдребезги колесница.
Но не надо, не надо зла.
1966 г.
ЖЕСТ
Я в упоенье. Можно, наконец,
Писать стихи и думать о разлуке.
В себе. Как декламатор. Словно чтец.
Вношу наверх расправленные руки.
Читаю. Думаю, И вновь пишу.
Несбыточное будет наслажденьем.
Да будет так. Исчезнет шум,
И сердца вспомнится биенье,
стр. 78
Смогу. Наверное, Я передать
Фундамент, основанье, посвященье,
Меня простит и поэтическая знать,
Что не хочу я знать ее прощенья.
Но каждый знак, поставленный навек,
Прошу почтить. Прошу почтить вставаньем.
Да, руки подняты сейчас наверх.
И им под силу это расстоянье.
1966 г.
В ДАТСКОМ КОРОЛЕВСТВЕ
Веками эта очередь идет.
Я добровольно встал в нее. Я - Гамлет.
Неправда, я не Гамлет - идиот.
Да и равняться с ним сегодня нам ли!
Мы о свободе творчества трубим
И осуждаем прошлые порядки.
Не к прошлому зову, но вот над ним
Задумываюсь, не играя в прятки.
Несладко Тредьяковскому жилось,
Но дотянул до старости бедняга,
Истерзанный, измученный насквозь,
Дошел своим он до могилы шагом.
А Пушкин тоже штучки вытворял:
Царям - и про обломки самовластья!
стр. 79
Дантес... и тайный церемониал
По этой самой... похоронной части,
И Лермонтову выпала судьба
Сполна за дерзкий вызов расплатиться,
Дуэль. Мартынов. Нервная пальба,
И падает поэт подбитой птицей.
Некрасов карты бешено любил,
Не видя света в жизни, злой и куцей,
Но у него достало все же сил
На строй жестокий грозно замахнуться.
Войдем же в наш благополучный век,
Освободившись от былого гнета.
Запел себе привольно человек,
Поет о том, о чем ему охота.
Есенин - о любви. Но пьет занудный малый.
Пытались повлиять и перевоспитать,
Милиция, увы, хватать его устала,
А он себе шумит, шумит, ядрена мать!
И сколько, сколько ж лет ходил он
под запретом,
Закончив путь земной, томился взаперти!
Повеситься решил, а был большим поэтом,
И рады бы, но как такого обойти!
Зато уж Маяковский так, как Серый,
не пил,
Этот - революции яркий флаг и клич,
стр. 80
Только позавидуешь натиску и крепи.
Взял и застрелился - душевный паралич.
А зачем Цветаева, почему Марина
Далеко в Елабуге, помня все, скорбя,
Запахнула окна от ультрамарина,
Наложила белые руки на себя?
Где Борис Корнилов и Васильев Павел,
Многие другие с цифрой тридцать семь,
Все, кто честной песней родину прославил
И от пули принял, как награду, темь.
Вот она разгадка: сам себя иль чисто
Русскими словами скажет пистолет.
У, цари-убийцы! Жалко декабристов,
А у нас восстаний не было и нет.
Вообще преступных не заметно действий,
Трижды все герои - дружная семья.
Все благополучно в Датском королевстве,
Кажется, подходит очередь моя.
1967 г.
ФИЗРУК
Ах, девчонки, девчонки,
Отбились от рук,
Это что за юбчонки! -
Сокрушался физрук.
стр. 81
Смотрят с вызовом дерзким,
Капли скромности нет,
В детских ротиках держат
Горький дым сигарет.
Парни их обнимают,
Ну, а им хоть бы хны,
И уже “обмывают”,
И уже влюблены!
Поступают рисково -
И враспыл, и вразмет,
Больно быстры да скоры,
Кто их замуж возьмет!
Так физрук возмущенно
Осуждал их дела,
Но одна из девчонок
От него родила.
1967 г.
ЭТЮД В КАРАНДАШЕ
Мой стих - намек, этюд в карандаше,
Поэзии подсмотренной подстрочник.
Он зреет, наливается в душе,
Глядит в луну, как юный полуночник.
Помалкивает, прячется пока,
Примериваясь к темам и полотнам.,
Стальною формой стянута строка
Да строем слов, размеренным и плотным
стр. 82
И ливень грянул вдруг, бушуя,
Небесный разразился гром,
Пустые руки проношу я
Перед заплаканным лицом.
1966 г.
НЕ ЗОВИ ЗА СОБОЮ
Не зови, не зови за собою,
Дай смотреть неотрывно вослед,
Ты не станешь моею судьбою,
И моею не станешь ты, нет.
Уноси непочатое счастье,
Заставляй все зачеркивать вновь.
Не могу ни держать и ни клясться,
Ни кричать, что нужна мне любовь.
Уходи. Я вздохну упоенно,
Расцелую немые цветы,
А тебя я, ушедшую, вспомню
Даже в том, что не делала ты.
За страданьем, за грустью, за болью
Впредь у ног я твоих не паду.
Не зови, не зови за собою,
Все равно за тобою пойду.
1966
СКАЧКА МЫСЛЕЙ
Скачка мыслей. Подайте вожжи,
Я прощаюсь. С тобой и с ним.
Не умру. И забудусь позже,
Но попробую быть самим.
Нет, собой. Без порук, зазренья.
Просто без. До! Свиданья, друг!
Я уехал. Воздай мне зренья
И верни в наш обычный круг.
Чтобы мог бы я в нем крутиться
И не выпал бы из седла.
Чтобы вдребезги колесница.
Но не надо, не надо зла.
1966 г.
ЖЕСТ
Я в упоенье. Можно, наконец,
Писать стихи и думать о разлуке.
В себе. Как декламатор. Словно чтец.
Вношу наверх расправленные руки.
Читаю. Думаю, И вновь пишу.
Несбыточное будет наслажденьем.
Да будет так. Исчезнет шум,
И сердца вспомнится биенье,
стр. 78
Смогу. Наверное, Я передать
Фундамент, основанье, посвященье,
Меня простит и поэтическая знать,
Что не хочу я знать ее прощенья.
Но каждый знак, поставленный навек,
Прошу почтить. Прошу почтить вставаньем.
Да, руки подняты сейчас наверх.
И им под силу это расстоянье.
1966 г.
В ДАТСКОМ КОРОЛЕВСТВЕ
Веками эта очередь идет.
Я добровольно встал в нее. Я - Гамлет.
Неправда, я не Гамлет - идиот.
Да и равняться с ним сегодня нам ли!
Мы о свободе творчества трубим
И осуждаем прошлые порядки.
Не к прошлому зову, но вот над ним
Задумываюсь, не играя в прятки.
Несладко Тредьяковскому жилось,
Но дотянул до старости бедняга,
Истерзанный, измученный насквозь,
Дошел своим он до могилы шагом.
А Пушкин тоже штучки вытворял:
Царям - и про обломки самовластья!
стр. 79
Дантес... и тайный церемониал
По этой самой... похоронной части,
И Лермонтову выпала судьба
Сполна за дерзкий вызов расплатиться,
Дуэль. Мартынов. Нервная пальба,
И падает поэт подбитой птицей.
Некрасов карты бешено любил,
Не видя света в жизни, злой и куцей,
Но у него достало все же сил
На строй жестокий грозно замахнуться.
Войдем же в наш благополучный век,
Освободившись от былого гнета.
Запел себе привольно человек,
Поет о том, о чем ему охота.
Есенин - о любви. Но пьет занудный малый.
Пытались повлиять и перевоспитать,
Милиция, увы, хватать его устала,
А он себе шумит, шумит, ядрена мать!
И сколько, сколько ж лет ходил он
под запретом,
Закончив путь земной, томился взаперти!
Повеситься решил, а был большим поэтом,
И рады бы, но как такого обойти!
Зато уж Маяковский так, как Серый,
не пил,
Этот - революции яркий флаг и клич,
стр. 80
Только позавидуешь натиску и крепи.
Взял и застрелился - душевный паралич.
А зачем Цветаева, почему Марина
Далеко в Елабуге, помня все, скорбя,
Запахнула окна от ультрамарина,
Наложила белые руки на себя?
Где Борис Корнилов и Васильев Павел,
Многие другие с цифрой тридцать семь,
Все, кто честной песней родину прославил
И от пули принял, как награду, темь.
Вот она разгадка: сам себя иль чисто
Русскими словами скажет пистолет.
У, цари-убийцы! Жалко декабристов,
А у нас восстаний не было и нет.
Вообще преступных не заметно действий,
Трижды все герои - дружная семья.
Все благополучно в Датском королевстве,
Кажется, подходит очередь моя.
1967 г.
ФИЗРУК
Ах, девчонки, девчонки,
Отбились от рук,
Это что за юбчонки! -
Сокрушался физрук.
стр. 81
Смотрят с вызовом дерзким,
Капли скромности нет,
В детских ротиках держат
Горький дым сигарет.
Парни их обнимают,
Ну, а им хоть бы хны,
И уже “обмывают”,
И уже влюблены!
Поступают рисково -
И враспыл, и вразмет,
Больно быстры да скоры,
Кто их замуж возьмет!
Так физрук возмущенно
Осуждал их дела,
Но одна из девчонок
От него родила.
1967 г.
ЭТЮД В КАРАНДАШЕ
Мой стих - намек, этюд в карандаше,
Поэзии подсмотренной подстрочник.
Он зреет, наливается в душе,
Глядит в луну, как юный полуночник.
Помалкивает, прячется пока,
Примериваясь к темам и полотнам.,
Стальною формой стянута строка
Да строем слов, размеренным и плотным
стр. 82