Кота-комбы
В августе, на второй день самостоятельной работы я сподобилась разглядеть ключи от Озонпункта внимательно. На желтой бирке было написано "Котельная. Вход с улицы".
Так вот почему входящие принюхиваются, а одна дамочка так прямо и сказала, мол, у вас тут котиками пахнет.
Не знаю, куда гостиница дела настоящую свою котельную, но в сентябрьские здесь стало тепло, как в настоящей.
Понятно, что после ремонта и покраски в предписанные брендбуком цвета, бывшую котельную и не узнать, но у уголке склада дышит и булькает унаследованный вход в преисподнюю. Он аккуратно прикрыт линолеумом и огорожен условной ленточкой, чтобы не ставили туда стеллажи.
Второй большой железный ключ - от большой железной двери. Она ведет в подвалы. Туда, мне сказали, можно ходить за водой и в цивильный туалет.
За железной дверью сразу встречает бумажный Ленин на стене напротив, глазами в глаза, строго, пытливо. "А сегодня что для завтра сделал ты?" Как-то и не скажешь, что вот, в туалет иду.
В подвалах главное - идти верным путем. А то они разветвляются. Пол бетонный, стены облезлые, кабели и трубы, как змеи, по потолку. В особо теплых местах валяются котики.
В особо широком стоят два бывших дивана под издевательской табличкой на двух языках "смокинг-рум". Порой там сидят личности. В смокингах или нет, стараюсь не приглядываться.
За "смокинг-румом" уже легче, понятнее, двери светлые с современными ручками.
Однажды стена, поросшая серо-зеленым ковролином, открылась в ещë какой-то кривой и трубообвитый подвал, и заглядывать туда было так же страшно, как в неурочно открывшийся, багрово мерцающий туннель в ад в пустой, недействуюшей половине станции "Площадь Мужества".
Так вот почему входящие принюхиваются, а одна дамочка так прямо и сказала, мол, у вас тут котиками пахнет.
Не знаю, куда гостиница дела настоящую свою котельную, но в сентябрьские здесь стало тепло, как в настоящей.
Понятно, что после ремонта и покраски в предписанные брендбуком цвета, бывшую котельную и не узнать, но у уголке склада дышит и булькает унаследованный вход в преисподнюю. Он аккуратно прикрыт линолеумом и огорожен условной ленточкой, чтобы не ставили туда стеллажи.
Второй большой железный ключ - от большой железной двери. Она ведет в подвалы. Туда, мне сказали, можно ходить за водой и в цивильный туалет.
За железной дверью сразу встречает бумажный Ленин на стене напротив, глазами в глаза, строго, пытливо. "А сегодня что для завтра сделал ты?" Как-то и не скажешь, что вот, в туалет иду.
В подвалах главное - идти верным путем. А то они разветвляются. Пол бетонный, стены облезлые, кабели и трубы, как змеи, по потолку. В особо теплых местах валяются котики.
В особо широком стоят два бывших дивана под издевательской табличкой на двух языках "смокинг-рум". Порой там сидят личности. В смокингах или нет, стараюсь не приглядываться.
За "смокинг-румом" уже легче, понятнее, двери светлые с современными ручками.
Однажды стена, поросшая серо-зеленым ковролином, открылась в ещë какой-то кривой и трубообвитый подвал, и заглядывать туда было так же страшно, как в неурочно открывшийся, багрово мерцающий туннель в ад в пустой, недействуюшей половине станции "Площадь Мужества".