Всю неделю было тепло,
как будто продолжается август, и солнце, и теплый сильный ветер, на телефон приходили мчс-ки со штормовым предупреждением, и я рассказывала Соне, докуда может подняться вода: до нас? - нет - до железной дороги?- нет, где-то до нижнего шоссе и всё, а дальше литориновый уступ, берег прежнего древнего моря, так что мы в безопасности. Ничего удивительного, что море хочет вернуться в свои прежние берега.
- Это не море, - говорит Соня строго. - Это залив.
И очень хорошо, что залив.
Дул ветер и в пятницу принес-таки дождь, на почту никто не идёт, и мы обзваниваем пенсионеров и адресатов по тетрадке с телефонами.
Тетрадок две: с домашними номерами и с мобильными, и в той, что с домашними, страницы вытертые и мягкие, как пергамент.
Дождь смыл остатки лета, и в субботу стало так непривычно холодно, что никакое солнце не спасало.
Ложусь спать в пижаме и носках, а утром холодные очки на согревшийся нос, за теплые уши.
- Это не море, - говорит Соня строго. - Это залив.
И очень хорошо, что залив.
Дул ветер и в пятницу принес-таки дождь, на почту никто не идёт, и мы обзваниваем пенсионеров и адресатов по тетрадке с телефонами.
Тетрадок две: с домашними номерами и с мобильными, и в той, что с домашними, страницы вытертые и мягкие, как пергамент.
Дождь смыл остатки лета, и в субботу стало так непривычно холодно, что никакое солнце не спасало.
Ложусь спать в пижаме и носках, а утром холодные очки на согревшийся нос, за теплые уши.