Антисемейка
В воскресенье ездили в Рощино подписывать очередные бумаги по участку. Участок Андрей успел получить в аренду на "многодетную семью" до развода, в договор вписаны все шестеро, и старшие уже выросли, чтобы расписываться самим. Подписи у них, кстати, смущенные закорючки на основе первой буквы фамилии.
Так что это редкая возможность собраться вшестером, порассматривать фотографии в паспортах, на которых мы почти ровесники: "мальчики" кавайны, причем, Илья вполне осознанно, "девочки" строги и печальны, Лиза горестно замечает:"у меня лицо папы"; у них в паспорте ТП УФМС, у нас еще Отдел милиции, в котором еще работала паспортистка с феерической подписью пером на пол-листа. Сейчас таких не делают - и паспорт жалко менять, хоть страницы и истрепались.
Рощино порядком причесали к чемпионату (там квартировала команда Хорватии), хрущевки и двухэтажки отделали плиткой, от вокзала проложили ровную дорожку с футбольным мячом и стрелочкой, поставили "Магнит" у вокзала, всё, что надо, украсили в стратегических местах.
Мы свернули в сторону, за почту, проведать дом, квартиру в котором не купили 5 лет назад - айи, всё те же заросли, советские качели, щербатый выбеленный солнцем асфальт)
Заспорили, сколько ж тогда не хватило денег: я говорю "миллион", Андрей - "да не, сто тыщ же". Прошлое неумолимо расходится, как материки после разлома.
Спускаемся суетной толпой в поисках пляжа для купания мимо церкви, и я говорю: "Как здорово всем вместе собираться: уже через пять минут общения с Андреем я благодарю Бога, что развелась"
"Мама!"- с укором восклицает Лиза.
"Да ладно,- говорит Андрей, - это ты сейчас хорохоришься, а на самом-то деле по вечерам плачешь в подушку!"
"Папа!" - разворачивает укор Лиза.
"Конечно, плачу!- говорю я. - Что не развелась лет на пять раньше и упустила столько прекрасного времени!"
"Родители. Идите в сраку."- обреченно говорит первенец.
Через полгода она совершеннолетняя, через три - Илья.
Так что это редкая возможность собраться вшестером, порассматривать фотографии в паспортах, на которых мы почти ровесники: "мальчики" кавайны, причем, Илья вполне осознанно, "девочки" строги и печальны, Лиза горестно замечает:"у меня лицо папы"; у них в паспорте ТП УФМС, у нас еще Отдел милиции, в котором еще работала паспортистка с феерической подписью пером на пол-листа. Сейчас таких не делают - и паспорт жалко менять, хоть страницы и истрепались.
Рощино порядком причесали к чемпионату (там квартировала команда Хорватии), хрущевки и двухэтажки отделали плиткой, от вокзала проложили ровную дорожку с футбольным мячом и стрелочкой, поставили "Магнит" у вокзала, всё, что надо, украсили в стратегических местах.
Мы свернули в сторону, за почту, проведать дом, квартиру в котором не купили 5 лет назад - айи, всё те же заросли, советские качели, щербатый выбеленный солнцем асфальт)
Заспорили, сколько ж тогда не хватило денег: я говорю "миллион", Андрей - "да не, сто тыщ же". Прошлое неумолимо расходится, как материки после разлома.
Спускаемся суетной толпой в поисках пляжа для купания мимо церкви, и я говорю: "Как здорово всем вместе собираться: уже через пять минут общения с Андреем я благодарю Бога, что развелась"
"Мама!"- с укором восклицает Лиза.
"Да ладно,- говорит Андрей, - это ты сейчас хорохоришься, а на самом-то деле по вечерам плачешь в подушку!"
"Папа!" - разворачивает укор Лиза.
"Конечно, плачу!- говорю я. - Что не развелась лет на пять раньше и упустила столько прекрасного времени!"
"Родители. Идите в сраку."- обреченно говорит первенец.
Через полгода она совершеннолетняя, через три - Илья.