ПЕРЕД ПУШКАМИ, как на ПАРАД!
«Доколе будет существовать армия,
с потерянием Москвы непотеряна еще Россия,
но когда уничтожится армия, погибнут и Москва, и Россия»
(с) М.И. Кутузов
БОРОДИНСКОЕ СРАЖЕНИЕ.
«ОТСТУПИЛИ С ЧЕСТЬЮ, ЧТОБЫ ВЕРНЕЕ ПОБЕДИТЬ».
26 августа (7 сентября) 1812 года русские и французы сошлись в битве при Бородино.
Русское командование считало позицию у села Бородино благоприятной, одной “ из наилучших, какую только на плоских местах найти можно”.
БОЙ за КУРГАННУЮ ВЫСОТУ. ПЕРЕД ПУШКАМИ как на ПАРАД!
Это был один из решающих моментов сражения: удержись тогда солдаты Морана на Курганной батарее, и ход битвы мог бы пойти иначе. А так, не получивший поддержки,
30-й линейный полк Великой армии полег почти полностью: из 4100 солдат и офицеров уцелело лишь 257 солдат и 11 офицеров.
Еще в 9 часов утра, когда на левом фланге русских вовсю шла настоящая мясорубка, IV корпус Эжена де Богарнэ уже навалился на их центр. 14-я пехотная дивизия (в составе 4 полков) генерала Бруссье пошла на штурм Курганной высоты, от которой часть защищавших ее войск Н. Н. Раевского уже была переброшена Багратионом на истекавшие кровью флеши.
Атакуя в центре, Наполеон рассчитывал затруднить переброску войск с правого фланга русской армии налево к Багратиону. Таким образом, он рассчитывал посодействовать Даву и Нею побыстрее разгромить левое крыло Багратиона. Первую атаку Бруссье отразили. Но в ходе второй, в которой Богарнэ поддержала образцовая дивизия генерала Морана из I корпуса Даву, пехотинцы 30-го линейного полка из бригады генерала Боннами все же сумели ворваться в люнет.
Началась резня, во время которой генерал Раевский чуть не попал в плен…
Увидев, что центральная батарея Раевского оказалась у французов, Алексей Петрович Ермолов, направлявшийся на попятившийся после выхода из строя Багратиона левый фланг, с обнаженной саблей лично повел 3-й батальон Уфимского полка в штыки на захваченную врагом батарею! По пути к ним присоединились остатки 18-го, 19-го, 40-го егерских полков.
В атаку шли как на параде, на Царицыном лугу, браво, не пригибаясь, развернутым фронтом, чтобы линия казалась длиннее и ей легче было бы захватить большее число врага.
Зрелище было эпическое - впереди группа офицеров в парадных мундирах (в том числе генералы Кутайсов, Паскевич, Кикин, Ермолов) и за ними железный лес штыков.
Для большего воодушевления своих бойцов Ермолов стал бросать в сторону Курганной батареи Георгиевские кресты, находившиеся по случаю у него в кармане.
«Молодцы! - гаркнул Алексей Петрович. - Кто дойдет, тот возьмет!»
Загремело знаменитое раскатистое русское «Ураа-а-а-а!».
Посланные с ним свитские офицеры Барклая и штабные Ермолова с обнаженными саблями мужественно шли по бокам.
Не все дошли до Курганной батареи - она зевнула им в лицо дымом и пламенем, брызнула смертоносным ливнем все сметающей картечи; не все вернулись из атаки - резня была беспощадная - звенел металл, неслась трехэтажная ругань, но батарею вернули, переколов и порубив врага.
Лучше всех описал потом суть кровавого побоища («мясорубки»), царившего на Бородинском поле, старый русский солдат:
«Под Бородином мы сошлись и стали колоться. Колемся час, колемся два… устали, руки опустились! И мы и французы друг друга не трогаем, ходим как бараны! Которая-нибудь сторона отдохнет и ну опять колоться. Колемся, колемся, колемся! Часа, почитай, три на одном месте кололись!»…
В атаку шли как на параде, на Царицыном лугу, браво, не пригибаясь, развернутым фронтом, чтобы линия казалась длиннее и ей легче было бы захватить большее число врага.
Зрелище было эпическое - впереди группа офицеров в парадных мундирах (в том числе генералы Кутайсов, Паскевич, Кикин, Ермолов) и за ними железный лес штыков.