Другая весна
Спустя несколько лет мне приснился сон. Яркий и совершенно реалистичный:
Я стою на снежной равнине, вся поверхность которой до горизонта утыкана наростами, похожими на россыпь мегалитов. Но равнина это не земная твердь, а океан, покрытый льдом. Наросты - не камни, а ледяные глыбы, Формы этих глыб причудливы и разнообразны. Сходен только их размер - близкий к человеческому росту. И цвет - от ослепительно белого до стеклянно- голубого. Вообще вся равнина буквально залита солнечным светом. Ни каких других цветов - только ослепительно белый снег, голубой лед и синеватые тени от торосов и ропаков. Картина дополняется бледно-голубым небом, без единого облачка в котором над самым горизонтом висит холодное Солнце. Прямо передо мной над этой равниной возвышается остров. Он похож на огромный пасхальный кулич на белой скатерти.. Его берега - вертикальные обрывы цвета хлебной корки, в несколько десятков метров высотой, макушка плоская , покрытая снежной белой глазурью. Сон совершенно реалистичный и я думаю во сне: « А как же на него забраться?» Начинаю обходить остров вокруг и мне открывается распадок, рассекающий береговой обрыв. А наверху, на плато, к начала распадка я вижу покатые белые крыши нескольких домиков и антенное поле : несколько мачт. Это полярная станция. Я собираюсь подняться к этой станции…И сон обрывается.
Апрель. В высоких широтах это уже время белых ночей. В сумерках наш АН 26 взлетает и уходит на север, как говорится в плохих романах: «унося своих пассажиров в неизвестность»…
….Летим уже несколько часов. Самолет грузопассажирский , не слишком комфортный , монотонный гул двигателей проникает в салон без больших проблем и делает перелет довольно утомительным. Даже если удается заснуть. За иллюминатором белое молоко. Где мы?. Смотрю не отрываясь минуту , другую, третью… Вдруг в поле зрения под самолетом выпорлзает темно -серая, почти черная «амеба» с несколькими острыми щупальцами. Разводье. Авиаперелеты всегда связаны с тревожным чувством, а тут под нами еще и океан. Гоню всякие дурные мысли, но ситуация, которой я нахожусь, ощущается довольно маятной. Гул моторов изменился, самолет начинает делать эволюции. Объявлений для пассажиров не предусмотрено ,поэтому приходится самому успокаивать себя убеждая «Это всего лишь посадка!». За бортом по прежнему белым бело. Самолет выпускает закрылки, из гондол двигателей выходят стойки шасси. Удар о землю (вполне штатный), рев винтов, поставленных на реверс и чувство облегчения (« На земле!»). Совершив несколько маневров самолет останавливается и наступает тишина. Летчики выходят в «салон» (суть грузовой отсек с несколькими рядами кресел в передней части) и начинают возиться с рампой. Под урчание электромоторов она опускается и в салон врывается холодный воздух. Команда «На выход. С вещами ( личными)». Самолету предстоит дозаправка а всем пассажирам предлагают «пройти в помещение». Выходим. На улице по прежнему белая ночь . только еще более светлая, чем в точке вылета. С интересом оглядываюсь по сторонам. Мы на острове Среднем, в архипелаге Северная земля.
Вообще удивительное дело. В детстве мне попалась книжка "Как были стерты белые пятна с карты нашей Родины". Наверное тогда я первый раз услышал об архипелаге Северная земля, открытие которого завершило эпоху Великих географических открытий. Потом прочитал несколько книг об этом событии , в том числе «По нехоженой земле» Георгия Ушакова, руководителя экспедиции , нанесшей эту землю на карту. Все это было весьма интересно. Но я никогда не предполагал ,что мне доведется на нее ступить. Остров Домашний, на котором жили первооткрыватели и где теперь покоится прах Георгия Ушакова совсем рядом, в нескольких километрах. По хорошему надо было бы посетить, посмотреть своими глазами, отдать дань памяти первопроходцев. Но... голова была занята предстоящим походом + некоторая обалделость от стремительно меняющейся обстановки + цейтнот. Не получилось...
Первое, что бросается в глаза - это длинный ряд занесенных снегом цистерн, протянувшийся в какую то даль и ,очевидно, определяющий границу аэродрома. Помимо этого видны всякие аэродромные прибамбасы, полосатый кунг с радаром, световая аппаратура привода (линия фонарей являющаяся мишенью для садящихся самолетов). ВПП здесь - естественная коса, говорят очень хорошая, способная принимать большие самолеты. Сейчас все под снегом «убитым»» ветром до состояния твердого грунта. Остров совсем низкий и где кончается земля и начинается замерзшее море - непонятно.
В нескольких сотнях метров от самолетной стоянки виднеются домики. Все направляются туда. Увидев наших собак аэродромный техник бросает фразу: « У нас туту тоже собаки. Как бы ваших не порвали»
Несколько обеспокоенные этим предупреждением ведем собак к домикам. Навстречу с лаем вылетает стая лохматых «аборигенов». Но …облаивая нас они держат приличную дистанцию. Наши собаки с людьми, а значит, по собачьим законам, безусловный силовой перевес на их стороне. Сажаем своих собак на доглайн, растянутый вдоль стены, Дома занесены сугробами, и местные псы по ним забираются на крыши и рассаживаются наблюдая за непрошенными гостями. По снежной траншее, прокопанной к дверям заходим в дом. По виду это какое общежития. Коридорная система, комнаты с железными солдатскими койками. Еще есть зал - нечто вроде кают компании с телевизором. Из жителей на острове сотрудники полярной станции ( несколько семейных пар), несколько пограничников, маленькое подразделение аэродромной обслуги. Изоляция .в которой живут эти люди несомненно накладывает отпечаток на их поведение ( таких расхристанных солдатиков я видел в последствии в каком то американском фильме про «Лару Крофт - расхитительницу гробниц» :)). Туристы , свалившиеся на остров, к тому же иностранные у кого то из них вызывают нескрываемое любопытство , а у кого то раздражение. , как нарушители размеренной жизни( в кают кампании по телевизору как раз крутили то ли Санта Барбару, то ли какое то бразильское «мыло» и смотревшая телевизор женщина средних лет, недовольно обернулась на галдящих туристов ( «Мешаете!») J
После нескольких часов дремоты в пустых комнатах начинается суета. Дана команда на погрузку. Загружаемся в самолет и опять в небо. Опять несколько часов в воздухе. Самолет пошел на снижение, в иллюминаторе замелькали ледяные поля, утыканные торосами, черные полотнища, ограждающие ледовый аэродром. Сели! Аплодисменты туристов ( тогда это было что то новое). Мы на ледовой базе со странным для окружающего пейзажа названием «Борнео».
Льдина на которую мы приземлились дрейфует примерно в ста километрах от северной макушки Земли. Рядом с расчищенной на льду взлетно посадочной полосой стоят несколько палаток КАПШ 2 и КАПШ 1, пара вертолетов, маленький гусеничный бульдозер ( говорят изначально созданный для работы на виноградниках Молдавии) радиомачта. Здесь живут техники обслуживающие ледовый аэродром,, экипажи вертолетов.
Все происходит очень быстро. Практически только мы успели оглядеться - нас зовут в вертолет. Грузимся. Туристы ,лыжи, пульки. Сани , Собаки. Короткий перелет и нас высаживают посреди ледяного поля .
До полюса примерно 50 км Этот маршрут мы и должны преодолеть за несколько дней. И за эту возможность ощутить себя настоящими полярными путешественниками , покорившими один из полюсов планеты туристы заплатили изрядную сумму денег. Наша роль - сопровождать туристов в качестве знатоков "страны снега и льда", перевозить общественный груз (туристы личное снаряжение тянут сами в индивидуальных волокушах - пульках (пулках)) . Ну и защищать туристов от белых медведей, для которых любое живое существо на льду - потенциальная добыча. Появление медведей в приполюсном районе - событие очень маловероятное. Но "чем черт не шутит , пока Бог отвлекся" :)
Оглядываюсь по сторонам. Мы на ровном ледяном поле края которого опряделяют невысокие валы - ряды старых торосов забитых снегом и оплывших. Туристы встают на лыжи, цепляют к поясам пульки и уходят . Нам на увязку саней и запряжку собак нужно немного больше времени, но проделав все это мы довольно быстро догоняем группу. Идем по смерсшимся ледяным полям: ровный участок - ледяной вал - опять ровный участок.
Прошли часа два. По внутреннему времени уже вечер, событий на сегодняшний день достаточно. Встаем на ночевку. Мороз небольшой, градусов 15, но после остановки становится чувствительным. К тому же дискомфорта добавляет постоянный «хиус». Спасение - в движении
Вообще приполюсный район - не самое холодное месито на Земле . Все таки по до льдом океан, температура которого не ниже -4 , льды движутся и потоянно присутствуют пространства открытой воды, смягчаюшие низкие температуры.
Первым делом устанавливается большая купольная палатка - кают-кампания.
Теперь надо озаботится ужином. Распрягаем собак , они получают по здоровенной мороженой рыбине, которые моментально исчезают у них в желудках и собаки свернувшись "калачиком" укладываюся спать .
Ну а людям нужна горячая вода. В центр палатки устанавливается двухкомфорочная плитка «Колеманн», на нее кастрюлька. Для ее наполнения нужен лед, но не любой , а только прозрачный. Белый лед - соленый, причем очень. Со временем рассол в торосах стекает вниз и льдина опресняясь становится прозрачной. Вот такую льдину нужно найти и наколоть от нее кусков.Тем временем туристы устанавливают маленькие палатки , по одной на двоих. Постепенно все собираются в большой палатке, со своими баклажками и "шанцевым инструментом". Старший проводник, длинный француз, раздает пакеты с пайками , Туристы рассаживаются в кружок вокруг плиты и начинают гипнотизировать катрюльку. Лед в ней тем временем уже превратился в воду. Как и положено, вода в загипнотизированной кастрюльке парит, но ни как не хочет закипать. Народ без движения подмерзает и начинает ерзать. Наконец старший проводник уловив общее настроение дает отмашку :«Хот вота» и начинает раздавать воду.
Отправляясь на льдину мы были в некоторм смятении - как мы будем общаться? Переводчица спокойно пояснила: «Язык в школе учили? Английский? Вспоминайте! Для них английский тоже не родной». И действительно при насущной необходимости откуда то из глубин памяти начали появляться слова и словестные конструкции . Дополненные языком жестом и мимикой они вполне позволяли общаться.
В пайке набор всяких быстрорастворимых супчиков и кашек, а также булочек и пакетиков с чаем и кофе. Меню для себя каждый определяет самостоятельно. Еще несколько тягучих минут пока супчики и кашки настоятся и разбухнут и народ начинает работать ложками. Горячая пища хорошо греет организм изнутри. Теперь можно и «.отбиться». Оставшаяся вода аккуратно сливается в термосы ( посреди ледяной пустыни это важный ресурс).Туристы разбредаются по палаткам.
Лезем в свою палатку и мы. В тесной палатке надо расстелить пенку и спальник, раздеться, пристроить одежду так, чтобы утром она была не совсем промерзшей, а значит куртку и шапку - под голову, штаны на пенку под спальник, туда же сапоги, перчатки и мелкие детали - во внутрь спальника дабы хоть чуть чуть их просушить. Пока все это проделываешь - здорово промерзаешь, да и спальный мешок ледяной. Поэтому довольно долго уже забравшись в спальник призходится "стучать зубами" в переносном и прямом смысле. Наконец угрелся и можно заснуть. Так бы и спал до подъема, но против физиологии не попрешь. Посреди «ночи» организм требует справить малую надобность. Долго оттягиваешь этот момент, но спать все равно не возможно. Наконец решаешься. Надо вылезти из спальника , сунуть ноги в сапоги, расстегнуть замки и вылезти из палатки. На улице дело на полминуты, но за это время все тепло из организма опять улетает на обогрев Вселенной. После обратной процедуры: замки,сапоги,спальник - опять стучишь зубами и угреваешься. Опять несколько часов сна.
Вообще проблема туалета решалась довольно легко хотя половина туистов в группе - женщины. Вокруг ночных стоянок всегда хватало торосов и чтобы не попасть в неловкое положение, нужно было просто немного последить за утренним перемещением туристов вокруг лагеря. К тому же женщины в группе были связаны с альпинизмом и на переходе сильно не комплексовали, а мужикам и вообще все было просто
За стенками палатки начинается шевеление. Надо вставать. Покидать теплый спальник и одеваться надо очень осторожно т. к за ночь от дыхания на внутренних поверхностях палатки образуется приличный слой изморози, которая при касании может попасть за шиворот, в спальник, во внутрь одежды. Ну а влага - смертельный враг теплой одежды.
В процессе одеваггния опять успеваешь замерзнуть и надо подвигаться и разогнать кровь прежде чем организм придет в равновесие с внешней средой
.
Опять все собираются в большой палатке. Опять сеанс гипноза с кастрюлькой, завтрак и начинается сворачивание лагеря. В прцессе старший группы, у котрого есть навигатор объявляет « Вчера прошли 8 км, за ночь всетречным дрейфом нас оттащило на 4» Собрались .Запряглись .Поехали.
Первый полноценный ходовой день. Можно оглядеться по сторонам. А пейзаж вокруг совершенно потрясающий. Если задаться вопросом "На какой земной ландшафт похожи многолетние льды?" Ответ будет "Ни на какой!"
Это не заснеженная степь и не заснежанная тундра, это не материковый ледник Гренландии или Антарктиды ( который я ,впрочем, видел только в телевизоре).
Это конгломерат смерзшихся ледяных полей, иногда маленьких пятачков в несколько десятков метров в поперечнике, иногда больших, с футбольное поле. ( больше встречаются очень редко).По границам полей гряды торосов, старых , оплывших, превратившихся в пологие снежные валы , посвежее - более высоких нагромождений, хоть и забитых снегом, но с просматривающимися пустотами и угловатыми контурами образующих их льдин и совсем свежих , похожих на валы из колотого гиганского рафинада, с шевелящимися под ногами глыбами, грозящими травмами неосторожному путешественнику, высоких и труднопроходимых. Хорошо ,что последние встречаются нечасто.
Гряды повсюду, иногда мы идем параллельно им
, иногда пересекаем под разными углами. Снега на льду немного, но достаточно . что бы испытывать трудности при передвижении пешком. Поэтому лыжи - то ,что нужно для путешествия. Ну а ехать на полозьях саней - вообще идеально ( только начинаешь замерзать от неподвижности, что, впрочем, решается пробежкой рядом с санями). Старые торосы группа проходит практически не замечая. В более свежих всегда есть проходы, но идти приходится все же не по прямой , а выписывая петли.
Ну а на свежие туристам приходится карабкаться со своими пульками, а нам затаскивать и спускать санки и собак. Такие препятствия прилично тормозят группу.
Помимо гряд торосов на ледяных полях повсюду раскиданы отдельные льдины и ледяные награмождения самых причудливых форм. Ну и цветовая палитра - только от снежно -белого ,до нежно-голубого. Но вроде и однообразынй пейзаж совершенно не воспринимается монотонным. Еще одно интересное впечатление, придающие окружающему ландшафту инопланетность - реальное наблюдение кривизны земной поверхности. Идем ведь практически по уровню океана. Линия горизонта воспринимается очень близкой и визуально кажется, что все время катишься под очень пологую горку, а оглянувшись назад оказывается , что ты на эту
горку поднимаешься.
Помимо торосов попадаются трещины . Но они, слава Богу, все замерзшие и не препятствуют движению.
Да и встречаются неслишком часто
Толщина многолетнего льда в океане намерзает не до бесконечности, а только метров до двух. После этого наступает равновесное состояние межлу "теплым" океаном и холодной атмосферой. И если привычная картина на реках и озерах - вода в трещине или лунке рыбака на уровне поверхности льда, то здесь разница в уровнях весьма ощутима и трещина выглядит ,как траншея с вертикальными стенками, Лыжники и собаки преодалевают такие трещины без особых проблем.
Иногда трещины "живые", Ледяные поля ,разделяемые ими движутся относительно друг друга и края трещин получаются ступенчатыми от многократых смерзаний и разрывов. Кстати если направление движения совпадает с направлением трещины идти вдоль нее - очень удобный путь для нарт. Под полозьями практически голый лед
В середине дня - привал,. Народ, под прикрытием торосов, рассаживается на своих пульках и жует какие ни будь сникерсы с марсами.
Но особо рассиживаться не удается. Без движения организм остывает, и вскоре все встают и начинают переминаться, прыгать и махать руками. Поэтому лучше идти дальше
Собаки пока не демонстрируют особой усталости.
Движение продолжается до "вечера", наступление которого определяет старший группы. Ходового времени получается часов восемь. И скорость движения не производит впечатления маленькой, по ощущениям километров 5 в час мы движемся. Но при определении пройденого расстояния по GPS оказывается .что проходим мы по прямой не слишком много - километров 15- 20 . Вероятно сказываются петли, задержки при преодалении разных препятствий. Ну и продолжающийся встречный дрейф. После каждой ночевки мы оказываемся отброшены назад на несколько километров. ну и в течение дня он "съедает" пройденое расстояние.
Вообще скорость передвижения по льду в приполюсном районе - вещь интересная. На второй, третий день ,после некоторой психологической адаптации, осознаешь,что примерно такую же картинку наблюдал Каньи, Нансен и Пири с Куком. И двигались они примерно с тем же снаряжением (но, конечно, с менее совершенным и комфортным). Одним из вопросов ,вызывающим споры историков, является скорость передвижения на собачьих упряжках, заявленная Пири при достижении полюса. Он, вроде , на подходе к полюсу чуть не 120 км в сутки делал. Ничего не утверждая ( все таки у нас не было такого мощного стимула как всемирная слава) выскажу все же сомнение ,что такая скорость достижима. По ровному льду собаки бегут весьма ходко.Но дело в том , что ровного льда там практически нет. А есть постоянные препятствия, которые задерживают продвижение и иногда вообще делают его невозможным и требуют специальных операций по форсированию. К тому же Пири шел от Канадского берега, т е. навстречу генеральному направлению арктического дрейфа ( от берегов Сибири к Гренландии). Вроде Пири объяснял такую высокую скорость тем, что ему повезло и разразившаяся буря заровняла все препятсвия. Возможно ему действительно повезло, но ,по моему, буря скорее должна была наделать этих препятствий, двинуть льды, нагородить торосов и главное наломать трещин и разводьев.
Еще, наблюдая за близким горизонтом впереди, поймал себя на страстном желании увидеть какую ни - будь неизвестную землю. И это ,заведомо зная, что ни какой земли впереди нет на тысячи километров. Каково же было первооткрывателям! Любой мираж или облако на горизонте мог сыграть роль земли Санникова или Джиллеса.:)
К концу "дня" уже чувтвуется определенное утомление. Наконец старший француз останавливается и командует "Кэмп". Далее все происходит по описанной выше процедуре.
Идем день, идем второй. Пока ничего особо экстремального, за исключением круглосуточного нахождения на ветерке и морозе.
Третий день. Ландшафт неуловимо поменядся. Больше молодых торосов из относительно тонкого льда. Впереди замаячили какие то пятна на небе, какое то подобие клоков тумана Как я понял потом - это знаменитое "водяное небо" - отражение открытой воды в нижних слоях атмосферы. Группа остановилась, сгрудившись у какой то приграды. Подъезжаем. Перед нами открытая вода, канал во льду метров 5-6 шириной. Берега канала - ледяные обрывы ,возвышающиеся над водой на полметра, дальше стенки уходят до глубины метра полтора. А под ними... черная бездна. Окружающий пейзаж за несколько дней примелькался и воспринимается как суша, а тут видно .что под нами океан. И глубина этого океана - около 4 км ! Честно говоря осознав это становится не по себе! Но как заметил один философ "Не стоит долго смотреть в бездну" :). Надо думать как преодалеть это препятствие. Канал уходит в право и влево ждо горизонта. На нашу удачу недалеко в канале плавает льдина , метра четыре в диаметре. От нее до краев канала не очень далеко. Канал "дышит", стенки его сближаются со льдиной практически впритык. потом расходятся и опять сближаются. Можно попробовать воспользоваться этим плавучим мостом. Начинаем переход. Лыжники ловят момент .когда канал сужается, быстро перескакивают на льдину, а потом с нее на другой берег. Упряжку ,в силу размеров, таким образом переправить сложно. Приходит в голову сумасшедшая мысль - обвязать веревкой торосы на обоих сторонах и зафиксипровать канал при минимальной ширине. И тут же, как молния - другая мысль. "Какая веревка! Размер ледяных полей и их масса - сотни. а может и тысячи тонн, находящихся в движении. Они эту веревку порвут как нитку и не заметят". Значит надо выбрать момент и перскакивать. Тут огромное значение имеет контакт человека и собак. Собаки же тоже понимают опасность. У каждой ,к тому же своя голова, которая тоже что то думает по поводу происходящего. Одна собака шарахнется, споткнется .упадет - и вся упряжка пойдет кувырком. Поэтому собаки должны бесконечно доверять каюру, слушать его команды не мешкая. И в упряжке не должно быть паникеров, панически боящихся воды или чистого льда . ( а такие собаки бывают). Встаем на изготовку, выбираем момент когда канал сужается... Орем во все горло "Вперед!!! Давай ! Давай!!Давай!!!". Вожак срывает нарты с места, собкаки перескакивают на льдину, нарты перелетают над провалом И тутже , не останавливаясь дальше, со льдины перелетаем на берег канала. Перескочили. Переводим дух. Но оказалось ,что самое страшное еще впереди...
Идем четвертый день. В принципе поход уже подходит к концу. До полюса пошел последний десяток километров. Туристы впереди опять встали. Подъезжаем. Перед нами канал, метров тридцать шириной. Но это не чистая вода а молодой морской лед - нилас. А это такая хрень по которой нельзя "путем" ни плыть, ни идти. Если на пресноводном водоеме молодой лед похож на лист фанеры, лежащий на воде - тонкий ,но прочный, то в океане замерзает соленая вода, и лед представляет собой ковер из ледяных кристаллов, пропитанных рассолом и очень слабо связаных между собой. Первоначально этот нилас пребывает в стадии "темного". Потом ,по мере смерзания, он светлеет и покрывается белыми "цветами" из ледяных кристаллов - такой нилас уже довольно надежно держит лыжника. А тут пока ни каких "цветов.". Подошел к краю, попробовал нилас ногой - он начал явно поддаваться. Пробил дырку . Толщина льда сантиметров десять. "Шик!". Полоса ниласа двинулась навстречу сантиметров на десять. Поля сдвигаются и молодой лед уходит под край старого поля. Через несколько минут опять "Шик!" - еще движение, еще десяток сантиметров препятствия долой. Поля очевидно сомкнуться. Но когда это будет? Наблюдаемыми темпами - очень нескоро. Обходить? Канал вправо и влево уходит до горизонта. Надо пробовать перейти.
После некоторых раздумий и совещания в подробности которого я ,в силу языкового барьера, посящен не был, туристы начинают переходить полосу нилоса. Осторожно. Поодиночке. Перешли. Стоят, смотрят на меня. Надо и мне пробовать. Ставлю упряжку у края поля, сам отхожу метров на 10 в сторону. Для более равномерного распределения нагрузки решил переходить на лыжах, параллельно с собаками. Ступаю на полосу нилоса и ору вожаку "Авам!! Вперед!". Вожак осторожно выводит упряжку на нилос. Начинаю переходить непрерывно понужая собак. Собаки идут насторожено, рывками. "Только не останавливаться!". Мы уже близко к середине. И тут я замечаю изменения в состоянии льда от которых, как пишут в книгах: "волосы встают дыбом от ужаса"! Я вижу как перед собаками на ледяном поле появляется волна. Ледяной ковер, подобно болотной сплавине, прогибается под тяжестью собак, но подстилающее его море еще его держит. Авам на минуту замешкался. Позади саней на льду появляется разрыв и из него начинает выступать вода. Понимаю , что мы на краю катастрофы. Если собаки провалятся в эту кашу, спасти их будет невозможно. Потому, что просто будет не подойти, а самостоятельно, связанные упряжью выбраться на лед и спастись они не смогут. Смерть же в ледяной воде и на морозе - это дело нескольких минут. "Авам!!! Вперед!!!!. Пожалуй ни до, ни после я не кричал собакам так, вложив в команду все свои эмоции. Авам дернул нарты вперед, все остальные псы засеменили за ним , и упряжка, а за ней и сани, двигая перед собой ледяную волну, выскочили на край твердого поля....
Идем дальше. На пятый день мы совсем близко от точки полюса. Очередная трещина метра три шириной, вся забитая глыбами битого льда. Льдины не смерзшиеся, но ничего особо тревожного переход через нее не предвещает. И тут я допускаю ошибку. Что называется "на ровном месте". Лыжники перескочили полосу каши и сгрудились на другом ее краю. Посылаю вперед собак. А у собак уже выработалась привычка: догнать людей и останавливаться. Если бы я попросил лыжников отойти хоть метров на пять, десять от края... Но "хорошая мысля приходит опосля". Собаки перескочили трещину по плавающим глыбам и с чувством выполненного долга встали возле людей. А я на санях остался на трещине. Чувствую как сани подо мной пошли вниз, начали валиться на бок и я оказался в ледяной каше. Барахтаюсь в ней как муха в меду. Паники нет , только досада ("На ровном месте!!!"). Чувствую как ледяные струйки начинают затекать в сапоги, потом в запах куртки, в рукава. Перед моим лицом ледяной обрыв сантиметров тридцать, на который мне самостоятельно забраться проблематично. Я затих дабы не мешать моему спасению. Ничего не происходит.. Приходит мысль: "Что то они долго меня не спасают!" Наконец чувствую руку , кторая ухватила меня за капюшон. "Ну слава Богу! Сообразили!"
Вытащили! Галдящие туристы сгрудились вокруг меня.Успокаиваю их "Ноу алярм!". Одежда мокрая и это начинает чувствоваться. У одного из туристов, готовящегося к одиночному походу от земли (мыс Арктический) до полюса спец-пулька, раскладываемая в палатку. Раскладываем ее, я забираюсь во внутрь и передеваюсь. У меня есть запасной теплый комбез, рукавицы. Флисовые треники дал один турист. Шапка не пострадала.В общем обошлось без потерь для здоровья.
До полюса буквально километры. И дрейф попутный. Ставим лагерь, клечетеем несколько часов. Пока клечетели пролетел вертолет и сел наверное в километре. Очередная группа посетителей полюса. Полетели ракеты, Вертолет улетел.
Наконец гид с навигатором дает команду: " Норд пол!". Прошли с навигатором по льдине , пока он не показал 89, 59, 59. Финиш! Ура! Ура! Фото. Обратонов палатку и вызываем вертолет. Полчаса и мы на Борнео.За туристами прилетел АН 74. Я пока остаюсь. Решил подъехать на упряжке, попрощаться. Они ждут посадки. Вдруг у одного возникает какая то мысль. Он лезет в карман и протягивает мне зеленую бумажку. Это же чаевые! Блин! Все товарищество,возникшее в походе рухнуло. Теперь они клиенты а я обслуга. Глядя на первого в карман полез второй, за ним третий. Нормально проститься не получаются. Они будут думать ,что я стою рядом потому, что мне мало. Да и сам ловлю себя на корыстной мыслишке. Надо заканчивать. "Гудбай ! Гудбай!". Отваливаю от самолета в лагерь.
Я стою на снежной равнине, вся поверхность которой до горизонта утыкана наростами, похожими на россыпь мегалитов. Но равнина это не земная твердь, а океан, покрытый льдом. Наросты - не камни, а ледяные глыбы, Формы этих глыб причудливы и разнообразны. Сходен только их размер - близкий к человеческому росту. И цвет - от ослепительно белого до стеклянно- голубого. Вообще вся равнина буквально залита солнечным светом. Ни каких других цветов - только ослепительно белый снег, голубой лед и синеватые тени от торосов и ропаков. Картина дополняется бледно-голубым небом, без единого облачка в котором над самым горизонтом висит холодное Солнце. Прямо передо мной над этой равниной возвышается остров. Он похож на огромный пасхальный кулич на белой скатерти.. Его берега - вертикальные обрывы цвета хлебной корки, в несколько десятков метров высотой, макушка плоская , покрытая снежной белой глазурью. Сон совершенно реалистичный и я думаю во сне: « А как же на него забраться?» Начинаю обходить остров вокруг и мне открывается распадок, рассекающий береговой обрыв. А наверху, на плато, к начала распадка я вижу покатые белые крыши нескольких домиков и антенное поле : несколько мачт. Это полярная станция. Я собираюсь подняться к этой станции…И сон обрывается.
Апрель. В высоких широтах это уже время белых ночей. В сумерках наш АН 26 взлетает и уходит на север, как говорится в плохих романах: «унося своих пассажиров в неизвестность»…
….Летим уже несколько часов. Самолет грузопассажирский , не слишком комфортный , монотонный гул двигателей проникает в салон без больших проблем и делает перелет довольно утомительным. Даже если удается заснуть. За иллюминатором белое молоко. Где мы?. Смотрю не отрываясь минуту , другую, третью… Вдруг в поле зрения под самолетом выпорлзает темно -серая, почти черная «амеба» с несколькими острыми щупальцами. Разводье. Авиаперелеты всегда связаны с тревожным чувством, а тут под нами еще и океан. Гоню всякие дурные мысли, но ситуация, которой я нахожусь, ощущается довольно маятной. Гул моторов изменился, самолет начинает делать эволюции. Объявлений для пассажиров не предусмотрено ,поэтому приходится самому успокаивать себя убеждая «Это всего лишь посадка!». За бортом по прежнему белым бело. Самолет выпускает закрылки, из гондол двигателей выходят стойки шасси. Удар о землю (вполне штатный), рев винтов, поставленных на реверс и чувство облегчения (« На земле!»). Совершив несколько маневров самолет останавливается и наступает тишина. Летчики выходят в «салон» (суть грузовой отсек с несколькими рядами кресел в передней части) и начинают возиться с рампой. Под урчание электромоторов она опускается и в салон врывается холодный воздух. Команда «На выход. С вещами ( личными)». Самолету предстоит дозаправка а всем пассажирам предлагают «пройти в помещение». Выходим. На улице по прежнему белая ночь . только еще более светлая, чем в точке вылета. С интересом оглядываюсь по сторонам. Мы на острове Среднем, в архипелаге Северная земля.
Вообще удивительное дело. В детстве мне попалась книжка "Как были стерты белые пятна с карты нашей Родины". Наверное тогда я первый раз услышал об архипелаге Северная земля, открытие которого завершило эпоху Великих географических открытий. Потом прочитал несколько книг об этом событии , в том числе «По нехоженой земле» Георгия Ушакова, руководителя экспедиции , нанесшей эту землю на карту. Все это было весьма интересно. Но я никогда не предполагал ,что мне доведется на нее ступить. Остров Домашний, на котором жили первооткрыватели и где теперь покоится прах Георгия Ушакова совсем рядом, в нескольких километрах. По хорошему надо было бы посетить, посмотреть своими глазами, отдать дань памяти первопроходцев. Но... голова была занята предстоящим походом + некоторая обалделость от стремительно меняющейся обстановки + цейтнот. Не получилось...
Первое, что бросается в глаза - это длинный ряд занесенных снегом цистерн, протянувшийся в какую то даль и ,очевидно, определяющий границу аэродрома. Помимо этого видны всякие аэродромные прибамбасы, полосатый кунг с радаром, световая аппаратура привода (линия фонарей являющаяся мишенью для садящихся самолетов). ВПП здесь - естественная коса, говорят очень хорошая, способная принимать большие самолеты. Сейчас все под снегом «убитым»» ветром до состояния твердого грунта. Остров совсем низкий и где кончается земля и начинается замерзшее море - непонятно.
В нескольких сотнях метров от самолетной стоянки виднеются домики. Все направляются туда. Увидев наших собак аэродромный техник бросает фразу: « У нас туту тоже собаки. Как бы ваших не порвали»
Несколько обеспокоенные этим предупреждением ведем собак к домикам. Навстречу с лаем вылетает стая лохматых «аборигенов». Но …облаивая нас они держат приличную дистанцию. Наши собаки с людьми, а значит, по собачьим законам, безусловный силовой перевес на их стороне. Сажаем своих собак на доглайн, растянутый вдоль стены, Дома занесены сугробами, и местные псы по ним забираются на крыши и рассаживаются наблюдая за непрошенными гостями. По снежной траншее, прокопанной к дверям заходим в дом. По виду это какое общежития. Коридорная система, комнаты с железными солдатскими койками. Еще есть зал - нечто вроде кают компании с телевизором. Из жителей на острове сотрудники полярной станции ( несколько семейных пар), несколько пограничников, маленькое подразделение аэродромной обслуги. Изоляция .в которой живут эти люди несомненно накладывает отпечаток на их поведение ( таких расхристанных солдатиков я видел в последствии в каком то американском фильме про «Лару Крофт - расхитительницу гробниц» :)). Туристы , свалившиеся на остров, к тому же иностранные у кого то из них вызывают нескрываемое любопытство , а у кого то раздражение. , как нарушители размеренной жизни( в кают кампании по телевизору как раз крутили то ли Санта Барбару, то ли какое то бразильское «мыло» и смотревшая телевизор женщина средних лет, недовольно обернулась на галдящих туристов ( «Мешаете!») J
После нескольких часов дремоты в пустых комнатах начинается суета. Дана команда на погрузку. Загружаемся в самолет и опять в небо. Опять несколько часов в воздухе. Самолет пошел на снижение, в иллюминаторе замелькали ледяные поля, утыканные торосами, черные полотнища, ограждающие ледовый аэродром. Сели! Аплодисменты туристов ( тогда это было что то новое). Мы на ледовой базе со странным для окружающего пейзажа названием «Борнео».
Льдина на которую мы приземлились дрейфует примерно в ста километрах от северной макушки Земли. Рядом с расчищенной на льду взлетно посадочной полосой стоят несколько палаток КАПШ 2 и КАПШ 1, пара вертолетов, маленький гусеничный бульдозер ( говорят изначально созданный для работы на виноградниках Молдавии) радиомачта. Здесь живут техники обслуживающие ледовый аэродром,, экипажи вертолетов.
Все происходит очень быстро. Практически только мы успели оглядеться - нас зовут в вертолет. Грузимся. Туристы ,лыжи, пульки. Сани , Собаки. Короткий перелет и нас высаживают посреди ледяного поля .
До полюса примерно 50 км Этот маршрут мы и должны преодолеть за несколько дней. И за эту возможность ощутить себя настоящими полярными путешественниками , покорившими один из полюсов планеты туристы заплатили изрядную сумму денег. Наша роль - сопровождать туристов в качестве знатоков "страны снега и льда", перевозить общественный груз (туристы личное снаряжение тянут сами в индивидуальных волокушах - пульках (пулках)) . Ну и защищать туристов от белых медведей, для которых любое живое существо на льду - потенциальная добыча. Появление медведей в приполюсном районе - событие очень маловероятное. Но "чем черт не шутит , пока Бог отвлекся" :)
Оглядываюсь по сторонам. Мы на ровном ледяном поле края которого опряделяют невысокие валы - ряды старых торосов забитых снегом и оплывших. Туристы встают на лыжи, цепляют к поясам пульки и уходят . Нам на увязку саней и запряжку собак нужно немного больше времени, но проделав все это мы довольно быстро догоняем группу. Идем по смерсшимся ледяным полям: ровный участок - ледяной вал - опять ровный участок.
Прошли часа два. По внутреннему времени уже вечер, событий на сегодняшний день достаточно. Встаем на ночевку. Мороз небольшой, градусов 15, но после остановки становится чувствительным. К тому же дискомфорта добавляет постоянный «хиус». Спасение - в движении
Вообще приполюсный район - не самое холодное месито на Земле . Все таки по до льдом океан, температура которого не ниже -4 , льды движутся и потоянно присутствуют пространства открытой воды, смягчаюшие низкие температуры.
Первым делом устанавливается большая купольная палатка - кают-кампания.
Теперь надо озаботится ужином. Распрягаем собак , они получают по здоровенной мороженой рыбине, которые моментально исчезают у них в желудках и собаки свернувшись "калачиком" укладываюся спать .
Ну а людям нужна горячая вода. В центр палатки устанавливается двухкомфорочная плитка «Колеманн», на нее кастрюлька. Для ее наполнения нужен лед, но не любой , а только прозрачный. Белый лед - соленый, причем очень. Со временем рассол в торосах стекает вниз и льдина опресняясь становится прозрачной. Вот такую льдину нужно найти и наколоть от нее кусков.Тем временем туристы устанавливают маленькие палатки , по одной на двоих. Постепенно все собираются в большой палатке, со своими баклажками и "шанцевым инструментом". Старший проводник, длинный француз, раздает пакеты с пайками , Туристы рассаживаются в кружок вокруг плиты и начинают гипнотизировать катрюльку. Лед в ней тем временем уже превратился в воду. Как и положено, вода в загипнотизированной кастрюльке парит, но ни как не хочет закипать. Народ без движения подмерзает и начинает ерзать. Наконец старший проводник уловив общее настроение дает отмашку :«Хот вота» и начинает раздавать воду.
Отправляясь на льдину мы были в некоторм смятении - как мы будем общаться? Переводчица спокойно пояснила: «Язык в школе учили? Английский? Вспоминайте! Для них английский тоже не родной». И действительно при насущной необходимости откуда то из глубин памяти начали появляться слова и словестные конструкции . Дополненные языком жестом и мимикой они вполне позволяли общаться.
В пайке набор всяких быстрорастворимых супчиков и кашек, а также булочек и пакетиков с чаем и кофе. Меню для себя каждый определяет самостоятельно. Еще несколько тягучих минут пока супчики и кашки настоятся и разбухнут и народ начинает работать ложками. Горячая пища хорошо греет организм изнутри. Теперь можно и «.отбиться». Оставшаяся вода аккуратно сливается в термосы ( посреди ледяной пустыни это важный ресурс).Туристы разбредаются по палаткам.
Лезем в свою палатку и мы. В тесной палатке надо расстелить пенку и спальник, раздеться, пристроить одежду так, чтобы утром она была не совсем промерзшей, а значит куртку и шапку - под голову, штаны на пенку под спальник, туда же сапоги, перчатки и мелкие детали - во внутрь спальника дабы хоть чуть чуть их просушить. Пока все это проделываешь - здорово промерзаешь, да и спальный мешок ледяной. Поэтому довольно долго уже забравшись в спальник призходится "стучать зубами" в переносном и прямом смысле. Наконец угрелся и можно заснуть. Так бы и спал до подъема, но против физиологии не попрешь. Посреди «ночи» организм требует справить малую надобность. Долго оттягиваешь этот момент, но спать все равно не возможно. Наконец решаешься. Надо вылезти из спальника , сунуть ноги в сапоги, расстегнуть замки и вылезти из палатки. На улице дело на полминуты, но за это время все тепло из организма опять улетает на обогрев Вселенной. После обратной процедуры: замки,сапоги,спальник - опять стучишь зубами и угреваешься. Опять несколько часов сна.
Вообще проблема туалета решалась довольно легко хотя половина туистов в группе - женщины. Вокруг ночных стоянок всегда хватало торосов и чтобы не попасть в неловкое положение, нужно было просто немного последить за утренним перемещением туристов вокруг лагеря. К тому же женщины в группе были связаны с альпинизмом и на переходе сильно не комплексовали, а мужикам и вообще все было просто
За стенками палатки начинается шевеление. Надо вставать. Покидать теплый спальник и одеваться надо очень осторожно т. к за ночь от дыхания на внутренних поверхностях палатки образуется приличный слой изморози, которая при касании может попасть за шиворот, в спальник, во внутрь одежды. Ну а влага - смертельный враг теплой одежды.
В процессе одеваггния опять успеваешь замерзнуть и надо подвигаться и разогнать кровь прежде чем организм придет в равновесие с внешней средой
.
Опять все собираются в большой палатке. Опять сеанс гипноза с кастрюлькой, завтрак и начинается сворачивание лагеря. В прцессе старший группы, у котрого есть навигатор объявляет « Вчера прошли 8 км, за ночь всетречным дрейфом нас оттащило на 4» Собрались .Запряглись .Поехали.
Первый полноценный ходовой день. Можно оглядеться по сторонам. А пейзаж вокруг совершенно потрясающий. Если задаться вопросом "На какой земной ландшафт похожи многолетние льды?" Ответ будет "Ни на какой!"
Это не заснеженная степь и не заснежанная тундра, это не материковый ледник Гренландии или Антарктиды ( который я ,впрочем, видел только в телевизоре).
Это конгломерат смерзшихся ледяных полей, иногда маленьких пятачков в несколько десятков метров в поперечнике, иногда больших, с футбольное поле. ( больше встречаются очень редко).По границам полей гряды торосов, старых , оплывших, превратившихся в пологие снежные валы , посвежее - более высоких нагромождений, хоть и забитых снегом, но с просматривающимися пустотами и угловатыми контурами образующих их льдин и совсем свежих , похожих на валы из колотого гиганского рафинада, с шевелящимися под ногами глыбами, грозящими травмами неосторожному путешественнику, высоких и труднопроходимых. Хорошо ,что последние встречаются нечасто.
Гряды повсюду, иногда мы идем параллельно им
, иногда пересекаем под разными углами. Снега на льду немного, но достаточно . что бы испытывать трудности при передвижении пешком. Поэтому лыжи - то ,что нужно для путешествия. Ну а ехать на полозьях саней - вообще идеально ( только начинаешь замерзать от неподвижности, что, впрочем, решается пробежкой рядом с санями). Старые торосы группа проходит практически не замечая. В более свежих всегда есть проходы, но идти приходится все же не по прямой , а выписывая петли.
Ну а на свежие туристам приходится карабкаться со своими пульками, а нам затаскивать и спускать санки и собак. Такие препятствия прилично тормозят группу.
Помимо гряд торосов на ледяных полях повсюду раскиданы отдельные льдины и ледяные награмождения самых причудливых форм. Ну и цветовая палитра - только от снежно -белого ,до нежно-голубого. Но вроде и однообразынй пейзаж совершенно не воспринимается монотонным. Еще одно интересное впечатление, придающие окружающему ландшафту инопланетность - реальное наблюдение кривизны земной поверхности. Идем ведь практически по уровню океана. Линия горизонта воспринимается очень близкой и визуально кажется, что все время катишься под очень пологую горку, а оглянувшись назад оказывается , что ты на эту
горку поднимаешься.
Помимо торосов попадаются трещины . Но они, слава Богу, все замерзшие и не препятствуют движению.
Да и встречаются неслишком часто
Толщина многолетнего льда в океане намерзает не до бесконечности, а только метров до двух. После этого наступает равновесное состояние межлу "теплым" океаном и холодной атмосферой. И если привычная картина на реках и озерах - вода в трещине или лунке рыбака на уровне поверхности льда, то здесь разница в уровнях весьма ощутима и трещина выглядит ,как траншея с вертикальными стенками, Лыжники и собаки преодалевают такие трещины без особых проблем.
Иногда трещины "живые", Ледяные поля ,разделяемые ими движутся относительно друг друга и края трещин получаются ступенчатыми от многократых смерзаний и разрывов. Кстати если направление движения совпадает с направлением трещины идти вдоль нее - очень удобный путь для нарт. Под полозьями практически голый лед
В середине дня - привал,. Народ, под прикрытием торосов, рассаживается на своих пульках и жует какие ни будь сникерсы с марсами.
Но особо рассиживаться не удается. Без движения организм остывает, и вскоре все встают и начинают переминаться, прыгать и махать руками. Поэтому лучше идти дальше
Собаки пока не демонстрируют особой усталости.
Движение продолжается до "вечера", наступление которого определяет старший группы. Ходового времени получается часов восемь. И скорость движения не производит впечатления маленькой, по ощущениям километров 5 в час мы движемся. Но при определении пройденого расстояния по GPS оказывается .что проходим мы по прямой не слишком много - километров 15- 20 . Вероятно сказываются петли, задержки при преодалении разных препятствий. Ну и продолжающийся встречный дрейф. После каждой ночевки мы оказываемся отброшены назад на несколько километров. ну и в течение дня он "съедает" пройденое расстояние.
Вообще скорость передвижения по льду в приполюсном районе - вещь интересная. На второй, третий день ,после некоторой психологической адаптации, осознаешь,что примерно такую же картинку наблюдал Каньи, Нансен и Пири с Куком. И двигались они примерно с тем же снаряжением (но, конечно, с менее совершенным и комфортным). Одним из вопросов ,вызывающим споры историков, является скорость передвижения на собачьих упряжках, заявленная Пири при достижении полюса. Он, вроде , на подходе к полюсу чуть не 120 км в сутки делал. Ничего не утверждая ( все таки у нас не было такого мощного стимула как всемирная слава) выскажу все же сомнение ,что такая скорость достижима. По ровному льду собаки бегут весьма ходко.Но дело в том , что ровного льда там практически нет. А есть постоянные препятствия, которые задерживают продвижение и иногда вообще делают его невозможным и требуют специальных операций по форсированию. К тому же Пири шел от Канадского берега, т е. навстречу генеральному направлению арктического дрейфа ( от берегов Сибири к Гренландии). Вроде Пири объяснял такую высокую скорость тем, что ему повезло и разразившаяся буря заровняла все препятсвия. Возможно ему действительно повезло, но ,по моему, буря скорее должна была наделать этих препятствий, двинуть льды, нагородить торосов и главное наломать трещин и разводьев.
Еще, наблюдая за близким горизонтом впереди, поймал себя на страстном желании увидеть какую ни - будь неизвестную землю. И это ,заведомо зная, что ни какой земли впереди нет на тысячи километров. Каково же было первооткрывателям! Любой мираж или облако на горизонте мог сыграть роль земли Санникова или Джиллеса.:)
К концу "дня" уже чувтвуется определенное утомление. Наконец старший француз останавливается и командует "Кэмп". Далее все происходит по описанной выше процедуре.
Идем день, идем второй. Пока ничего особо экстремального, за исключением круглосуточного нахождения на ветерке и морозе.
Третий день. Ландшафт неуловимо поменядся. Больше молодых торосов из относительно тонкого льда. Впереди замаячили какие то пятна на небе, какое то подобие клоков тумана Как я понял потом - это знаменитое "водяное небо" - отражение открытой воды в нижних слоях атмосферы. Группа остановилась, сгрудившись у какой то приграды. Подъезжаем. Перед нами открытая вода, канал во льду метров 5-6 шириной. Берега канала - ледяные обрывы ,возвышающиеся над водой на полметра, дальше стенки уходят до глубины метра полтора. А под ними... черная бездна. Окружающий пейзаж за несколько дней примелькался и воспринимается как суша, а тут видно .что под нами океан. И глубина этого океана - около 4 км ! Честно говоря осознав это становится не по себе! Но как заметил один философ "Не стоит долго смотреть в бездну" :). Надо думать как преодалеть это препятствие. Канал уходит в право и влево ждо горизонта. На нашу удачу недалеко в канале плавает льдина , метра четыре в диаметре. От нее до краев канала не очень далеко. Канал "дышит", стенки его сближаются со льдиной практически впритык. потом расходятся и опять сближаются. Можно попробовать воспользоваться этим плавучим мостом. Начинаем переход. Лыжники ловят момент .когда канал сужается, быстро перескакивают на льдину, а потом с нее на другой берег. Упряжку ,в силу размеров, таким образом переправить сложно. Приходит в голову сумасшедшая мысль - обвязать веревкой торосы на обоих сторонах и зафиксипровать канал при минимальной ширине. И тут же, как молния - другая мысль. "Какая веревка! Размер ледяных полей и их масса - сотни. а может и тысячи тонн, находящихся в движении. Они эту веревку порвут как нитку и не заметят". Значит надо выбрать момент и перскакивать. Тут огромное значение имеет контакт человека и собак. Собаки же тоже понимают опасность. У каждой ,к тому же своя голова, которая тоже что то думает по поводу происходящего. Одна собака шарахнется, споткнется .упадет - и вся упряжка пойдет кувырком. Поэтому собаки должны бесконечно доверять каюру, слушать его команды не мешкая. И в упряжке не должно быть паникеров, панически боящихся воды или чистого льда . ( а такие собаки бывают). Встаем на изготовку, выбираем момент когда канал сужается... Орем во все горло "Вперед!!! Давай ! Давай!!Давай!!!". Вожак срывает нарты с места, собкаки перескакивают на льдину, нарты перелетают над провалом И тутже , не останавливаясь дальше, со льдины перелетаем на берег канала. Перескочили. Переводим дух. Но оказалось ,что самое страшное еще впереди...
Идем четвертый день. В принципе поход уже подходит к концу. До полюса пошел последний десяток километров. Туристы впереди опять встали. Подъезжаем. Перед нами канал, метров тридцать шириной. Но это не чистая вода а молодой морской лед - нилас. А это такая хрень по которой нельзя "путем" ни плыть, ни идти. Если на пресноводном водоеме молодой лед похож на лист фанеры, лежащий на воде - тонкий ,но прочный, то в океане замерзает соленая вода, и лед представляет собой ковер из ледяных кристаллов, пропитанных рассолом и очень слабо связаных между собой. Первоначально этот нилас пребывает в стадии "темного". Потом ,по мере смерзания, он светлеет и покрывается белыми "цветами" из ледяных кристаллов - такой нилас уже довольно надежно держит лыжника. А тут пока ни каких "цветов.". Подошел к краю, попробовал нилас ногой - он начал явно поддаваться. Пробил дырку . Толщина льда сантиметров десять. "Шик!". Полоса ниласа двинулась навстречу сантиметров на десять. Поля сдвигаются и молодой лед уходит под край старого поля. Через несколько минут опять "Шик!" - еще движение, еще десяток сантиметров препятствия долой. Поля очевидно сомкнуться. Но когда это будет? Наблюдаемыми темпами - очень нескоро. Обходить? Канал вправо и влево уходит до горизонта. Надо пробовать перейти.
После некоторых раздумий и совещания в подробности которого я ,в силу языкового барьера, посящен не был, туристы начинают переходить полосу нилоса. Осторожно. Поодиночке. Перешли. Стоят, смотрят на меня. Надо и мне пробовать. Ставлю упряжку у края поля, сам отхожу метров на 10 в сторону. Для более равномерного распределения нагрузки решил переходить на лыжах, параллельно с собаками. Ступаю на полосу нилоса и ору вожаку "Авам!! Вперед!". Вожак осторожно выводит упряжку на нилос. Начинаю переходить непрерывно понужая собак. Собаки идут насторожено, рывками. "Только не останавливаться!". Мы уже близко к середине. И тут я замечаю изменения в состоянии льда от которых, как пишут в книгах: "волосы встают дыбом от ужаса"! Я вижу как перед собаками на ледяном поле появляется волна. Ледяной ковер, подобно болотной сплавине, прогибается под тяжестью собак, но подстилающее его море еще его держит. Авам на минуту замешкался. Позади саней на льду появляется разрыв и из него начинает выступать вода. Понимаю , что мы на краю катастрофы. Если собаки провалятся в эту кашу, спасти их будет невозможно. Потому, что просто будет не подойти, а самостоятельно, связанные упряжью выбраться на лед и спастись они не смогут. Смерть же в ледяной воде и на морозе - это дело нескольких минут. "Авам!!! Вперед!!!!. Пожалуй ни до, ни после я не кричал собакам так, вложив в команду все свои эмоции. Авам дернул нарты вперед, все остальные псы засеменили за ним , и упряжка, а за ней и сани, двигая перед собой ледяную волну, выскочили на край твердого поля....
Идем дальше. На пятый день мы совсем близко от точки полюса. Очередная трещина метра три шириной, вся забитая глыбами битого льда. Льдины не смерзшиеся, но ничего особо тревожного переход через нее не предвещает. И тут я допускаю ошибку. Что называется "на ровном месте". Лыжники перескочили полосу каши и сгрудились на другом ее краю. Посылаю вперед собак. А у собак уже выработалась привычка: догнать людей и останавливаться. Если бы я попросил лыжников отойти хоть метров на пять, десять от края... Но "хорошая мысля приходит опосля". Собаки перескочили трещину по плавающим глыбам и с чувством выполненного долга встали возле людей. А я на санях остался на трещине. Чувствую как сани подо мной пошли вниз, начали валиться на бок и я оказался в ледяной каше. Барахтаюсь в ней как муха в меду. Паники нет , только досада ("На ровном месте!!!"). Чувствую как ледяные струйки начинают затекать в сапоги, потом в запах куртки, в рукава. Перед моим лицом ледяной обрыв сантиметров тридцать, на который мне самостоятельно забраться проблематично. Я затих дабы не мешать моему спасению. Ничего не происходит.. Приходит мысль: "Что то они долго меня не спасают!" Наконец чувствую руку , кторая ухватила меня за капюшон. "Ну слава Богу! Сообразили!"
Вытащили! Галдящие туристы сгрудились вокруг меня.Успокаиваю их "Ноу алярм!". Одежда мокрая и это начинает чувствоваться. У одного из туристов, готовящегося к одиночному походу от земли (мыс Арктический) до полюса спец-пулька, раскладываемая в палатку. Раскладываем ее, я забираюсь во внутрь и передеваюсь. У меня есть запасной теплый комбез, рукавицы. Флисовые треники дал один турист. Шапка не пострадала.В общем обошлось без потерь для здоровья.
До полюса буквально километры. И дрейф попутный. Ставим лагерь, клечетеем несколько часов. Пока клечетели пролетел вертолет и сел наверное в километре. Очередная группа посетителей полюса. Полетели ракеты, Вертолет улетел.
Наконец гид с навигатором дает команду: " Норд пол!". Прошли с навигатором по льдине , пока он не показал 89, 59, 59. Финиш! Ура! Ура! Фото. Обратонов палатку и вызываем вертолет. Полчаса и мы на Борнео.За туристами прилетел АН 74. Я пока остаюсь. Решил подъехать на упряжке, попрощаться. Они ждут посадки. Вдруг у одного возникает какая то мысль. Он лезет в карман и протягивает мне зеленую бумажку. Это же чаевые! Блин! Все товарищество,возникшее в походе рухнуло. Теперь они клиенты а я обслуга. Глядя на первого в карман полез второй, за ним третий. Нормально проститься не получаются. Они будут думать ,что я стою рядом потому, что мне мало. Да и сам ловлю себя на корыстной мыслишке. Надо заканчивать. "Гудбай ! Гудбай!". Отваливаю от самолета в лагерь.