(no subject)
Вчера подходит ко мне мой коллега по цеху и просит моральной поддержки при консультации одного, на его взгляд, психически больного русскоязычного клиента. Я, конечно, соглашаюсь, назначаем время, ждем-с. Надо сказать, что с психически больными я почти не работаю, если, конечно, не учитывать тот факт, что все виды зависимости считаются в Германии заболеваниями психики, но это отдельная история.
Сегодня за 20 минут до назначенного времени кто-то прогуливается по коридору. Выглядываю - наш человек. Одет прилично, здоровается, в туалет вежливо попросился. Но по всему видно, что нервы на пределе. Сели мы втроем за стол и стали думу думать, как же ему помочь. Объясняемся по-немецки, мужик хоть и говорит, как дрова рубит, но все же вполне сносно, в переводчике явно не нуждается. Я кошу на него взглядом и замечаю две иконки, одну на шее в вырезе воротника, и другую в прозрачном чехле от идентификационной карточки. Его эмоциональность и уверенность в своей правоте лишь усиливают его сходство с Иваном Бездомным из сумасшедшего дома.
Валит на стол письма от организаций, занимающихся выбиванием долгов. Коллега мой усами шевелит, руки на голове складывает, бумаги разгребает, в инстанции звонит. Выясняется, что клиент наш прав, по всем счетам заплатил, просто они вовремя платеж не зафиксировали и продолжали бомбить его различными новыми исками.
Все выяснили, опротестование иска написали, факсом отправили. Заулыбался наш Иванушка, визитку мою попросил, пообещал ко мне по имени обращаться, но - на Вы, и себя попросил называть так же.
Но тут ко мне другой клиент пришел, о котором я тоже обязательно напишу, и из кабинета я вышла.
Долго ли, коротко ли, но коллега мой Генрих входит ко мне и интересуется, не показался ли мне Иванушка психом невменяемым. Нет, говорю, не показался. Да, эмоционален, да, прямолинеен, но хитер, говорит, что надо, а что не надо - не говорит, от пособий отказывается, а что трясет его, так это в принципе и понятно, тут любого затрясет, когда ты по счетам заплатил, а с тебя все требуют и судом грозят.
И опять же откуда знать Генриху, счастливо разменявшему пятый десяток своего трудового стажа в немецкой организации, особенности поведений простого русского мужика из глубокой провинции. О беспробудном пьянстве, вседозволенности, рукоприкладстве, разболтанности и расхлябанности.
Генрих, говорю, я тебя тут одному клиенту сосватала, он, правда выглядит, будто только из тюрьмы, так ты его не пугайся, он всего лишь из Сибири. Хотя если вспомнить, что Сибирь и тюрьма в некотором смысле слова-синонимы, то и удивляться особо нечему…
Сегодня за 20 минут до назначенного времени кто-то прогуливается по коридору. Выглядываю - наш человек. Одет прилично, здоровается, в туалет вежливо попросился. Но по всему видно, что нервы на пределе. Сели мы втроем за стол и стали думу думать, как же ему помочь. Объясняемся по-немецки, мужик хоть и говорит, как дрова рубит, но все же вполне сносно, в переводчике явно не нуждается. Я кошу на него взглядом и замечаю две иконки, одну на шее в вырезе воротника, и другую в прозрачном чехле от идентификационной карточки. Его эмоциональность и уверенность в своей правоте лишь усиливают его сходство с Иваном Бездомным из сумасшедшего дома.
Валит на стол письма от организаций, занимающихся выбиванием долгов. Коллега мой усами шевелит, руки на голове складывает, бумаги разгребает, в инстанции звонит. Выясняется, что клиент наш прав, по всем счетам заплатил, просто они вовремя платеж не зафиксировали и продолжали бомбить его различными новыми исками.
Все выяснили, опротестование иска написали, факсом отправили. Заулыбался наш Иванушка, визитку мою попросил, пообещал ко мне по имени обращаться, но - на Вы, и себя попросил называть так же.
Но тут ко мне другой клиент пришел, о котором я тоже обязательно напишу, и из кабинета я вышла.
Долго ли, коротко ли, но коллега мой Генрих входит ко мне и интересуется, не показался ли мне Иванушка психом невменяемым. Нет, говорю, не показался. Да, эмоционален, да, прямолинеен, но хитер, говорит, что надо, а что не надо - не говорит, от пособий отказывается, а что трясет его, так это в принципе и понятно, тут любого затрясет, когда ты по счетам заплатил, а с тебя все требуют и судом грозят.
И опять же откуда знать Генриху, счастливо разменявшему пятый десяток своего трудового стажа в немецкой организации, особенности поведений простого русского мужика из глубокой провинции. О беспробудном пьянстве, вседозволенности, рукоприкладстве, разболтанности и расхлябанности.
Генрих, говорю, я тебя тут одному клиенту сосватала, он, правда выглядит, будто только из тюрьмы, так ты его не пугайся, он всего лишь из Сибири. Хотя если вспомнить, что Сибирь и тюрьма в некотором смысле слова-синонимы, то и удивляться особо нечему…