Krakow i Lem
Итак, Краков.
Не знаю, что и рассказывать. Я была бы в восторге, не живи я в Таллинне :)
Загадала желание у колокола Зигмунта. Я тут везде всякие желания загадываю. То есть не всякие, а одно и то же везде. В шахте у родника желаний тоже. Я девушка эгоистичная, и хочу сейчас только одного. Чтоб мне провалиться. :)
Белорусы ходили с кислыми минами по музею и гневно шептали мне: "Вот нахалы, порастаскали сокровищ из Беларуси, а теперь выдают их за свои... Радзивиллов себе приписали, Мицкевича себе... Наглость!!" Я их возмущения не разделяла, о чём им и сообщила, добавив: "Вот я, например, сколько вас расспрашиваю, так и не получила от вас логичного и правомерного обоснования тому, что ваша нация существовала до 19 века." На самом деле, ведь доказать это они не могут. А страна у них вообще непонятно откуда взялась. Они возмутились ещё больше, типа "Алиса, мы от тебя такого не ожидали!..", а за что меня обвинять, не я же историю рода людского творю...
А я ходила по музею и фотографировала всё подряд. Вот оно, преимущество цифры и отсутствия вспышки. Музейные законы вроде "Фотографировать воспрещается!" нам не указ.
По музею с нами ходил потрясающий итальянский папа с сынишкой на плечах. Он разговаривал с ним и комментировал экспонаты в духе "La vita e bella" (1998) - кто смотрел, тот поймёт, о чём я. Это было потрясающее зрелище. :)
Да не в Кракове, собственно, дело. А в том, кто там живёт.
Приехали в гости к Лему. Остановились возле дачи среди таких же дач. Ладно, пусть будет вилла, раз уж они её так назвали. Нас встретили его жена и одна из его собак (остальные были заперты на втором этаже и оттуда на нас тявкали). А потом мы прошли в залу, и там нас встретил уже сам пан Станислав.
Мы сели вокруг, куда можно было (мне досталось место на диване рядом с Олей и писателем). И пан Станислав сразу завёл рассказ о себе и о том, что он думает обо всём этом писательстве.
Первым делом он разнёс в пух и прах американскую версию "Соляриса" и сказал, что "сценаристы там всё переделали, как хотели, странные они какие-то... Я-то фильма не видел, только кусочки по ТВ, а вот сценарий я читал..." Потом он рассказал о том, так "Солярис" стал известной книгой: агент Лема (не будучи переводчиком) перевёл её как умел на немецкий и отправил в Германию. Там её перевели на французский и отправили во Францию, а уже там она была переведена на английский и отправлена в Англию и США. (Интересно, во что книга после этого превратилась?...)
Потом он упомянул Нобелевскую премию и сказал, что ни за что не хотел бы её получить. "А то вон знакомая моя, Вичка Шимборска (Вислава Шимборская, польская поэтесса, лауреат литературной премии Нобеля 1996 г.) получила, а потом столько возни с ней... Это надо ехать в Швецию... а я отнюдь не поклонник путешествий... Там давать сотни никому - и уж тем более мне - не нужных интервью, отвечать на тысячи ненужных вопросов... Надо будет надевать смокинг, речь толкать перед огромным количеством народу... И ладно бы там собрались люди, которым это интересно, поклонники science fiction, так ведь нет, там будут всякие журналисты и миллионеры... А мне всё это не нужно, спасибо."
Затем была затронута тема, которая меня всегда безумно интересовала "с точки зремия писателя", а именно: тема критики и анализа произведений. "Вот как-то раз один студент прислал мне свою магистрскую работу со словами: "Шановный пан Лем, хотелось бы предложить вашему вниманию свою работу на тему [что-то вроде "Зачем и почему Станислав Лем написал "Солярис"]." Работа, наверное, хорошая была... я её не читал, у меня горы другой корреспонденции... Студент работу защитил, молодец.
Но вы знаете... я, например, сам не знаю, зачем я написал "Солярис". А вот студенты знают. И критики знают. Откуда они это берут, непонятно, но они выкапывают в моих произведениях такие вещи, о которых я сам не догадывался... вот например, "Влияние французской философии на творчество Лема". Сартр там, Руссо, Делакруа... Нет, я их читал, конечно... но именно те вещи, которые, как утверждает критик, влияют на моё творчество, как раз и не читал. Странно как-то.
Или вот в "Непобедимом" был такой капитан корабля, и у него в каюте обнаружили книгу. Там не сказано, что это за книга, вообще про неё ничего нет. А один критик долго и тщательно изучал вопрос, перерыл гору литературы и наконец нашёл, что это какой-то там сборник стихов французского поэта 18-го века. В общем, я сильно этим озадачен и не знаю, что думать по поводу того, что я написал то, чего я не писал. НО! Великий закон всех писателей - никогда ни при каких условиях не спорить с критиками! Пусть они себе сочиняют что хотят... обидно, конечно, но это их право. А я просто книги писал. Ничего там не мудрил и скрытых смыслов не вкладывал."
"Писал" - потому что Лем прекратил писать художественные произведения - "беллетристику", как он всё время повторял - в 1986 году. С тех пор он пишет в основном публицистические вещи, иногда статьи в газету... "Потому что писатель должен знать, когда следует остановиться и дать дорогу другим. Хочешь ты этого или нет, а стареешь, и твои взгляды на жизнь тоже устаревают... и после определённого момента продолжать на них настаивать уже нехорошо."
Пан Станислав подписал нам всем книги, у кого были ("А пани откуда?" - "Из Эстонии." - "О нет, пожалуй, по-эстонски я вам не смогу написать...") и порасспрашивал нас, кто откуда (нас было 40 человек, но в основном поляки, русские и украинцы) и как там жизнь. Говорил он с юмором, без особых сантиментов по поводу чего бы то ни было, включая самого себя, и вообще с ним было очень интересно побщаться... ээ... то есть его послушать. :))
Не знаю, что и рассказывать. Я была бы в восторге, не живи я в Таллинне :)
Загадала желание у колокола Зигмунта. Я тут везде всякие желания загадываю. То есть не всякие, а одно и то же везде. В шахте у родника желаний тоже. Я девушка эгоистичная, и хочу сейчас только одного. Чтоб мне провалиться. :)
Белорусы ходили с кислыми минами по музею и гневно шептали мне: "Вот нахалы, порастаскали сокровищ из Беларуси, а теперь выдают их за свои... Радзивиллов себе приписали, Мицкевича себе... Наглость!!" Я их возмущения не разделяла, о чём им и сообщила, добавив: "Вот я, например, сколько вас расспрашиваю, так и не получила от вас логичного и правомерного обоснования тому, что ваша нация существовала до 19 века." На самом деле, ведь доказать это они не могут. А страна у них вообще непонятно откуда взялась. Они возмутились ещё больше, типа "Алиса, мы от тебя такого не ожидали!..", а за что меня обвинять, не я же историю рода людского творю...
А я ходила по музею и фотографировала всё подряд. Вот оно, преимущество цифры и отсутствия вспышки. Музейные законы вроде "Фотографировать воспрещается!" нам не указ.
По музею с нами ходил потрясающий итальянский папа с сынишкой на плечах. Он разговаривал с ним и комментировал экспонаты в духе "La vita e bella" (1998) - кто смотрел, тот поймёт, о чём я. Это было потрясающее зрелище. :)
Да не в Кракове, собственно, дело. А в том, кто там живёт.
Приехали в гости к Лему. Остановились возле дачи среди таких же дач. Ладно, пусть будет вилла, раз уж они её так назвали. Нас встретили его жена и одна из его собак (остальные были заперты на втором этаже и оттуда на нас тявкали). А потом мы прошли в залу, и там нас встретил уже сам пан Станислав.
Мы сели вокруг, куда можно было (мне досталось место на диване рядом с Олей и писателем). И пан Станислав сразу завёл рассказ о себе и о том, что он думает обо всём этом писательстве.
Первым делом он разнёс в пух и прах американскую версию "Соляриса" и сказал, что "сценаристы там всё переделали, как хотели, странные они какие-то... Я-то фильма не видел, только кусочки по ТВ, а вот сценарий я читал..." Потом он рассказал о том, так "Солярис" стал известной книгой: агент Лема (не будучи переводчиком) перевёл её как умел на немецкий и отправил в Германию. Там её перевели на французский и отправили во Францию, а уже там она была переведена на английский и отправлена в Англию и США. (Интересно, во что книга после этого превратилась?...)
Потом он упомянул Нобелевскую премию и сказал, что ни за что не хотел бы её получить. "А то вон знакомая моя, Вичка Шимборска (Вислава Шимборская, польская поэтесса, лауреат литературной премии Нобеля 1996 г.) получила, а потом столько возни с ней... Это надо ехать в Швецию... а я отнюдь не поклонник путешествий... Там давать сотни никому - и уж тем более мне - не нужных интервью, отвечать на тысячи ненужных вопросов... Надо будет надевать смокинг, речь толкать перед огромным количеством народу... И ладно бы там собрались люди, которым это интересно, поклонники science fiction, так ведь нет, там будут всякие журналисты и миллионеры... А мне всё это не нужно, спасибо."
Затем была затронута тема, которая меня всегда безумно интересовала "с точки зремия писателя", а именно: тема критики и анализа произведений. "Вот как-то раз один студент прислал мне свою магистрскую работу со словами: "Шановный пан Лем, хотелось бы предложить вашему вниманию свою работу на тему [что-то вроде "Зачем и почему Станислав Лем написал "Солярис"]." Работа, наверное, хорошая была... я её не читал, у меня горы другой корреспонденции... Студент работу защитил, молодец.
Но вы знаете... я, например, сам не знаю, зачем я написал "Солярис". А вот студенты знают. И критики знают. Откуда они это берут, непонятно, но они выкапывают в моих произведениях такие вещи, о которых я сам не догадывался... вот например, "Влияние французской философии на творчество Лема". Сартр там, Руссо, Делакруа... Нет, я их читал, конечно... но именно те вещи, которые, как утверждает критик, влияют на моё творчество, как раз и не читал. Странно как-то.
Или вот в "Непобедимом" был такой капитан корабля, и у него в каюте обнаружили книгу. Там не сказано, что это за книга, вообще про неё ничего нет. А один критик долго и тщательно изучал вопрос, перерыл гору литературы и наконец нашёл, что это какой-то там сборник стихов французского поэта 18-го века. В общем, я сильно этим озадачен и не знаю, что думать по поводу того, что я написал то, чего я не писал. НО! Великий закон всех писателей - никогда ни при каких условиях не спорить с критиками! Пусть они себе сочиняют что хотят... обидно, конечно, но это их право. А я просто книги писал. Ничего там не мудрил и скрытых смыслов не вкладывал."
"Писал" - потому что Лем прекратил писать художественные произведения - "беллетристику", как он всё время повторял - в 1986 году. С тех пор он пишет в основном публицистические вещи, иногда статьи в газету... "Потому что писатель должен знать, когда следует остановиться и дать дорогу другим. Хочешь ты этого или нет, а стареешь, и твои взгляды на жизнь тоже устаревают... и после определённого момента продолжать на них настаивать уже нехорошо."
Пан Станислав подписал нам всем книги, у кого были ("А пани откуда?" - "Из Эстонии." - "О нет, пожалуй, по-эстонски я вам не смогу написать...") и порасспрашивал нас, кто откуда (нас было 40 человек, но в основном поляки, русские и украинцы) и как там жизнь. Говорил он с юмором, без особых сантиментов по поводу чего бы то ни было, включая самого себя, и вообще с ним было очень интересно побщаться... ээ... то есть его послушать. :))