Барон Унгерн, атаман Семёнов и ассирийцы.
Кавказский фронт. Персия, 1918 год.
Ассирийские бойцы несут захваченное турецкое знамя перед генералом Ага Путрусом Элией (Эллов).
Уникальная фотография чудом сохранилась в архиве одного из британских офицеров.
(с) Роланд Биджамов
Барон Унгерн, атаман Семёнов и ассирийцы.
Отрывок из книги "Самодержец пустыни" современного писателя Леонида Юзефовича, посвящённый малоизвестным страницам биографии легендарных героев Гражданской войны с Белой стороны - атамана Григория Семёнова и барона Унгерна фон Штернберга. В то время, когда они воевали на Кавказском фронте в составе Персидской казачьей бригады, действовавшей на территории Персии.
С началом Первой мировой войны Персия заявила о своем нейтралитете, но год спустя успехи немцев в Европе, а турок - на Кавказском фронте и в Месопотамии заставили Тегеран поколебаться в принятом решении. Правительство еще сомневалось, а в стране уже разгорался джихад, направленный против русских и англичан. С гор спустились курды, к столице подтягивались повстанцы-муджахиды под руководством немецких и турецких офицеров.
В этой обстановке осенью 1915 года в северные провинции Персии был введен русский экспедиционный корпус генерала Баратова. Чуть позже в его состав вошла Забайкальская казачья бригада, которой командовал генерал-майор Семенов, троюродный брат будущего атамана. Пока Унгерн состоял под судом, будущий атаман решил перевестись в эту бригаду. Причина была в том, что его будто бы обошли наградой за подвиг, совершенный им при обороне какого-то ущелья в Карпатах. Обидевшись на начальство в лице Врангеля и Крымова, он подал рапорт о переводе в Персию и прибыл туда в январе 1917 года. Унгерн, видимо, выехал вслед за ним.
Штаб экспедиционного корпуса располагался в Урмии.
Значительную часть жителей города составляли ассирийцы (айсары, айсоры), считавшие себя потомками уцелевших после падения Ниневии великих завоевателей древности.
Они исповедовали христианство несторианского толка и еще в VI веке бежали в Персию от гонений в православной Византии. Отсюда их проповедники добирались до Китая и Тибета, а позже обратили внимание на Великую Степь, где еще при Чингисхане обратили в несторианство часть монголов.
В 1914 году эти воинственные «черногорцы Персии», как назвал ассирийцев один русский дипломат, сразу приняли сторону России против своих давних врагов, курдов и турок.
Те ответили резней. Спасаясь от нее, «айсары» из Персидского Курдистана и соседних турецких вилайетов тысячами устремились в Урмийский округ, под защиту русских войск. Сюда же прибыл несторианский патриарх Мар-Шимун ХIХ Биньямин, носивший титул «патриарха Востока и Индии».
В Урмии, как в своих мемуарах сообщает Семенов, Унгерн «взял на себя организацию добровольческой дружины из местных айсаров». Дело обстояло следующим образом: армия уже начала разлагаться, и они с Унгерном «решили создать добровольческие дружины из инородцев», чтобы «оказать давление на русских солдат если не моральным примером несения службы в боевой линии, то действуя на психику наличием боеспособных, не поддавшихся разложению частей».
Это обычное для Семенова желание - изобразить себя прозорливым государственным мужем, каковым он являлся якобы даже в те времена, когда был простым есаулом.
На самом деле два ассирийских батальона под командой русских офицеров существовали в корпусе Баратова с весны 1916 года. Они были приданы забайкальским казакам и вместе с ними участвовали в операциях против курдов задолго до того, как Семенов с Унгерном появились в Персии.
Чуть позже из беженцев-ассирийцев была создана еще и партизанская дружина, «страшная по тысячелетней ненависти к курдам и персам», как характеризовал ее Виктор Шкловский, в то время помощник комиссара Временного правительства на Персидском фронте. Он встречал этих дружинников на урмийском базаре.
Они шли «в штанах из кусочков ситца, в кожаных броднях, с бомбой за широким поясом, и персиянки показывали на них детям и говорили: «Вот идет смерть».
Есть данные, что «айсары» ведут происхождение от арамейцев Сирии, но если даже и так, мнимые потомки хозяев Ниневии, «логовища львов», оказались достойны своих апокрифических предков.
Эти нищие и гордые обитатели гор проявили себя бесстрашными воинами; Шкловский пишет, что в боях сам патриарх Мар-Шимун и его епископы «ходили в атаку в штыки и дорезывали пленных».
Последнее не удивительно - в 1915 году курды, вместе с турками ненадолго занявшие Урмию, насиловали четырехлетних ассирийских девочек, которые тут же умирали, а женщин обливали керосином и сжигали живьем. Вообще здесь даже в регулярных армиях быстро перестали действовать табу, в той или иной степени сохранявшиеся на европейских фронтах.
Если курдские разбойники отрезали головы захваченным русским солдатам, то и казаки сажали пленных курдов на кол или вешали на деревьях вниз головой.
После развала Кавказского фронта и его фланга в Персии, вероломного убийства патриарха Мар Шимуна на переговорах с курдским вождём Симко в марте 1918 года, ассирийские силы продолжали удерживать Урмию и Салмас вплоть до начала августа 1918 года, нанеся ряд поражений войскам 4 и 6 корпусов турецкой армии и курдов. В плену у самого Ага Путруса, некогда бывшего вице-консулом Турции в Персии, находился один турецкий генерал и 23 офицера. Награждённый орденами и медалями 5 империй, он остался в памяти своего народа Синаххерибом 20 века.
(с) Роланд Биджамов
Как утверждает Семенов, «блестяще» показавшие себя в боях «айсарские дружины» находились «под начальством беззаветно храброго войскового старшины барона Р.Ф. Унгерн-Штернберга».
В действительности ассирийские батальоны состояли под общей командой полковника Андреевского, командиром урмийской дружины считался «патриарх Востока и Индии», а фактически ее возглавлял Ага-Петрос Элов, в прошлом - американский каторжник. При нем имелась группа русских инструкторов во главе с полковником Кондратьевым, в нее, по-видимому, и входил Унгерн. Об этом эпизоде своей жизни сам он никогда не вспоминал, разве что в разговоре с Оссендовским туманно упомянул некий давний план «поднять Азию на Германию». Возможно, имелась в виду идея использовать ассирийские части на Западном фронте, но до дела так и не дошло.
Впоследствии Унгерн будет считать теократию оптимальной формой государственного устройства. Теократией была Монголия при Богдо-хане, но еще в Урмии он мог заметить, что на тех же основах строилось и самоуправление ассирийской общины, причем теократия тут причудливо сочеталась с принципами классической монархии. Духовная и светская власть принадлежала патриарху, но его сан переходил по наследству - правда, не от отца к сыну, ибо патриархи давали обет безбрачия, а от дяди к племяннику. Родословную этой династии предание возводило к Симону, единоутробному брату Иисуса Христа, казненному в Риме при Траяне.
«Ощущение непрерывности традиции - отличительная черта здешних народов», - пишет Шкловский. Это сугубо восточное, чувственное «ощущение» свойственно было и Унгерну. В годы Гражданской войны он поведет борьбу не просто с выскочками-большевиками, а с очередной реинкарнацией тех демонических сил, которые, по его словам, создали III Интернационал «три тысячи лет назад», в Вавилоне, и окончательно восторжествовали после падения противостоявших им великих империй Романовых и Цинов. Подобные представления не слишком отличаются от ассирийского и монгольского вариантов того же мифа о пребывающем в мире древнем зле и того же обостренного войной чувства близости хтонических чудовищ, вечно рвущихся на поверхность земли, но до поры удерживаемых какой-то сакральной преградой.
Никитин, русский консул в Урмии, видел под Орамаром ассирийский каменный храм Марин-Мем - маленький, без окон и украшений. «Этот храм, - рассказывал он Шкловскому, - не был разрушен курдами. Мало того, они оставили в живых даже родню христиан, священников храма. Объяснялось это тем, что, по преданию, под этим храмом заключен Великий Змий, который вышел бы, если бы храм разрушили».
Схожая легенда существовала в Монголии, где всё окончилось менее благополучно. Роль посвященного Богородице несторианского храма здесь исполнял огромный камень в степи рядом с Улясутаем; под ним вместо Великого Змия были заточены собранные отовсюду и заклятые неким святым ламой злые духи. Рассказывали, будто их выпустили на волю сами же унгерновцы. То ли из любопытства, то ли желая отомстить монголам, перешедшим на сторону красных, они сдвинули с места священный камень и освободили пригнетенное им мировое зло.
https://zen.yandex.ru/media/id/5afc6d2f3dceb7fc691407c3/baron-ungern-ataman-semenov-i-assiriicy-5c69135e8ce89400ae5b3ea1
Откуда есть, пошло ассирийское казачество…
Интересная информация о русско-ассирийском взаимодействии, однако не согласен с автором в том, он упоминает арамеев, как предков ассирийцев и пишет, что мы несториане. Мы (Ассирийцы) не несториане. Наша церковь Апостольская, что указано в её полном наименовании Святая Апостольская Соборная (Кафолическая) Ассирийская Церковь Востока, т.е. идёт от самого Спасителя и его Апостолов и древнее учения самого Нестория более чем на 400 лет, потому не может старший следовать за младшим. С арамеями тоже широко распространённое заблуждение, ассирийцы создали Империю, когда арамеи ещё не знали, что они арамеи. Когда кочевые племена арамеев пытались вторгнуться в Месопотамию, ассирийцы их частью уничтожили, а частью рассеяли и ассимилировали.