Посмертный Ноктюрн Шопена.
Окно открыто. Прошел летний дождь. Воздух благоухает запахами цветущих роз и жасмина. Боги, почему больше никогда розы и жасмин так не пахли? Последний звук растаял где-то в глубине пианино. Наверное, отправился туда, где смерти нет, где обитают те, кто сочинил для нас эту вечную музыку. Если хотите, смейтесь, но я верю, что они все еще могут слышать нас, и слушают с мудрой и снисходительной улыбкой, тихонько кивая в такт головой.
Посмертный Ноктюрн Шопена, и мне 18. И скоро госэкзамены в училище, и поступление в академию Гнесиных. А знаете, что такое поступление в институт в Москву? Это когда гадаешь на картах Таро, и неизбежно выпадают "Смерть", "Повешенный", и "Башня". И ты в буквальном смысле висишь подвешенной за одну ногу между старой жизнью и новой, и трудно выразить то состояние истерии, щенячьего восторга и безмерной печали от предстоящей разлуки со всем, что было дорого. И все еще впереди, и сладко, и страшно, и тысячи дорог открыты, и есть подозрение, что все закончится хорошо, и даже не жаль, что юноша, казавшийся тем самым единственным, уходит, уходит, уходит...
Тогда казалось, что все это неважно, а важно поскорее вырасти, стать самостоятельной, попасть в Москву и свершить великие дела. А теперь уже понятно, что все самое прекрасное, хотя на первый взгляд совсем незначительное, совершалось там, в этом классе, у открытого окна, под вечные звуки вечной музыки Шопена. И когда я состарюсь (если вообще состарюсь), я буду вспоминать не суетливую, неприветливую, сырую Москву, а летний Курск, где я, уже не совсем ребенок, но и не взрослая женщина, только собираюсь превратиться из куколки в бабочку.
В классе, где я играю на фортепиано, темно. Его окна выходят на старый двор бывшей церковно-приходской школы. Тополя, обомшелый красный кирпич, следы разрушенных сводов. Забавно... Зал училища создан на месте бывшего Благовещенского храма, сцена находится прямо на алтаре. Акустика в зале ужасная, но каков символизм! Я люблю это старое здание, люблю темный подвал с кирпичными сводами, где вечером кажется, что сейчас навстречу выйдет процессия монахов с зажженными свечами, но, увы, появляются только нетрезвые духовики или более-менее трезвые контрабасисты. Больше я никогда так не любила ни одно здание. Я люблю его, но я никогда туда не вернусь. Только во сне.
Посмертный Ноктюрн Шопена! С его печальными, все удлиняющимися к концу пассажами, с серединой, которая звучит как светлое воспоминание о самой дорогой, самой светлой первой любви, с его замирающей где-то в райских кущах последней нотой. И запах роз, умытой летней земли, тополей, юности, любви. И надежды. И это никогда не повторится, разве что в моей памяти, когда я сыграю этот ноктюрн.
Посмертный Ноктюрн Шопена, и мне 18. И скоро госэкзамены в училище, и поступление в академию Гнесиных. А знаете, что такое поступление в институт в Москву? Это когда гадаешь на картах Таро, и неизбежно выпадают "Смерть", "Повешенный", и "Башня". И ты в буквальном смысле висишь подвешенной за одну ногу между старой жизнью и новой, и трудно выразить то состояние истерии, щенячьего восторга и безмерной печали от предстоящей разлуки со всем, что было дорого. И все еще впереди, и сладко, и страшно, и тысячи дорог открыты, и есть подозрение, что все закончится хорошо, и даже не жаль, что юноша, казавшийся тем самым единственным, уходит, уходит, уходит...
Тогда казалось, что все это неважно, а важно поскорее вырасти, стать самостоятельной, попасть в Москву и свершить великие дела. А теперь уже понятно, что все самое прекрасное, хотя на первый взгляд совсем незначительное, совершалось там, в этом классе, у открытого окна, под вечные звуки вечной музыки Шопена. И когда я состарюсь (если вообще состарюсь), я буду вспоминать не суетливую, неприветливую, сырую Москву, а летний Курск, где я, уже не совсем ребенок, но и не взрослая женщина, только собираюсь превратиться из куколки в бабочку.
В классе, где я играю на фортепиано, темно. Его окна выходят на старый двор бывшей церковно-приходской школы. Тополя, обомшелый красный кирпич, следы разрушенных сводов. Забавно... Зал училища создан на месте бывшего Благовещенского храма, сцена находится прямо на алтаре. Акустика в зале ужасная, но каков символизм! Я люблю это старое здание, люблю темный подвал с кирпичными сводами, где вечером кажется, что сейчас навстречу выйдет процессия монахов с зажженными свечами, но, увы, появляются только нетрезвые духовики или более-менее трезвые контрабасисты. Больше я никогда так не любила ни одно здание. Я люблю его, но я никогда туда не вернусь. Только во сне.
Посмертный Ноктюрн Шопена! С его печальными, все удлиняющимися к концу пассажами, с серединой, которая звучит как светлое воспоминание о самой дорогой, самой светлой первой любви, с его замирающей где-то в райских кущах последней нотой. И запах роз, умытой летней земли, тополей, юности, любви. И надежды. И это никогда не повторится, разве что в моей памяти, когда я сыграю этот ноктюрн.
Click to view