Новоиерусалимский монастырь - прообразование в России Царства Небесного
Оригинал взят у rosh_mosoh в Крестный путь
Державно прообразованный на русской земле в виде опричнины Царем Иоанном Грозным апокалиптический «стан святых» и «город возлюбленный» был иконографически изображен царем Алексеем Михайловичем и патриархом Никоном в построении Новоиерусалимского монастыря.
Согласно христианской символике «алтарь православного собора - это образ Божия храма на небе. В литургической символике алтаря определенные предметы обладают значением основных мест жизни и подвига Господа Иисуса Христа.
Так, «предложение», которое ныне называется «жертвенником», знаменует собой Вифлеем и вертеп, где родился Господь, а также Елеон, с которого Он вознесся на небо. Жертвенник, ныне называемый престолом, знаменует Голгофу и Гроб Христа Спасителя.
«Алтарь Православного Собора - это в известном смысле определенное знамение Святой Земли - Палестины - именно Палестина, как «земля обетованная» - прообраз обетованной земли Царства Небесного только и может быть образом этого Царства, его проекцией на земле, преломленной в соответствии с устройством земной, вещественной области Бытия. Об этом косвенно свидетельствует откровение Иоанна Богослова, в котором Иерусалим Новый означает не город, в узком человеческом значении, а именно все Царство Небесное, как область нового бытия праведников (21, 24, 27). Поэтому, чтобы создать иконографический образ Царства Небесного, Нового Иерусалима, необходимо создать подобие всей Святой Земли Палестины в целом (а не одного какого-либо ее святого места), т. е. как бы вынести из алтаря и развернуть на местности Вифлеем, Голгофу, Гроб Господень, Елеон и т. д. Тогда вместе с храмовым алтарем, без сомнения отражающим и «Престол Бога и Агнца» и служение окрест него, такое подобие «земли обетованной» может претендовать на определенную благодатную полноту таинственной связи с первообразом - Царством Небесным, обетованной земли будущего.
Местность, выбранная Патриархом Никоном для осуществления своего замысла, иконографически отобразить Небесное Царство, сокровенно пребывающее и духовно созерцаемое в каждом храме воссозданием целого комплекса палестинских святых мест» оказалась «поразительно подобна в важнейших точках палестинским местам. Похожи на свои палестинские прообразы горы Елеон и Фавор, хотя и копируют их в уменьшенном виде, похожи возвышенности, окружающие Новый Иерусалим. Но особенно поражает своей Схожестью с Иорданом река Истра. Это почти точная копия Иордана и по ширине, и по виду своих берегов».
Патриарх Никон «вполне сознательно создавал не что иное как икону земного палестинского Иерусалима и Иерусалима Нового, Небесного, поэтому она достаточно символична, как любая икона. И целостный комплекс святых мест и монастырский «святой град», и собор Воскресения Христова не являются буквальной копией исторической Святой Земли, Иерусалима, храма Гроба Господня. Новый Иерусалим берет от своего исторического прототипа лишь немногие, но самые важные черты и детали, добавляет и такое, чего нет в земной реальности этого прототипа. Иными словами, Новый Иерусалим символически восстанавливает в образе земной Палестины тот образ Царства Небесного, который в ней запечатлен. Палестинский прототип «обетованной» земли использован здесь лишь постольку, поскольку в нем находит свое земное преломление (отображение) обетованная новая земля Небесного Царства.
Созданная патриархом Никоном икона Горняго Иерусалима - «Невесты Агнца» изображает эту невесту в православных ризах русского покроя, украшенных русскими узорами и самоцветами... На языке Откровения «невеста Агнца», Церковь Христова и Горний Иерусалим - синонимы. Своеобразие никоновской иконы «Невесты Агнца» тесно связано с представлением о Руси и Русской Церкви как единственной в мире хранительнице подлинного Православия и его наибольшей чистоте и целостности, преемнице благочестия и силы Древней Вселенской Церкви».
«Духовно-таинственная глубина замысла Новоиерусалимского монастыря - прообразование в России Царства Небесного» (прот. Лев Лебедев, Патриарх Никон, Богословские труды, № 24, с. 143-151).
Метод иконографического изображения святого града на реальном географическом пространстве, состоящий в усвоении определенной местности отдельных черт и названий исторической Святой Земли и использованный патриархом Никоном при устроении Новоиерусалимского монастыря, был впоследствии применен и преп. Серафимом в его прообразовательных трудах.
Списатель жития блаж. старца Серафима так изображает местоположение его келии, находившейся в частом сосновом лесу на берегу реки Саровки на высоком холме, верст за 5 от монастыря на восход зимнего солнца: «Самые уединенные места в лесу в духовном смысле у него назывались именами разных святых мест. Там были: святый град Иерусалим, Назарет, где святая Дева Мария получила благовестия от архангела; Вифлеем, где Христос родился; река Иордан, где принял Он крещение от Иоанна; Фавор, на котором было чудное преображение; поток Кедрский, через который проходил Спаситель; Голгофа, на которой Он был распят; Вертоград, в котором погребен и воскрес; гора Елеонская, с которой Он вознесся на небо и седе одесную Бога Отца. Такие названия приданы были разным местностям саровского леса для живейшего представления событий земной жизни Спасителя, Которому, решился подражать старец Серафим и о Котором он хотел проповедовать всем, приходящим к нему ради посещения и назидания. (Житие старца Серафима Саровской обители, иеромонаха, пустынножителя и затворника, Муром, 1893 г., с. 36-37).
Зная, сколько пострадал от жидов патриарх Никон за одно прообразование апокалиптического царства, можно понять и то приглушенное звучание, какое по¬лучили в Саровских преданиях апокалиптические прообразования преп. Серафима, можно предположить и то, какое гонение воздвигнет мировое жидовство на державных строителей его в последние времена.
«Если мысленно вернуться к началу 1656 г., когда созревший замысел о Новом Иерусалиме, решено было осуществить и представить себе, что после это¬го не произошло никакого разрыва между патриархом и Царем, но оба они единодушно последовали за развитием великих идей, заложенных в этом замысле, то перспектива всемирно-исторического духовного возвышения России окажется поистине захватывающей,- пишет прот. Лев Лебедев.- Это живо почувствовали и поняли невидимые и видимые силы зла и направили все свои старания на разрушение великого начинания в самом его зародыше. В этой связи отнюдь не кажется неправдоподобным содержащееся в письме Зюзина указание на особое участие враждебных иностранных государств в интриге против патриарха Никона, точнее - против единства и согласия между ним и русским Царем. К тому же травля Никона, шедшая с какой-то зловещей последовательностью и заметной планомерностью в течение почти целого десятилетия вплоть до окончательного осуждения Никона, вряд ли может рассматриваться как роковая цепь сплошных случайностей» (там же, с. 149).
По свидетельству Шушерина, ближайшего сподвижника и агиографа патриарха Никона, жившего тогда в Новоиерусалимском монастыре: «Во оно время пребываху у Святейшего Патриарха в Воскресенском монастыре многие иноземцы: греки и поляки, черкасы и белорусы, и новокрещеные жиды, в монашеском чину и в белецком» (Известие о рождении и житии Св. Патриарха Никона, написанное Иваном Шушериным, М.,1781 г.).
«Внешне мало заметную, но очень важную роль в деле патриарха Никона сыграла, по словам прот. Льва Лебедева, вынужденного выражаться несколько замысловато по условиям подцензурного издания, - клеветническая интрига нескольких иноплеменников из числа работников Новоиерусалимского монастыря, действовавших заодно со своим сродником по плоти «лекарем царския аптеки» Даниилом, который систематически нашептывал Алексею Михайловичу разные сплетни и небылицы о Никоне. Патриарх в письме к Царю в 1667 году много говорил об этой интриге, придавая ей очень большое значение» (с. 150).
Так велико ритуальное заклятие, наложенное на современное церковное сознание, что, пожалуй, не каждый сразу поймет, что речь в вышеприведенном абзаце идет о жидах.
По крайней мере аллегорическое изображение этих врагов Божиих в Св. Писании и в писаниях св. отец безусловно, требует истолкования.
Согласно двум способам священной символики изображать апокалиптическое царство, как «город» или как «пустыню», жидовские полки, собирающиеся на брань со «станом святых», представляются то в виде псов, то в виде львов.
По истолкованию св. Иоанна Златоуста, псами иудеи, бывшие некогда чадами, названы, как не приявшие благовествования, вместо язычников, уподобляемых некогда псам, но с усвоением Евангельской проповеди, получивших и сыновство. Пророк же Давид восстает против них на мысленную брань вместе с последними христианами на защиту святого града с сими словами: «Да не ущедриши вся делающие беззаконие. Возвратятся на вечер и взалчут, яко пес, и обыдут град. Тии разыдутся ясти. Аще ли же не насытятся и поропщут» (Пс. 58, 14-16).
По словам св. Афанасия Великого, здесь пророк Давид «сказывает причину, по которой молился, чтобы иудеи не были помилованы. Причиною сего то, что во время пришествия Спасителя в мир в последние лета потщатся они составить против Него скопище» (Толковая Псалтырь Евфимия Зигабена, Киев, 1893г., с.353).
В другом месте от лица Господа устами св. пророка Давида Св. Церковь вопиет: «Спаси мя от уст львовых» (Пс. 21, 22). А «львами называет иудеев, по причине жестокости и немилосердия, потому что они жаждали смерти его и делали против Господа заседания и подсматривания, подобно тому, как и лев подстерегает животных, которых ловит и съедает» (Евфимий Зигабен, с. 13). О том же умоляет пр. Давид и такими словами: «Запрети зверем тростным» (Пс. 67, 31).
«Достопримечательно и то, что сказано о месте тростника в Никитовом своде. Он говорит, что в Палестине по пути, ведущем в Иерусалим, есть топь, называемая тростником, потому что на нем много тростника. Среди этой рощи на сем месте имеют свои логовища дикие и кровожадные львы, а равно и другие звери, которые тайно подстерегая идущих в Иерусалим, неожиданно устремляются на них и умерщвляют их. Итак, сие-то очевидно, обстоятельство, имея ввиду в означенных словах, Божественный Давид ведет нас к такой сокрытой в них мысли, что как чувственные львы - звери хитро нападают на восходящих в Иерусалим, так и мысленные львы - демоны строят козни против восходящих в горний Иерусалим, то есть на небо» (Зигабен, с. 406).
Это же рассуждение нужно приложить и к зверям, иносказательно поминаемым - жидам, воспящающим верным вход в Иерусалим Новый - апокалиптическое царство. Так и св. Ефрем Сирин в «Слове об антихристе» в числе испытаний, грядущих искусить человечество, называет и угрызения от свирепых зверей, очевидно, употребляя сие иносказательное выражение для обозначения нападков жидовской злобы, т. к. трудно предположить, чтобы современное человечество, истребившее уже почти весь животный мир, в будущем не нашло средств оборониться от его остатков. Если же бы хотел обозначить так грубые и низменные страсти человеческие, то мог бы назвать их своим именем. Почему же не сказал о жидах прямо? Потому что опасался, как и иные отцы, употреблявшие в данном случае иносказательность, что при повсеместном господстве христиан, такое прямое обвинение могло бы послужить к совершенному истреблению жидов, и в их числе - многих, способных к покаянию.
По той же причине и в другом месте, изображая последние времена, говорит: «Тогда антихрист начнет яве ходити с бесы своими, прельщая и погубляя до конца человеки, дондеже снидет на землю Господь Бог наш Иисус Христос» (слово «О страсти Спасове»), называя жидов бесами за их демонскую укорененность во зле. Как и другой некто оборонял град от «бесов видимых, яже бяху христоненавистные иудеи» (Четьи-Минеи, Житие св. Кирилла Александрийского).
Вообще, употребление иносказательных выражений в святоотеческих писаниях, касательно жидов, когда они находились на положении изгнанников, хотя и злобных и коварных, но все же полубесправных, в чужих странах, основывалось на правиле, что нельзя сильно бить ребенка, хотя бы он и хотел по неразумению или крайнему озорству причинить даже и смертный вред. Другое дело, когда речь идет о взрослом. Здесь надлежит употребить строгое наказание, хотя бы и за меньшую провинность. Так, теперь, когда вся власть в мире находится в руках у жидов и им уже нельзя жаловаться на бесправие и угнетение, их должно обличать открыто и беспощадно.
Жидовское обстояние «стана святых и города возлюбленного», Святой Руси по восстановлении здесь Царского Самодержавия на апокалиптическое «малое время» приточно изображено в последней главе книги пр. Даниила.
Когда царь Астиаг по научению пр. Даниила «Вила расторже, и змия уби, и жерцы изсече» (14, 28), т. е. упразднил демоническое тайновластие в своем государстве, он был обвинен вавилонянами (по толкованию св. отец - демонами, сиречь жидами) в сочувствии иудеям, т. е. ветхозаветной Христовой Церкви: «иудеянин бысть царь» (14, 28), и по принуждению под угрозой смерти от восставшего народа предал им Даниила, который и был ввержен «в ров левск» (14, 30) на растерзание диким зверям. Однако в течение шести дней, что он находился во рву, Даниил не был тронут львами. Когда же на седьмой день царь, пришед, увидел Даниила невредимым, тотчас прославил Бога и повелел бросить в ров наветников Даиииловых, которые в ту же минуту и были «съедены пред ним» (14, 41).
После гипотетического принятия крутых мер государственного экзорцирования - разрушения мавзолея, посечения кровопиявых жрецов Вила, убиения змия - результатом которых станет очищение пространства, принадлежащего апокалиптической церкви от демонов и жидов, неизбежно восстание всех подвластных мировому талмудическому жидовству сил на град Божий.
Современные средства массового уничтожения, которые будут находиться на вооружении многонациональных сил, грядущих войной на Россию, окажутся, конечно, пострашнее львиных зубов.
Но, восставая на помощь хранящим «слово терпения Его», «Бог сокрушит зубы их во устех их» (Пс. 57, 7), как убеждает Святую Церковь пр. Давид и тотчас вместе с ней восклицает, прозревая случившееся: «Членовныя (коренные зубы) львов сокрушил есть Господь» (Пс. 57, 7).
Каким образом это произойдет? О сем недоумевает разум. Лишь бы нам стоять прямо против «врат адовых» (Мф. 16, 18), которые есть внутреннейшая сила в талмудическом жидовстве, направляющая всю свою энергию и коварство на одоление церковных твердынь. Лишь бы быть нам, как те «последние посланники», которым «Бог судил быть как бы приговоренными к смерти» (1 Кор. 4, 9-13). Как те, к которым говорит Господь: «Слушай слово, народ Мой: готовьтесь на брань, и среди бедствий будьте, как пришельцы земли. Продающий пусть будет, как собирающийся в бегство, и покупающий - как готовящийся на погибель, торгующий, как не ожидающий никакой прибыли, и строящий дом - как не надеющийся жить в нем. Сеятель пусть думает, что не пожнет, а виноградарь - что не соберет винограда, вступающие в брак - что не будут рожать детей, и не вступающие, как вдовцы. Посему все трудящиеся без пользы трудятся, ибо трудами плодов их воспользуются чужеземцы, и имущество их расхитят, домы их разрушат и сыновей их поработят, потому что в плену и в голоде они рождают детей своих» (3 Ездры, 41-47).
Державно прообразованный на русской земле в виде опричнины Царем Иоанном Грозным апокалиптический «стан святых» и «город возлюбленный» был иконографически изображен царем Алексеем Михайловичем и патриархом Никоном в построении Новоиерусалимского монастыря.
Согласно христианской символике «алтарь православного собора - это образ Божия храма на небе. В литургической символике алтаря определенные предметы обладают значением основных мест жизни и подвига Господа Иисуса Христа.
Так, «предложение», которое ныне называется «жертвенником», знаменует собой Вифлеем и вертеп, где родился Господь, а также Елеон, с которого Он вознесся на небо. Жертвенник, ныне называемый престолом, знаменует Голгофу и Гроб Христа Спасителя.
«Алтарь Православного Собора - это в известном смысле определенное знамение Святой Земли - Палестины - именно Палестина, как «земля обетованная» - прообраз обетованной земли Царства Небесного только и может быть образом этого Царства, его проекцией на земле, преломленной в соответствии с устройством земной, вещественной области Бытия. Об этом косвенно свидетельствует откровение Иоанна Богослова, в котором Иерусалим Новый означает не город, в узком человеческом значении, а именно все Царство Небесное, как область нового бытия праведников (21, 24, 27). Поэтому, чтобы создать иконографический образ Царства Небесного, Нового Иерусалима, необходимо создать подобие всей Святой Земли Палестины в целом (а не одного какого-либо ее святого места), т. е. как бы вынести из алтаря и развернуть на местности Вифлеем, Голгофу, Гроб Господень, Елеон и т. д. Тогда вместе с храмовым алтарем, без сомнения отражающим и «Престол Бога и Агнца» и служение окрест него, такое подобие «земли обетованной» может претендовать на определенную благодатную полноту таинственной связи с первообразом - Царством Небесным, обетованной земли будущего.
Местность, выбранная Патриархом Никоном для осуществления своего замысла, иконографически отобразить Небесное Царство, сокровенно пребывающее и духовно созерцаемое в каждом храме воссозданием целого комплекса палестинских святых мест» оказалась «поразительно подобна в важнейших точках палестинским местам. Похожи на свои палестинские прообразы горы Елеон и Фавор, хотя и копируют их в уменьшенном виде, похожи возвышенности, окружающие Новый Иерусалим. Но особенно поражает своей Схожестью с Иорданом река Истра. Это почти точная копия Иордана и по ширине, и по виду своих берегов».
Патриарх Никон «вполне сознательно создавал не что иное как икону земного палестинского Иерусалима и Иерусалима Нового, Небесного, поэтому она достаточно символична, как любая икона. И целостный комплекс святых мест и монастырский «святой град», и собор Воскресения Христова не являются буквальной копией исторической Святой Земли, Иерусалима, храма Гроба Господня. Новый Иерусалим берет от своего исторического прототипа лишь немногие, но самые важные черты и детали, добавляет и такое, чего нет в земной реальности этого прототипа. Иными словами, Новый Иерусалим символически восстанавливает в образе земной Палестины тот образ Царства Небесного, который в ней запечатлен. Палестинский прототип «обетованной» земли использован здесь лишь постольку, поскольку в нем находит свое земное преломление (отображение) обетованная новая земля Небесного Царства.
Созданная патриархом Никоном икона Горняго Иерусалима - «Невесты Агнца» изображает эту невесту в православных ризах русского покроя, украшенных русскими узорами и самоцветами... На языке Откровения «невеста Агнца», Церковь Христова и Горний Иерусалим - синонимы. Своеобразие никоновской иконы «Невесты Агнца» тесно связано с представлением о Руси и Русской Церкви как единственной в мире хранительнице подлинного Православия и его наибольшей чистоте и целостности, преемнице благочестия и силы Древней Вселенской Церкви».
«Духовно-таинственная глубина замысла Новоиерусалимского монастыря - прообразование в России Царства Небесного» (прот. Лев Лебедев, Патриарх Никон, Богословские труды, № 24, с. 143-151).
Метод иконографического изображения святого града на реальном географическом пространстве, состоящий в усвоении определенной местности отдельных черт и названий исторической Святой Земли и использованный патриархом Никоном при устроении Новоиерусалимского монастыря, был впоследствии применен и преп. Серафимом в его прообразовательных трудах.
Списатель жития блаж. старца Серафима так изображает местоположение его келии, находившейся в частом сосновом лесу на берегу реки Саровки на высоком холме, верст за 5 от монастыря на восход зимнего солнца: «Самые уединенные места в лесу в духовном смысле у него назывались именами разных святых мест. Там были: святый град Иерусалим, Назарет, где святая Дева Мария получила благовестия от архангела; Вифлеем, где Христос родился; река Иордан, где принял Он крещение от Иоанна; Фавор, на котором было чудное преображение; поток Кедрский, через который проходил Спаситель; Голгофа, на которой Он был распят; Вертоград, в котором погребен и воскрес; гора Елеонская, с которой Он вознесся на небо и седе одесную Бога Отца. Такие названия приданы были разным местностям саровского леса для живейшего представления событий земной жизни Спасителя, Которому, решился подражать старец Серафим и о Котором он хотел проповедовать всем, приходящим к нему ради посещения и назидания. (Житие старца Серафима Саровской обители, иеромонаха, пустынножителя и затворника, Муром, 1893 г., с. 36-37).
Зная, сколько пострадал от жидов патриарх Никон за одно прообразование апокалиптического царства, можно понять и то приглушенное звучание, какое по¬лучили в Саровских преданиях апокалиптические прообразования преп. Серафима, можно предположить и то, какое гонение воздвигнет мировое жидовство на державных строителей его в последние времена.
«Если мысленно вернуться к началу 1656 г., когда созревший замысел о Новом Иерусалиме, решено было осуществить и представить себе, что после это¬го не произошло никакого разрыва между патриархом и Царем, но оба они единодушно последовали за развитием великих идей, заложенных в этом замысле, то перспектива всемирно-исторического духовного возвышения России окажется поистине захватывающей,- пишет прот. Лев Лебедев.- Это живо почувствовали и поняли невидимые и видимые силы зла и направили все свои старания на разрушение великого начинания в самом его зародыше. В этой связи отнюдь не кажется неправдоподобным содержащееся в письме Зюзина указание на особое участие враждебных иностранных государств в интриге против патриарха Никона, точнее - против единства и согласия между ним и русским Царем. К тому же травля Никона, шедшая с какой-то зловещей последовательностью и заметной планомерностью в течение почти целого десятилетия вплоть до окончательного осуждения Никона, вряд ли может рассматриваться как роковая цепь сплошных случайностей» (там же, с. 149).
По свидетельству Шушерина, ближайшего сподвижника и агиографа патриарха Никона, жившего тогда в Новоиерусалимском монастыре: «Во оно время пребываху у Святейшего Патриарха в Воскресенском монастыре многие иноземцы: греки и поляки, черкасы и белорусы, и новокрещеные жиды, в монашеском чину и в белецком» (Известие о рождении и житии Св. Патриарха Никона, написанное Иваном Шушериным, М.,1781 г.).
«Внешне мало заметную, но очень важную роль в деле патриарха Никона сыграла, по словам прот. Льва Лебедева, вынужденного выражаться несколько замысловато по условиям подцензурного издания, - клеветническая интрига нескольких иноплеменников из числа работников Новоиерусалимского монастыря, действовавших заодно со своим сродником по плоти «лекарем царския аптеки» Даниилом, который систематически нашептывал Алексею Михайловичу разные сплетни и небылицы о Никоне. Патриарх в письме к Царю в 1667 году много говорил об этой интриге, придавая ей очень большое значение» (с. 150).
Так велико ритуальное заклятие, наложенное на современное церковное сознание, что, пожалуй, не каждый сразу поймет, что речь в вышеприведенном абзаце идет о жидах.
По крайней мере аллегорическое изображение этих врагов Божиих в Св. Писании и в писаниях св. отец безусловно, требует истолкования.
Согласно двум способам священной символики изображать апокалиптическое царство, как «город» или как «пустыню», жидовские полки, собирающиеся на брань со «станом святых», представляются то в виде псов, то в виде львов.
По истолкованию св. Иоанна Златоуста, псами иудеи, бывшие некогда чадами, названы, как не приявшие благовествования, вместо язычников, уподобляемых некогда псам, но с усвоением Евангельской проповеди, получивших и сыновство. Пророк же Давид восстает против них на мысленную брань вместе с последними христианами на защиту святого града с сими словами: «Да не ущедриши вся делающие беззаконие. Возвратятся на вечер и взалчут, яко пес, и обыдут град. Тии разыдутся ясти. Аще ли же не насытятся и поропщут» (Пс. 58, 14-16).
По словам св. Афанасия Великого, здесь пророк Давид «сказывает причину, по которой молился, чтобы иудеи не были помилованы. Причиною сего то, что во время пришествия Спасителя в мир в последние лета потщатся они составить против Него скопище» (Толковая Псалтырь Евфимия Зигабена, Киев, 1893г., с.353).
В другом месте от лица Господа устами св. пророка Давида Св. Церковь вопиет: «Спаси мя от уст львовых» (Пс. 21, 22). А «львами называет иудеев, по причине жестокости и немилосердия, потому что они жаждали смерти его и делали против Господа заседания и подсматривания, подобно тому, как и лев подстерегает животных, которых ловит и съедает» (Евфимий Зигабен, с. 13). О том же умоляет пр. Давид и такими словами: «Запрети зверем тростным» (Пс. 67, 31).
«Достопримечательно и то, что сказано о месте тростника в Никитовом своде. Он говорит, что в Палестине по пути, ведущем в Иерусалим, есть топь, называемая тростником, потому что на нем много тростника. Среди этой рощи на сем месте имеют свои логовища дикие и кровожадные львы, а равно и другие звери, которые тайно подстерегая идущих в Иерусалим, неожиданно устремляются на них и умерщвляют их. Итак, сие-то очевидно, обстоятельство, имея ввиду в означенных словах, Божественный Давид ведет нас к такой сокрытой в них мысли, что как чувственные львы - звери хитро нападают на восходящих в Иерусалим, так и мысленные львы - демоны строят козни против восходящих в горний Иерусалим, то есть на небо» (Зигабен, с. 406).
Это же рассуждение нужно приложить и к зверям, иносказательно поминаемым - жидам, воспящающим верным вход в Иерусалим Новый - апокалиптическое царство. Так и св. Ефрем Сирин в «Слове об антихристе» в числе испытаний, грядущих искусить человечество, называет и угрызения от свирепых зверей, очевидно, употребляя сие иносказательное выражение для обозначения нападков жидовской злобы, т. к. трудно предположить, чтобы современное человечество, истребившее уже почти весь животный мир, в будущем не нашло средств оборониться от его остатков. Если же бы хотел обозначить так грубые и низменные страсти человеческие, то мог бы назвать их своим именем. Почему же не сказал о жидах прямо? Потому что опасался, как и иные отцы, употреблявшие в данном случае иносказательность, что при повсеместном господстве христиан, такое прямое обвинение могло бы послужить к совершенному истреблению жидов, и в их числе - многих, способных к покаянию.
По той же причине и в другом месте, изображая последние времена, говорит: «Тогда антихрист начнет яве ходити с бесы своими, прельщая и погубляя до конца человеки, дондеже снидет на землю Господь Бог наш Иисус Христос» (слово «О страсти Спасове»), называя жидов бесами за их демонскую укорененность во зле. Как и другой некто оборонял град от «бесов видимых, яже бяху христоненавистные иудеи» (Четьи-Минеи, Житие св. Кирилла Александрийского).
Вообще, употребление иносказательных выражений в святоотеческих писаниях, касательно жидов, когда они находились на положении изгнанников, хотя и злобных и коварных, но все же полубесправных, в чужих странах, основывалось на правиле, что нельзя сильно бить ребенка, хотя бы он и хотел по неразумению или крайнему озорству причинить даже и смертный вред. Другое дело, когда речь идет о взрослом. Здесь надлежит употребить строгое наказание, хотя бы и за меньшую провинность. Так, теперь, когда вся власть в мире находится в руках у жидов и им уже нельзя жаловаться на бесправие и угнетение, их должно обличать открыто и беспощадно.
Жидовское обстояние «стана святых и города возлюбленного», Святой Руси по восстановлении здесь Царского Самодержавия на апокалиптическое «малое время» приточно изображено в последней главе книги пр. Даниила.
Когда царь Астиаг по научению пр. Даниила «Вила расторже, и змия уби, и жерцы изсече» (14, 28), т. е. упразднил демоническое тайновластие в своем государстве, он был обвинен вавилонянами (по толкованию св. отец - демонами, сиречь жидами) в сочувствии иудеям, т. е. ветхозаветной Христовой Церкви: «иудеянин бысть царь» (14, 28), и по принуждению под угрозой смерти от восставшего народа предал им Даниила, который и был ввержен «в ров левск» (14, 30) на растерзание диким зверям. Однако в течение шести дней, что он находился во рву, Даниил не был тронут львами. Когда же на седьмой день царь, пришед, увидел Даниила невредимым, тотчас прославил Бога и повелел бросить в ров наветников Даиииловых, которые в ту же минуту и были «съедены пред ним» (14, 41).
После гипотетического принятия крутых мер государственного экзорцирования - разрушения мавзолея, посечения кровопиявых жрецов Вила, убиения змия - результатом которых станет очищение пространства, принадлежащего апокалиптической церкви от демонов и жидов, неизбежно восстание всех подвластных мировому талмудическому жидовству сил на град Божий.
Современные средства массового уничтожения, которые будут находиться на вооружении многонациональных сил, грядущих войной на Россию, окажутся, конечно, пострашнее львиных зубов.
Но, восставая на помощь хранящим «слово терпения Его», «Бог сокрушит зубы их во устех их» (Пс. 57, 7), как убеждает Святую Церковь пр. Давид и тотчас вместе с ней восклицает, прозревая случившееся: «Членовныя (коренные зубы) львов сокрушил есть Господь» (Пс. 57, 7).
Каким образом это произойдет? О сем недоумевает разум. Лишь бы нам стоять прямо против «врат адовых» (Мф. 16, 18), которые есть внутреннейшая сила в талмудическом жидовстве, направляющая всю свою энергию и коварство на одоление церковных твердынь. Лишь бы быть нам, как те «последние посланники», которым «Бог судил быть как бы приговоренными к смерти» (1 Кор. 4, 9-13). Как те, к которым говорит Господь: «Слушай слово, народ Мой: готовьтесь на брань, и среди бедствий будьте, как пришельцы земли. Продающий пусть будет, как собирающийся в бегство, и покупающий - как готовящийся на погибель, торгующий, как не ожидающий никакой прибыли, и строящий дом - как не надеющийся жить в нем. Сеятель пусть думает, что не пожнет, а виноградарь - что не соберет винограда, вступающие в брак - что не будут рожать детей, и не вступающие, как вдовцы. Посему все трудящиеся без пользы трудятся, ибо трудами плодов их воспользуются чужеземцы, и имущество их расхитят, домы их разрушат и сыновей их поработят, потому что в плену и в голоде они рождают детей своих» (3 Ездры, 41-47).