Жизнь и смерть лейтенанта Григоращенко.
Жизнь и смерть лейтенанта Григоращенко.
Телерепортаж Александра Невзорова «Ад», снятый на улицах Грозного «во время тяжелых боев, потряс суровой правдой о войне. Фильм стал гимном мужеству, стойкости, отваге российских солдат и офицеров, хорошо понимающих, за что они сражаются, проливают свою кровь. Многим зрителям наверняка запомнился вихрастый с мальчишеским лицом танкист, как раз и говоривший о том, за что он здесь воюет:
- За ребят, за Серегу-на выпуске рядом стояли. За Россию. То, что мы здесь,- это наша земля. Я потомственный казак. Наша земля... Этот город основали казаки, мои предки. И я здесь, если надо, положу свою голову... Это каша земля, Россия. Отдадим Чечню - распадется Россия... Ну а если по телевизору показывать будете, то детям, жене. мамке с бабкой привет большой передайте, живой и здоровый...
В простых, безыскусных этих словах - вся соль, вся боль солдатская за происходящее на родной земле. Насколько они, эти идущие из сердца слова, умнее, емче произносимых с высоких трибун витиеватых речей!..
Фильм был показан 11 января. По случайному, удивительному стечению обстоятельств а тот же день «Красная звезда» опубликовала на первой странице фотоснимок: присев на краешек ящика из-под боеприпасов, положи на колено автомат, объектив смотрел молодой симпатичный боец в танкистском шлеме. «Солдат войну не выбирает» - такой была подпись под снимком. Этот заголовок вскоре стал редакционной рубрикой...
Кто был героем фотографии? Тогда еще мы этого не знали. Наш корреспондент, частности, писал: «В сделанных поспешно записях я не сохранил его имя-фамилию, а он не настоял... Не для газеты он позировал, не расставаясь с холодной сталью автомата,- для Истории. Ибо участь солдатская такая - сегодня жив, а завтра, не приведи Господь, жил...»
Лишь некоторое время спустя стало известно: героем как Невзоровского сюжета, так и фотографии в «Красной звезде» был один и тот же человек - лейтенант Игорь Григоращенко. С запозданием пришла и другая, Hа этот раз страшная весть: к моменту выходе фильма в эфир и публикации в газете фотографии Игоря - уже несколько дней - не было в живых...
В ПРОХЛАДНОМ, небольшом городе в Кабардино-Балкарии, проходила недолгая офицерская служба лейтенанта Григоращенко. Здесь сейчас проживают его жена Оксана с трехмесячной дочкой Ритой и мама Людмила Федоровна. Здесь же удалось застать сестру Игоря Ларису вместе с мужем Алексеем, капитаном украинской армии, она приезжала из Кривого Рога. Могли кто-нибудь рассказать о Игоре лучше самых близких ему людей?
В детстве прозвали его Капитанчиком. Родился и вырос в Киргизии, в поселке Пржевальск-Пристанъ, что на берегу Иссык-Куля. Отец, Андрей Аврамович, был мичманом, служил в тех краях на флотском полигоне. Вполне объяснимо, что с малолетства Игорь хотел стать военным. Вначале, как и отец, - флотским. Потом «заболел» десантом. Готовясь в Рязанское училище, совершил 28 прыжков с парашютом. Все бы хорошо, да росточек подвел: не хватило каких-то двух сантиметров... Попереживал - ну и ладно. Ежели без дела не сидишь, долго горевать не с руки. Кто- кто, а Игорь без дела никогда не оставался. До призыва на службу окончил одесскую мо¬реходку, причем учился сразу на двух факультетах - дневном и заочном. Параллельно «добивал» 11-й класс в вечерней школе. Успел и поработать - слесарем на судоремонтном заводе, и поморячить - судовым механиком на теплоходе.
Он, - рассказывает Людмила Федоровна, - всегда был такой живой, подвижный - пяти минут не мог усидеть на одном месте. Чем только не увлекался! Самбо, дзюдо, байдаркой. Хорошо плавал. Гонял в футбол и хоккей - был в школе лучшим вратарем. Еще занимался в клубе юных моряков, ходил в турпоходы. Там, в горах, был и медиком, и поваром. Во Фрунзе на соревнованиях по туризму занял первое место. Он во всем старался быть первым...
А какие авиа- и судомодели делал, сети рыбацкие плел! В кружок моделирования его по началу не брали: куда тебе, третьекласснику, мал еще. Так он все-таки упросил. Дома настоящую мастерскую оборудовал - до самой ночи в ней возился... Муж все на службе, а у нас была своя лодка. Так мы вдвоем с Игорьком и на рыбалку, и на охоту...
В школе, - вспоминает Лариса, - учился по-разному. То пятерку принесет, то двойку схватит, как и большинство мальчишек. Но - с характером! Когда начались уроки труда, класс традиционно разделили: девочки пусть занимаются домоводством, мальчики - столярничают. Игорь сразу к преподавателю: «Запишите меня к девчонкам!» «Зачем?» - изумился учитель. «Затем, - отвечает, - что стучать молотком, строгать и пилить я уже умею, отец научил. Теперь хочу научиться шить и готовить». Мальчишки, конечно, - тут же дразнить. В школе - переполох. Меня саму учителя затаскали: «Ты ведь секретарь комсомольской организации, что же на брата не повлияешь?» Пыталась, да только он - ни в какую. Так вот и стал мастером на все руки. Он и потом оставался таким же непоседой. Прошлым летом, в отпуске, заезжал в Кривой Рог. Чуть свет, а он уже на ногах. Стучится: «Как, вы еще дома?!»
НАВЕРНОЕ, прочитав послужной список лейтенанта Григоращенко, иной слабонервный кадровик схватился бы за голову. Матрос, старший матрос Черноморского флота (рвался в подводники, попал на сторожевой корабль). Курсант Бакинского высшего общевойскового командного училища - отчислен. Месяц за штатом. Курсант учебного подразделения - уволен в запас. Вновь призван в качестве сверхсрочника, сержант - старший повар артполка (Киевский военный округ). Курсант Омского высшего общевойскового командного училища - отчислен. Инструктор по вождению, старший сержант сверхсрочной службы (Сибирский военный округ). Курсант школы прапорщиков (Переславль-Залесский). Начальник станции связи, прапорщик (Байконур). Курсант Челябинского высшего танкового командного училища. Командир мотострелкового взвода, лейтенант. Командир разведвзвода...
Для совсем еще молодого человека, согласитесь, куда уж больше. В чем причина столь крутых жизненных поворотов, в заурядной ли непоседливости? Точно можно сказать: нет, не от легкомысленной прихоти все эти метания. Искал себя, с присущей ему жаждой познания стремился себя испытать, открыть неизведанное? Просто спешил жить? Отчасти, наверное, это так. Но - лишь отчасти. Ибо в главном был он как раз человеком завидного постоянства. Люди, хорошо знавшие Игоря, отмечают удивительную его честность, открытость, отзывчивость.
У него, - рассказывает Оксана, - был особый талант общения с людьми. И дело здесь вовсе не в дипломатии. Напротив, он никогда ничего не скруглял, не юлил, ни перед кем не заискивал. Там, где другой, может, и промолчал бы, он не молчал. На чины не смотрел. Я впервые в своей жизни встретила человека с таким обостренным чувством справедливости. За друга был готов и в огонь и в воду. Сколько помню, всегда кому- то помогал, из беды вытаскивал.
Для него вообще чужой беды не существовало. Как-то, еще курсантом, летел в отпуск. В аэропорту увидел плачущую женщину с ребенком, у нее сумочку украли. Без лишних разговоров пошел в кассу, на последние свои гроши купил ей билет, посадил в самолет. За эту вот искренность, распахнутость души его и любили.
Но и конфликтовал Игорь частенько. При любой несправедливости лез на рожон. Кому понравится? Из училища, кстати, и первый, и второй раз его не выгоняли - сам уходил. Из Челябинского тоже чуть было не ушел. На последнем курсе приняли его
Оренбургское казачье войско - казачьими корнями Игорь всегда очень гордился, присвоили чин есаула. В училище, узнав об этом, пытались одернуть. Какой-то полковник пригрозил отчислением, наговорил про казаков что-то обидное. Игорь, естественно, на дыбы...
Знаете, он никогда никого не боялся. Идем с ним вечером по темной улице, стоят несколько выпивших мужиков. Мы уже их прошли, как вдруг из-за спины в мой адрес какая-то гадость. Игорь - сразу к ним. С виду-то он щуплый, невысокий. Хоть и занимался рукопашным боем, но никогда этим не бравировал, всегда старался сдержаться. Вот и тогда спокойно попросил извиниться. В ответ - новые оскорбления. Тут уж он всем им и навалял...
Дважды, когда Игоря отчисляли из училищ, ездил он в Москву добиваться права поступать по новой. Так уж получилось, что дважды попадал на прием к одному и тому же генералу. Первый раз приехал вместе с отцом. Вопрос закрыли быстро. «Ты, вижу, парень напористый, хороший, такие в армии нужны», - напутствовал зам. главкома. Второй раз, после смерти отца, заявился уже один. Узнав его, генерал вскипел: «Дважды у меня никто еще не восстанавливался! Что же ты, такой- сякой, воду баламутишь? Я вот сейчас закрою дверь - и выпорю тебя, негодника, по- отцовски, ремнем!» Потом все-таки смягчился: «Ладно... Но только, учти, в самый последний раз!» Помолчав, добавил: «Ты уж старика не подводи. Я тебе, сынок, верю...»
Должно быть, генерал Тот умел разбираться в людях - не ошибся.
ЛЕТОМ 94-го Игорь окончил училище. Предлагали ему остаться в Челябинске, только он отказался. Напросился туда, где «погорячее», - в Северо-Кавказский военный округ. В Прохладный поехал один: для начала нужно было как-то обустроиться. Тем более в семье ожидалось пополнение. У частника, в глинобитном домике, снял неприхотливое жилье. Вскоре подъехали Оксана и Людмила Федоровна.
Служба закрутила с первых дней: техника, караулы, дежурства, подчиненные.. Лейтенанту, как известно, всегда труднее - какие у него выходные? Все куда-то спешил, о чем-то переживал. Но - бодрился, на трудности не кивал. Лишь однажды, вспоминает Людмила Федоровна, тихо признался: «Мама, я так устал...»
В конце ноября Оксану положили в роддом. Бегал к ней каждый день, все хотел мальчика. Родилась дочка сколько радости было! 30-го Оксану выписали, 1-го Игорь заступил в наряд. Дочь видел всего несколько дней...
4 декабря лейтенант Григоращенко выехал в Моздок. Там он и должен был находиться все последующие дни. Точнее, ровно месяц - до 3 января. Командировка выдалась непыльной, да и, собственно, неопасной: предстояло охранять на БТРах прибывавшее начальство. Кому как, но Игорю это быстро наскучило, беспокойной его натуре требовалось что-то «боевое». Утешало одно: наконец-то состоялся приказ о новом назначении, которого сам он усиленно добивался, - на должность командира разведвзвода. Дальнейшая служба обещала быть по-настоящему интересной. Но это уж - после командировки...
Жизнь в Моздоке текла своим чередом. Кто-то из сослуживцев умудрялся смотаться туда-сюда в Прохладный - рядом же! Игорь передавал с оказией приветы жене и маме: чувствую себя хорошо, скучаю, скоро вернусь. В середине декабря прислал Оксане записку - буду через две недели. В канун Нового года пришла очередная весточка. Потом - как сквозь землю провалился.
Полторы недели Людмила Федоровна с Оксаной были в полном неведении, никто ничего не мог им сказать. Конечно же, они знали, что творилось в Грозном. Но Игорь-то был в тылу, там, где не стреляют. И вдруг он - на телеэкране. В самом пекле...
Когда его увидела, - рассказывает Оксана, - по настоящему испугалась. Внутри что- то оборвалось. Называйте это, как хотите: предчувствием, женской интуицией, только я сразу подумала о худшем.
13 января из части пришли несколько офицеров - по лицам их все поняла...
В МОЗДОКЕ Игорь встретил однокашников по училищу из корпуса генерала Рохлина - Сергея Калисецкого (упоминавшийся уже Серега погиб 1 января), Евгения Дудника (погиб 5 января), Владимира Бондаренко. Как водится, вспоминали курсантские годы, рассказывали о службе, житье-бытье. Узнав, что друзья-товарищи готовятся к боевым действиям, твердо решил: только с ними. Разве мог он отсиживаться в тылу! Обратился по команде - ему пошли навстречу. Так лейтенант Григоращенко оказался на передовой.
Для нас особенно важны свидетельства людей, воевавших с ним рядом. С двумя из них, волгоградцами, удалось связаться по телефону.
Рассказывает командир танковой роты (имя не называю):
- Познакомились мы возле Аргуна. Игорь к нам был на-правлен командиром взвода. Фактически, как и другие взводные, командовал танком. Честно, добросовестно воевал. Никогда не паниковал, не боялся. Непоседливый, всегда рвался в бой...
Рассказывает командир тан-кового батальона (имя также не называю):
- Показал он себя как герой.
Прекрасный был человек, солдаты души в нем не чаяли. Среди молодых офицеров был он самым опытным и умелым. Учил их всех, помогал...
А теперь - обобщенный рассказ о последних днях жизни лейтенанта Игоря Григоращенко:
- При охране больничного комплекса, недалеко от президентского дворца, танк Григо-ращенко подбили из гранатомета. Игорь был сильно контужен, ослеп. Механик-водитель успел его вытащить, машина сгорела. Игоря отвезли в санчасть - в подвал одного из домов. Сутки отлежался, пришел в себя. Пытались отправить в госпиталь, но он по дороге сбежал. Заявил: «Пока не отомщу за своих, никуда Отсюда не уйду!» Ему дали новый танк.
Через два дня, когда штурмовали позицию дудаевцев, его снова подбили. Игорь сумел дотянуть до укрытия, вынес на руках раненых механика-водителя и наводчика. Пожар потушили, но машине требовался ремонт.
Пересел в третий танк. Так же храбро и отчаянно воевал. Тогда вот Невзоров с ним и встретился. А на другой день Игоря не стало. Случилось это на территории лагеря. Шел в штаб, рядом взорвалась мина. Осколки угодили в руки, ноги, живот. Уже в полевом госпитале скончался...
В свидетельстве о смерти говорится: минно-взрывная травма, множественные осколочные проникающие ранения. Документ датирован 8 января. Очевидцы утверждают, что погиб он 9-го... ХОРОНИЛИ Игоря в Прохладном. Проститься с ним пришли почти все сослуживцы, очень помогли казаки. Помог семье и известный рок- музыкант Юрий Шевчук, встречавшийся с Игорем в Чечне, - прислал деньги...
В части, в одном из помещений, висит на стене вырезанная из «Красной звезды» фотография Игоря с прикрепленным в углу черным бантом...
Он, - говорили однополчане, - был создан для армии. Побольше бы таких офицеров...Шебутной такой, с «гранатой» в голове. На дню - по сто вопросов... Он и плясал, и на гитаре играл, песни казацкие пел. Са¬мая любимая - «Любо, братцы, любо...»
Игоря, так любившего эту жизнь, уже не вернуть. Но жизнь - она все-таки продолжается. Оксану с дочкой поселили в однокомнатную квартиру. Временно. Постоянную обещают предоставить в мае - если достроят новый дом. Декретные она не получает: в Челябинске полностью рассчиталась, здесь, в Прохладном, пока еще не работала. Денежную компенсацию ни ей, ни Игоревой маме до сих пор не выплатили. Говорят, в течение полугода...
Людмилу Федоровну приютили добрые люди. Из Киргизии она была вынуждена уехать, своего угла у нее теперь нет. Какие только пороги не обивала - впустую. «Пенсия у меня, - рассказывала, плача, Людмила Федоровна, - всего 54 тысячи. Мне бы хоть немного внимания, заботы. Куда я теперь от могилки сына...» В самом деле - куда?
Владислав ПАВЛЮТКИН, «Красная звезда».
Прохладный - Москва. 14 марта 1995г.