Первый император всероссийский...
2 ноября 1721 г. Петр I принял от подданных титул Императора Всероссийского, Отца Отечества. Россия стала империей. Россия после долгожданной победы в Северной войне праздновала свое вступление в клуб европейских государств, и новый статус надо было оформить в великодержавном духе. По общепринятому мнению, Петр пошел на этот шаг для того, чтобы уравнять свой юридический статус с европейской иерархией. Чем для европейцев было Московское царство? Малопонятной экзотикой. В Европе жили короли и император Священной Римской империи - первый в «табели о рангах», а что такое «Великий Государь Царь и Великий Князь»? К кому его приравнять? Если он князь, то лишь герцог, но не похож он на герцога со своими просторами. А пока тебе докажут, что «царь» берет начало от «кесаря», да напомнят про Византию, семь потов сойдет. Претензии русских вызывали в Европе недоумение, если не смех. О том, что Москва - Третий Рим, твердо знали тогда только мы, европейцы об этом и не слышали.
Петр, безусловно, стремился зафиксировать новый статус России, ее растущую мощь, появление флота, новый уровень общения с миром. В глазах самих русских Россия отныне «не есть целый свет», поэтому нормой становятся поездки в Европу, появление посольских дворов, иностранцы уже не кажутся лишь чуждыми иноверцами, общение с которыми оскверняет. «Там», на Западе, много интересного и полезного, но Россия тоже достойна общения на равных.
Но с кем новоявленный император стремился быть равным? Не с королями, а с единственным «властителем» половины Европы - императором «Священной Римской империи германской нации». Петр хотел быть выше статуса короля, быть равным кайзеру, цесарю, ведь он им и был у себя дома. Беда в том, что эта Римская империя, как потом метко скажет Вольтер, не была ни Священной, ни Римской, ни вообще империей. Императора выбирали за деньги подчиненные ему германские князья. И он не обладал реальной властью, оставаясь формально главой великого государства. Все решали сами князья.
Поэтому именно Петр стал единственным настоящим императором по своим властным полномочиям - он ведь и до этого был абсолютным монархом. В Воинском Регламенте об этом сказано жестко: «Его Величество есть самовластный монарх, который никому на свете в своих делах ответу давать не должен». И Петр отдавал себе в этом отчет: отныне легитимация российской власти была нацелена не на восточную Византию, а на Рим - как и у германского императора, короновавшегося «Римской короной», которой никогда не существовало.
Но европейской монархией Россия не стала. Стремясь в Европу, Отец Отечества не только не хотел делиться даже малой толикой царской власти, но и делал все, чтобы укрепить ее абсолютный характер. Даже церковь была преобразована в госканцелярию с обер-прокурором во главе. По сути, петровская Россия - это восточная деспотия, а он - султан или паша. Где тут Европа с идеями Ренессанса и гуманизма? Не равным хотел быть Петр, но высшим. И единственным.
Петр, безусловно, стремился зафиксировать новый статус России, ее растущую мощь, появление флота, новый уровень общения с миром. В глазах самих русских Россия отныне «не есть целый свет», поэтому нормой становятся поездки в Европу, появление посольских дворов, иностранцы уже не кажутся лишь чуждыми иноверцами, общение с которыми оскверняет. «Там», на Западе, много интересного и полезного, но Россия тоже достойна общения на равных.
Но с кем новоявленный император стремился быть равным? Не с королями, а с единственным «властителем» половины Европы - императором «Священной Римской империи германской нации». Петр хотел быть выше статуса короля, быть равным кайзеру, цесарю, ведь он им и был у себя дома. Беда в том, что эта Римская империя, как потом метко скажет Вольтер, не была ни Священной, ни Римской, ни вообще империей. Императора выбирали за деньги подчиненные ему германские князья. И он не обладал реальной властью, оставаясь формально главой великого государства. Все решали сами князья.
Поэтому именно Петр стал единственным настоящим императором по своим властным полномочиям - он ведь и до этого был абсолютным монархом. В Воинском Регламенте об этом сказано жестко: «Его Величество есть самовластный монарх, который никому на свете в своих делах ответу давать не должен». И Петр отдавал себе в этом отчет: отныне легитимация российской власти была нацелена не на восточную Византию, а на Рим - как и у германского императора, короновавшегося «Римской короной», которой никогда не существовало.
Но европейской монархией Россия не стала. Стремясь в Европу, Отец Отечества не только не хотел делиться даже малой толикой царской власти, но и делал все, чтобы укрепить ее абсолютный характер. Даже церковь была преобразована в госканцелярию с обер-прокурором во главе. По сути, петровская Россия - это восточная деспотия, а он - султан или паша. Где тут Европа с идеями Ренессанса и гуманизма? Не равным хотел быть Петр, но высшим. И единственным.